Что такое нейрокоучинг во флоатинге?
В просторном бассейне, наполненном раствором премиальной магниевой соли, темно и тихо. Высокая концентрация соли удерживает тело на воде и создает ощущение невесомости. Снижается нагрузка на суставы и позвоночник, расслабляются мышцы. Температура соленой воды близка к температуре тела, и это стирает границы — ты перестаешь ощущать, где заканчивается тело и начинается вода. Это усиливает ощущение «парения» и способствует полному расслаблению нервной системы.
Флоатинг — идеальная среда, чтобы встретиться с собой настоящим, без внешних раздражителей. А чтобы сделать эту встречу по-настоящему трансформационной и привнести в жизнь позитивные изменения, в работу включается нейрокоуч. Он выясняет запрос и проводит настройку перед погружением в невесомость и направляет клиента в определенный опыт через наушники во время сеанса.
Такой метод, объединяющий работу с подсознанием и техники релаксации, предлагает Максим Сергеев в центре Ampermy. «Коуч не дает советов, — сразу предупреждает Максим. — Он дает поддержку и возможность осознанного выбора. Помогает проработать метапрограммы — “фильтры” мышления, которые основаны на прошлом, часто травмирующем, опыте и управляют нашей жизнью, как устаревшее ПО».
Как действует нейрокоучинг?
Максим объясняет, что нейрокоучинг основывается на трех принципах нейробиологии:
«Первый — нейропластичность. Это способность нашего мозга меняться, создавать новые нейронные связи под воздействием опыта, обучения, стресса и травм. Второй — принцип Павлова: новые нейронные связи формируются через положительный опыт и его многократное повторение. В этом контексте слово “положительный” означает не чувство эйфории, а базовое выживание. Чем чаще мы повторяем какое-то действие, тем более безопасным оно кажется нашему мозгу и тем крепче становятся соответствующие нейронные связи, формируя наши привычки, реакции и модели поведения. Третий — эмоциональное закрепление. Опыт, полученный на фоне интенсивных переживаний, фиксируется в мозгу быстрее и надежнее».
«Проблема в том, что многие наши “программы выживания”, сформированные в прошлом, сегодня становятся тормозами. — продолжает Максим. — Нейрокоучинг, используя эти принципы, предлагает мозгу обновить прошивку: снять старую эмоциональную фиксацию и создать новые нейронные связи, запрограммированные на новые поведенческие сценарии».
Для чего нужен флоатинг?
«Флоатинг позволяет ускорить изменения. В состоянии глубокой релаксации, на грани легкого транса, мозг перестает отличать внешнюю реальность от внутренней, сгенерированной им же. Таким образом, “новый опыт”, те самые желаемые изменения, можно буквально смоделировать изнутри, — объясняет Максим. — Нейрокоуч использует физическое расслабление как “ворота” для работы с сознанием и подсознанием, ускоряя процесс личностного роста и достижения целей».
Коучинг и нейрокоучинг — в чем отличие?
Максим говорит, что в классическом коучинге мышление трансформируется через действие и результат. В нейрокоучинге все наоборот. Сначала — трансформация мышления, снятие ограничений, а потом уже закрепление через осознанное действие. Эти методы не конкурируют, а просто подходят разным типам людей. Так же, как коучинг не конкурирует с психотерапией.
На вопрос о ценах отвечает с прямотой бизнес-консультанта: «Это зависит от квалификации специалиста, его самоценности и умения брать ответственность. Есть психотерапевты “за миллион” и коучи за “пять тысяч”, и наоборот».
Есть ли результат от нейрокоучинга?
Самый показательный, хоть и не самый сложный, случай в практике Максима — это работа с 24-летним клиентом, которая длилась полгода.
Точка А: долг в 2,5 млн рублей, зависимость от ставок, алкоголь, работа слесарем в автосервисе с доходом 75 тысяч, полная дезориентация.
Точка Б (через 6 месяцев): отказ от всех зависимостей, погашение четверти долга, восстановление отношений с семьей, предложение руки и сердца девушке в Калининграде (куда он, кстати, никогда раньше не выезжал), создание рок-группы, занятия спортом и доход до 300 тысяч на том же месте работы.
А спустя год — свадьба, путешествие в Италию, уход из найма и доход более 400 тысяч. Долг почти выплачен.
«Как мы действовали? В первую очередь работали с внутренней опорой. С первого дня ввели дисциплину и самонаблюдение, чтобы вскрыть через сопротивление основные ограничивающие программы, — объясняет Максим. — Каждую неделю — проработка на уровне подсознания и закрепление новыми действиями в жизни. Это помогло осознать текущее положение, сформировать четкое видение желаемой реальности и найти внутренние ресурсы для ее достижения».
Кто идеальный пациент для нейрокоуча?
«Идеальный пациент должен быть проактивным и осознанным, — не скрывает Максим, — когда есть понимание, что мышление определяет реальность, и он сам заинтересован в трансформации, то и работать с ним намного проще. Отчасти поэтому я выбрал для себя работу с бизнесменами и предпринимателями. Сложнее всего работать, как ни странно, не с устоявшимися убеждениями такими как, “синдром самозванца”, а с ложными запросами. Например, за стремлением выйти замуж часто на деле стоит страх нести ответственность за свою жизнь и желание переложить ее на более сильную личность».
Работа как тренировка осознанности
Работа, как признается Максим, изменила и его самого. «Главной моей ловушкой было убеждение, что я могу все сам. Это было самым большим ограничением. Осознание пришло через клиентов. Я понял, что личный ресурс не безграничен и каждый должен заниматься своим делом. Это была отправная точка. Многие думают, что специалисты в помогающих профессиях — это какие-то идеальные существа. Но в жизни мы такие же люди, решающие свои задачи. Моя работа — это постоянная тренировка осознанности. Как говорят мои друзья: “Ты постоянно на дзене, и в твоем поле уходят все тревоги”».
В конце разговора он добавляет: «Если посмотреть по сторонам, вы увидите, что все, что вас окружает, сделано человеком и для человека. Мы все разные и нужны для чего-то друг другу. Мы все вместе меняем этот мир, занимаясь своим делом. Всем добра». И эта простая фраза открывает суть всего, о чем он говорил: сложные нейронные связи, метапрограммы и трансформации — все ради этой простой, почти детской способности видеть мир цельным, а себя — его важной частью.