Любопытно, что в науке биологии умножение и деление – это один и тот же процесс. Вот бы и в HoReCa так!
Проверить работают ли законы гастроиндустрии, экономики и мишленоведения я и отправился в Biologie, о котором все только и говорят. Но говорят разное…
Собственно, слухи о заведении опережают его. От кого только я не слышал об этом гастробистро, об Алехиной и о том, что офицеры Мишлена, видать, совсем папарделли попутали, раз озвездили это место своим вниманием.
В профессиональной тусовке Biologie шепчутся и злословят, в соцсетях – громко разносят, в рекламных статях, напротив, превозносят. Значит, нам туда дорога. Разобраться надо!
Три таджика и одна русская красавица – таков был десант нашей боевой гастровылазки. Увидев нашу «дружбу народов», хостес при входе устало проводила нас к столику.
Вид у нее был такой, как у моих судомоев после долгой смены.
Гости ее явно достали. Ни тебе улыбки, ни краткого рассказа о месте, куда мы пришли и о его концепции. Ни–че–го хорошего, но и дурного тоже. Просто жалко девушку, притомилась она.
Подобный след усталости – характерная черта персонала Biologie, и я скоро осознал его причину.
Все от менеджеров до официантов устали от визитеров, пришедших сюда с одной-единственной целью – разнести Biologie в пух в соцсетях, раскрыв глаза массам, о том, что Мишлен по-русски это Михал Потапыч (а точнее Семеныч), который зря сунулся в калашный ряд.
Гости приходят, фоткают все подряд, а потом тэгают несчастное гастробистро, заливая в него свой хейт и ярость.
Мы тоже, впрочем, фотографировали, но таджикский флер нашей компании усыпил бдительность персонала – на самозваных гастрокритиков мы не были похожи.
А между тем, я был оснащен круче любого щелкопера – всю палитру слухов о Biologie я знал из первых уст:
- • И о трех нанятых су-шефах от неимения собственного авторского почерка и идей,
- • И о свистнутых рецептах и технологиях,
- • И о равиоли, которые знатокам до сладкой боли напоминают те, что подают в Erwin.
Но, когда все вкусно, красиво и убедительно, то все можно простить, не так ли? Тут не так.
Температурный режим сервиса тут как в зимнем саду – прохладный.
Свет не продуман и выставляет и без того проигранный интерьер в невыгодном свете: на мебели явно сэкономили, потому что кресло-плетенку, на котором я сидел, при желании можно расплести до основания за все, отведенное на обед/ужин время.
Дабы освободиться от плена россказней, я с порога заказал Негрони, чтобы войти в нужную кондицию и быть готовым погрузиться в сладкий ресторанный сон, который сулит вечер в однозвездочном мишленовском ресторане. Ну и миксологию с порога оценить.
В принесенном мне Негрони плавало унылое подобие, напомнившее мне «уэво де чиво» – козлиное яйцо. Вид излишне биологичный, как и на вкус.
Но я быстро осадил сам себя, ты, мол, отстал, дружище, это новый тренд, за ним будущее, пей и чувствуй причастность к великому. Тут как раз и меню подоспело. И не успев толком опьянеть, я протрезвел.
Обычное, типичное, заурядное московское съестное. А где же био? Где логия? Где, пляшущая в названии и на языке группа «Виа Гра» с ее ууу…биология.
Зацепился за скрепное, отдававшее российским трендом на традиции и народность слово «ляпун». Что за штуковина, спрашиваю, и официант начинает неуверенно описывать мне круглую лепешку с уложенной сверху начинкой из грибов.
Пицца? Нет, что вы, это совсем другое дело, совсем другое тесто. Забегая вперед, моя догадка все-таки подтвердилась, а ляпун оставил ощущение, подмосковного лахмаджуна и чувство, что в Biologie малость лепят…
«Те самые» равиоли не подкачали, как и остальные блюда, которые вполне себе съедобны, но оригинальностью и палитрой вкусов не блещут, как и сервис.
Все здесь какое-то серенькое. Официант бесстрастен и подходит к столику только, когда его позовут, или чтобы принести блюдо.
Никакой заинтересованности в вашем гастроопыте у него нет. Чувствуется, что считает часы до окончания смены.
Хотя и свободных столов было много, на повышенном внимании к нашему столику это не сказалось. Тяп-ляп. Как тот ляпун.
Но, впрочем, серость эту, витающую в воздухе, искупает ценник – при всех мишленах, рекламах и шумихе, при соседстве с Рублевкой и понтах, он тут вполне демократичен. Могли бы и взвинтить, но не стали. Совестливые.
Характерно, что в Biologie ничто не выдает мишленовский флер: нет ни наклейки при входе, ни упоминания в меню, или при встрече. Если не знать, то и не узнаешь. И про шеф-повара тоже полный молчок.
Даже увидеть ее в зале не удастся. Да и бывает ли она там? После всей этой шумихи и скандальной славы, кажется, что опасается.
А ведь звезда Мишлена – награда шефская, и было бы правильно выходить к гостям и лично получать от них обратную связь и отклики.
Мы поели, рассчитались и ушли. Ни поэзии, ни вдохновения унести не удалось.
Фемповестка угнездилась и в хореканских кругах, что, учитывая ее трудную судьбу, даже правильно.
Как правильно и то, что звезду получил ресторан, расположенный в Подмосковье – это вселяет надежду другим областным заведениям, да и Собянин с Воробьевым, небось «косты» на всю эту «звездную» затею поделили.
Вспомнился мне одномишленный Leroy, что соседствует в Лондоне с одним из моих ресторанов. В нем похожая (никакая) концепция и воплощение, оставляющие вас абсолютно нейтральными и безучастными. Жаловаться при этом не на что.
Но в отличие от Biologie в Leroy очень общительный шеф, активный и рукопожатный в тусовке. Как он страдает, бедняжка, в период, когда рукопожатия под запретом…
Сухой остаток: звезду Biologie я бы не дал, но и отбирать не стал бы. Пусть будет, по не кулинарным и не гастрономическим, а социальным причинам.
Мы не вернемся, но вы приходите. Для биоразнообразия.