«Наступает по-настоящему большой, глубокий, серьезный период». Российские писатели — о будущем литературы

Александр Цыпкин, писатель, публицист, сценарист

Мне кажется, писатели сконцентрируются на вечных темах, так как реакция на текущие события должна созреть. И сначала должны появится романы о ковиде. Сотни тысяч погибших, врачи умирали прямо на посту, люди хоронили своих любимых в закрытых гробах, смерть была рандомной, мир парализовало — а эти события до сих пор не нашли отражения в искусстве. Значит, это все сейчас копится. А пока — время условно шекспировских, вневременных сюжетов.

Сергей Лукьяненко, писатель-фантаст

Если вести разговор о ситуации в нашей стране — она не проста. Осмысление литературой всего, что случилось, конечно, произойдет не сразу. Точно так же, как это было после Первой мировой, после Второй мировой и после Афганской войны. Сначала появлялась литература, которая подводила какой-то итог, говорила с людьми о том, что произошло, помогала пережить случившееся. После Второй мировой войны была волна настоящей сильной литературы, так называемая лейтенантская проза, которая стала огромной частью жизни страны.

Я думаю, что в ближайшее время мы увидим очень сильные книги уровня «Тихого Дона» и «Хождения по мукам». Это будет не только реалистическая литература — фантастика, разумеется, эту тенденцию тоже отразит.

Литература вообще и фантастика в частности всегда пробуют нащупать будущее. Сегодня главная проблема в фантастике — она очень сильно сконцентрировалась на прошлом, даже появился жанр «попаданса», когда герой попадает в прошлое и пытается изменить нашу историю к лучшему. Кто-то приходит к Ивану Грозному, кто-то к Сталину, кто-то к Гитлеру (обычно сразу с молотком в руке) и правит историю как надо. Но в фантастике сейчас очень мало тех, кто говорит о будущем, и это связано с тем, что в обществе ясной картины будущего нет. Я думаю, что работает это так: сначала писатели-реалисты должны нарисовать понятную картину настоящего, а потом уже писатели-фантасты смогут сформулировать свои мысли о будущем.

Но я жду и уверен, что наступает период по-настоящему большой, глубокой, серьезной литературы.

Олег Рой, писатель, сценарист, общественный деятель

Как ни парадоксально, сегодня у русской литературы появился новый шанс. До этого мы с настойчивостью, достойной лучшего применения, «отменяли сами себя». Мы делали все, чтобы полки наших книжных магазинов, наших библиотек были переполнены иностранной литературой, притом не самого высокого качества. Теперь у наших авторов наконец-то появилась возможность донести свои творения до читателя, который, поверьте, тоже истосковался по хорошей русской литературе. Я оптимистично смотрю в будущее и вижу в нем огромные перспективы. Что нас ждет? Думаю, что по крайней мере в области детской книжной иллюстрации и дизайна наступают хорошие времена, поскольку детские книги закупались уже полностью готовыми и оформленными.

Есть надежда, что западный мир скоро потеряет свое глобальное влияние и вместо пушек вновь начнут говорить книги. Пока же литература и культура будут отражать существующее противостояние между коллективным Западом и человечеством в целом. Это не самое лучшее, что может быть, но и не самое худшее. Войны открывали нам прославленные имена — Хемингуэя, Ремарка — кто знает, какие звезды зажгутся на литературном небосклоне после нынешних событий. Могу сказать одно: конечно, литература изменится, но пока рано говорить о том, какими будут эти изменения. Понятно, что литература не утратит свою роль и в будущем. А значит, надо уже сейчас писать книги завтрашнего дня.

Подготовила Мария Маханова