Жизнь стремительно меняется, и через 10—15 лет мир может оказаться не таким, каким мы привыкли его видеть. По мнению Антона Попова существует несколько карт будущего, а многие привычные нам процессы, включая питание, медицину и профессиональную деятельность, могут сильно измениться уже в ближайшие десять лет.

Человек-будущего в России – какой он? Чего же нам ждать?
Антон: Будущее возможно любое. Куда важнее понять, при каких условиях оно реализуется. Россия – один из важных центров притяжения. В других регионах люди будущего будут иметь другие особенности, которые мы затронем косвенно. В большей степени мы порассуждаем про перспективы развития России.
В связи с процессами деглобализации, создаются символические «острова». Они связаны как с экономикой, так со своими правилами и контуром безопасности. Россия уже сделала первые шаги, чтобы отгородиться от идеологии, сервисов и технологий Западного мира. С этим связаны и определенные негативные последствия. К примеру, возникает разрыв цепочек поставок, что создает проблемы для бизнеса. Но есть и позитивная сторона. А именно идеология, ценности и сохранение идей, важных для человека будущего: семья, продолжение жизни, взаимоотношения между людьми.
Образно говоря, мы поставили плотину, и у нас осталось чистое озеро с питьевой водой. В таком замкнутом контуре мы можем строить отношения так, как считаем нужным. А для людей в России до сих пор одной из главных ценностей остается душа и отношения: отношения с близкими, отношение к труду, к деньгам и богатству.
Если говорить о человеке будущего в России, то стоит заметить, что нам повезло. Земля-матушка щедро наградила нас ресурсами. В России около 33% всех запасов пресной воды на Земле и большие поля, где можно выращивать злаки. Это дает возможность соблюдать собственную продовольственную безопасность и кормить людей в дружественных странах посредством экспорта.
Мы затронули глобальный уровень. Что вы можете сказать о перспективах на уровне отдельно взятого человека?
Антон: На уровне личности и небольших сообществ также существует множество плюсов. К примеру, на данный момент у нас одни из самых низких налогов в мире.
Здравоохранение также развито. В Россию часто приезжают в целях медицинского туризма. Это касается не только Москвы. Довольно много клиник и отличных врачей встречается и в других городах страны. В Оренбург, к примеру, едут для встречи с лучшим специалистом по лечению кишечника.
Сможет ли человек-будущего реализовать идею «вечной жизни»? Как футурологи смотрят на вопросы развития медицины и здоровья?
Антон: Мы исходим из предпосылок о том, что человек будет жить 120—150 лет. И случится это уже на нашем веку. Что в этом смысле может предложить система здравоохранения? Развиваются возможности 3D-печати органов, и это направление продолжает совершенствоваться.
Но говоря о продолжительности жизни, важно рассмотреть целый комплекс последствий. Встает вопрос экономики – как государство сможет обеспечить деньгами людей пенсионного возраста?
Другой вопрос носит более личный характер – как распорядиться освободившимся временем в десятки лет? Это вызов для многих стран, и для России в частности. Чем занять человека 70—90 лет с его навыками, улучшенным медициной здоровьем и хорошим уровнем жизни, повышенным энергетическим балансом и правильной пищей? Те, кто первыми найдут ответ на вопрос, что делать с поколением 90-летних, чем его занять и как встроить в социальные процессы, тот и выиграет.
Сегодня мы видим, как возникают различные программы активного долголетия. Кроме того, развивается тренд под названием «Серебряная экономика», когда люди в возрасте вступают в экономические отношения. На фоне всемирной демографической проблемы в условиях кадрового голода люди с опытом в свои 60—70 лет смогут передавать знания и обучать навыкам трудовой деятельности новые поколения.
Каких еще изменений ожидать в рамках сохранения и улучшения здоровья?
Антон: Изменится отношение к еде и правильному питанию. В будущем на пищу будут смотреть, как на лекарство.
Сейчас «большая фарма» диктует свои условия и пугает людей различными болезнями, стараясь продать свою продукцию. В будущем в агропромышленном комплексе появятся разработки, направленные на внедрение в пищу лекарственных и нутрициологических добавок. Речь не идет про генетику или искажение генотипа растений. Мы говорим о том, что еда начнет восприниматься еще и как лекарство.
Вероятно, экономика будет диктовать цены на продукты. Не исключена ситуация, при которой будет наблюдаться экономическое расслоение на дорогие натуральные и менее здоровые продукты питания. Кто-то сможет их себе позволить, а кто-то нет.
Замена мяса на белковые и растительные формы или использование насекомых, которых перемалывают и предлагают в еду, нам не грозит. Хотя у ряда компаний подобное оборудование уже закуплено, и они экспериментируют над добавками для кормов животных. Это также не очень хорошо, так как после этих животных предлагают в пищу людям.
Также к 30 году в медицине в России появится 70% собственных препаратов и молекулярных соединений, на основе которых удастся производить лекарства.

Чего еще ожидать на горизонте 30—40 годов в России?
Антон: В этот период вероятна миграция людей из других стран. В первую очередь это связано с разделением по идеологии. Многие иностранные граждане, даже те, кто не владеет русским языком, захочет стать частью нашей культуры. Такой выбор можно назвать осознанным. Но будут и те, кто постарается убежать от климатических изменений, связанных с повышением температуры. Стоит понимать, что повышение привычной температуры даже на 1—2 градуса может оказаться существенным в и без того теплых странах.
Пресная вода – не менее важный ресурс, с которым у России все в порядке. У нас есть запас как наземных, так и подземных рек, есть холодные периоды, а значит, возможность сохранить береговые линии даже в условиях климатических перемен. Сочетание холода и пресной воды также дает нам возможность экспортировать воду в замороженном виде.
Не исключено, что через некоторое время те, кто приобрел квартиры в Дубае, будут продавать свою недвижимость за 5 литров пресной воды.
Как специалисты смотрят на вопрос массовой миграции? Можно ли спрогнозировать этот процесс?
Антон: Потоки миграции, скорее всего, окажутся спонтанными и малоконтролируемыми. По прогнозам, речь идет о 200 млн. человек, которые могут переселиться одновременно или в течение 2—3 лет.
Со всеми вытекающими вопросами – где и как размещать людей, как их адаптировать, будут ли они знать язык – мы, как футурологи, работаем в группах, разбирая перспективы текущих трендов, целевые картины будущего и то, каким образом преодолеть разрыв между желательным и нежелательным будущим на уровне государства, компаний и личных стратегий.
Как вы смотрите на процесс развития искусственного интеллекта? О каких преимуществах и опасностях можно говорить уже сегодня?
Антон: В действительности существует не одна, а много карт будущего. Одна из них показывает, что к 30 году порядка трети всех процессов в медицине будет привязано к роботам. Они не заменят врачей, а смогут помогать проводить операции, в том числе в удаленном режиме.
Очевидно, что технологии искусственного интеллекта и компьютерного зрения отбирают работу у диагностов. При этом ошибку может допустить как специалист, так и искусственный интеллект, но ИИ обучают на большом количестве рентгеновских снимков, и количество ошибок минимизировано. Таким образом, опытному рентгенологу остается функция контроля. Врач может оценить, ошибается ли искусственный интеллект, подтвердить диагноз и выбрать план лечения. Но вскоре и эта функция может быть замещена.
С одной стороны, это плюс. Можно не ставить дорогое оборудование в каждую клинику, а переслать снимки и быстро получить точное экспертное мнение. Но при этом самим врачам становится не на чем обучаться. Специалисты привыкают доверять технологиям, и в случае экстренной ситуации, к примеру, отключения электричества, они не смогут самостоятельно провести диагностику. Эта проблема касается не только врачей, она присуща многим профессиям.
Применение искусственного интеллекта вымывает из профессии новичков, которые должны на чем-то обучаться. Встает вопрос, как внедрить процесс подготовки, чтобы профессия не исчезла, а люди смогли дорастать до высокого уровня.
При этом функция контроля в течение ближайших 10—15 лет останется важной. Сохранится потребность в грамотных специалистах, которые смогут контролировать процессы и выбирать среди решений, предложенных машиной.
Еще один важный вопрос касается профессий будущего: что может исчезнуть, а что появится?
Антон: Алгоритмические профессии, которые можно разложить на отдельные шаги и автоматизировать, могут сильно трансформироваться. Среди них водители, машинисты, бухгалтеры, программисты, видеооператоры, переводчики, художники и другие.
В связи с этим уходит средний класс людей. Востребованными остаются высококвалифицированные специалисты, решающие сложные задачи, или новички, которые могут выполнить задачу дешевле, чем технологии.
Никакие профессии, скорее всего, не пропадут, но могут сильно преобразоваться за счет технологий. На отдельных задачах будут работать гибридные команды из людей, технологий, роботов, искусственного интеллекта. И главная задача – научиться взаимодействовать между собой.
Антон, расскажите, как футурологи оценивают возможности тех или иных решений? Какой путь должна пройти разработка от «идеи на бумаге» до «рабочего проекта»?
Антон: Все начинается с научных разработок и технологии. Примером послужит реальная технология, позволяющая придавать простой воде разнообразный вкус путем добавления специальных капсул. Так, обычная вода приобретает вкус сока или газировки.
На втором месте вопрос экономики и изменения бизнес-моделей. Целесообразно ли применять новое решение или дешевле разливать соки по пакетам и продавать их в таком виде?
Следующий шаг – это социальное восприятие. На уровне социума технология может быть отвергнута, а значит, мы не будем ее развивать.
Четвертый шаг – государство, политика и законы. Государство, как правило, получая обратную связь от граждан и вертикалей власти, принимает решение по закреплению идеи или по ее ограничению. Что касается технологии вкусовых капсул, важно не только получить одобрение общества и просчитать экономическую выгоду, но соответствовать законам и ГОСТам.