Но далеко уйти Сикорская не смогла. Не прошло и минуты, как ее догнала и окликнула Маша, продавец-консультант из магазина.
Элеонора Валентиновна вернулась в помещение и, к своему удивлению, обнаружила под прилавком Женю. Та безутешно рыдала, закрыв своё лицо худенькими руками.
– Женя? Что случилось? Ты же ушла к себе...
Но та не отвечала, продолжая всхлипывать.
– Так, прекращай реветь, поднимайся.
Она бережно помогла ей выбраться из-под прилавка и усадила за столик.
– Машенька! Сделай нам кофе, пожалуйста.
Она достала из сумочки платок и протянула его Жене. Та вытерла мокрое лицо и немного успокоилась.
– Женя, что случилось? Я так и не поняла....
Но та снова ничего не ответила. И Сикорская начала догадываться, в чём дело:
– Погоди... Ты серьёзно? Йосик?
Девушка зажмурилась от смущения и молча кивнула.
Сикорская опустилась на соседний стул в растерянности. Вопросы рождались один за другим:
– Я не понимаю тебя... Иосиф, конечно, умеет произвести эффект. Может даже вскружить голову ненадолго. Но неужели тебя так тронула его холёная, неестественная, кичливая оболочка?
Женя парировала с жаром:
– Не говорите так. Я же вижу, что он притворяется. Он другой – хороший. Просто ему тяжело очень.
– А я – дура – как не догадалась? Ты же постоянно украдкой смотрела на Иосифа. Ты что же: влюбилась в него?
Женя кивнула. Сикорская впала в задумчивость.
– Я даже не знаю, что тебе посоветовать...
Элеонора Валентиновна Сикорская познакомилась с Женей пару месяцев назад. Она всегда любила живые цветы и держала на прикроватной тумбочке небольшую вазу, в которой всегда был недорогой, но изысканный букет. Зачастую цветы ей дарили ученики или благодарные клиенты, а иногда она сама подбирала что-нибудь на свой вкус.
В тот раз она забежала на привокзальную площадь для того чтобы купить букетик ирисов, или хризантем, или ещё что-нибудь посвежее, чтобы не вяли как можно дольше.
За прилавком стояла хрупкая беленькая девушка, сама похожая на скромный лесной цветок, выросший без солнца и заботливых рук. Сикорская была не в духе, и когда продавец обратилась к ней тихим, застенчивым голосом, ответила резковато.
– Вам что-то подсказать?
– Милочка, не надо на меня давить, я сама скажу, что мне нужно.
Девушка вздрогнула, как от удара по лицу, и залилась краской. Она спрятала глаза и пробормотала чуть слышно:
– Извините.
Элеоноре стало неловко за свою резкость. Он смягчила тон и произнесла миролюбиво:
– Милочка, не надо извиняться, если вы ничего не натворили.
Девушка задумалась над словами эффектной дамы. А та в это время продолжила изучать ассортимент.
Рядом с точкой остановилась машина. Водитель включил аварийку, вышел из машины и подошёл к цветам. Это был невысокий полный мужчина кавказской национальности. Он подошёл к прилавку и спросил хозяйским тоном:
– Как дела идут, Деревенко?
Она ответила:
– Здравствуйте, Азим Масудович. Только я не Деревенко, а Деревянко.
Он ответил равнодушно:
– А-а, какая мне разница? Много продала?
Девушка погрустнела:
– Не очень, Азим Масудович.
Элеонора Сикорская невольно стала свидетелем этого диалога. Хозяин произнёс:
– Плохо работаешь, Деревенко. Точка шикарная. Знаешь, сколько за неё плачу?
Она ответила:
– Вечером приедут несколько поездов. Может, встречающие купят.
Мужчина был недоволен ответом:
– Какое «может»? Чтобы была выручка!
Девушка кивнула и жалобно посмотрела на своего грозного работодателя.
– Азим Масудович, у меня к вам просьба.
– Опять деньги? Разорить меня хочешь?
– Мне немного надо. Мне родителям нужно послать. И у самой денег не осталось.
Азим ответил укоризненно:
– Родители твои деньги пропивают, а ты всё заботишься о них.
Девушка продолжала настаивать:
– Мама сказала, что папе плохо. И я же не в долг прошу, я ещё за прошлую неделю деньги не получила.
Мужчина махнул рукой:
– Э-э-эх, нельзя родителей бросать. Дам немного на этой неделе.
Девушка не отступала от своего:
– Азим Масудович, мне срочно надо.
Работодатель сдался:
– Ты меня точно разорить хочешь! Держи!
Лицо девушки озарилось благодарностью.
– Спасибо большое, Азим Масудович!
Тот ответил:
– Помни мою доброту... И вот ещё что. Завтра Гюнель не может выйти, тебе работать нужно.
Девушка не ожидала такого поворота событий:
– Но я же говорила, что завтра мне на учёбу надо.
Тот заторопился, так как мимо проехал эвакуатор в поисках «клиентов». Он быстро сказал:
– Достала меня твоя учёба. Умная слишком? Я сказал, что завтра тебе работать нужно. Выйдешь.
Он быстро сел в машину и уехал от греха подальше.
Элеонора Сикорская подошла поближе к прилавку и указала на один из готовых букетов.
– Мне вот этот букет с гладиолусами заверните, пожалуйста, в прозрачную упаковку и повяжите синей лентой.
Продавец достала нужный букет и начала его заворачивать, отрезая нужное количество оберточной бумаги и ленты. Элеонора не сдержала своего любопытства. Чем-то эта девушка вызывала в ней интерес. Она задала вопрос:
– Я правильно понимаю, что ты из деревни приехала покорять город?
Та ответила со вздохом:
– Какое «покорять»? Тут выжить бы, хочу выучиться, работу нормальную найти. Семью хочется.
Сикорская продолжала:
– Какие простые желания. Работа, семья... Неужели в деревне этого нельзя добиться?
Та подняла на неё свои лазурные, как васильки, глаза:
– А вы давно в деревне были?
Сикорская смутилась:
– Надо признать, ни разу не была....
Та промолчала в ответ, но молчание было красноречивее слов.
Продавец упаковала букет и протянула его Сикорской.
– Ваш букет, пожалуйста.
Она добавила:
– Вот, и я больше не хочу там бывать.
Элеонора Сикорская взяла цветы, достала деньги и отдала продавцу:
– Сдачу можете не искать.
Она снова не смогла промолчать:
– Я думала, что хотя бы в нашем регионе в деревнях всё не так плохо.
– Спасибо. Я в других деревнях не была и теперь уже не хочу...
Элеонора Валентиновна никак не могла заставить себя уйти. Что-то в этой простенькой девушке держало её. Какая-то затаённая боль... Она задала неожиданный вопрос:
– Скажи, а ты читать любишь?
Та немного удивилась, но ответила быстро:
– В детстве любила.
– А теперь разлюбила?
Девушка ответила уклончиво:
– Как-то не до этого...
Сикорская взяла быка за рога:
– Я так понимаю, что общаться тебе особенно не с кем. Можешь не отвечать, по тебе видно.
Она добавила:
– И девочка ты наивная. Пока не попала в плохую компанию, приглашаю тебя посетить мой книжный клуб. Сейчас читаем Джека Лондона. Рассказы. Наверняка их можно в библиотеке найти.
Она протянула девушке свою визитку:
– Приходи, тут адрес и расписание.
Девушка ответила растерянно:
– Даже не знаю, у меня мало времени...
Но Элеонора Валентиновна сказала тоном, не терпящим возражений:
– Времени у всех мало, но каждый сам решает, на что ему времени не хватает. Если надумаешь, приходи. Я уверена, что тебе будет полезно.
Женя пришла, и стала одним из постоянных участников клуба. На заседаниях вела себя скромно, внимания не привлекала. С неподдельным интересом слушала, что говорят остальные. Элеонора Валентиновна опекала её с добротой. Подсказывала, помогала. Старалась не задевать её чувства. Ведь она хорошо знала, как трудно девушке...
Как-то раз, ещё в самом начале их знакомства, Сикорская встретилась с Женей в кафе.
Она сидела за одним из небольших столиков и работала. Через некоторое время пришла и Женя. Она вежливо поздоровалась:
– Здравствуйте, Элеонора Валентиновна.
Сикорская доброжелательно ответила:
– Здравствуй, Женечка. У меня к тебе, можно сказать, деловой разговор.
Она повысила голос:
– Официант, подойдите!
Потом снова обратилась к девушке:
– Заказывай что хочешь, не стесняйся, я угощаю.
Подошёл официант, принёс меню. Женя его не взяла. Сделала заказ не глядя:
– Мне, пожалуйста, зелёный чай без сахара. И, пожалуй, всё.
Сикорская громко возразила:
– Ну что это такое? Принесите ещё какое-нибудь пирожное на ваш вкус.
Потом снова обратилась к Жене громким шёпотом государственного заговорщика:
– Только не пытайся меня убедить, что ты боишься поправиться.
Официант принял заказ и ушёл. Элеонора Валентиновна приступила к делу:
– Извини, я сразу к делу. Ты же продаёшь цветы, и мне нужна твоя помощь. Я люблю, чтобы в доме был букетик цветов. Моя знакомая флористка переехала, а ты знаешь, что продавцы незнакомому покупателю могут всучить цветы, которые быстро завянут. Бывает, они с мошками какими-то, фу... Ты наверняка знаешь.
Женя ответила с пониманием:
– Я так не делаю... Стараюсь не делать.
Сикорская продолжила:
– Вот и говорю. В общем, теперь у меня покупка цветов превратилась в лотерею. А я не тот человек, чтобы присматриваться к цветам. Я хочу, чтобы купила и не переживала за качество. Можешь такое сделать?
Женя ответила с готовностью:
– Конечно. Приходите, буду рада.
Сикорская продолжала:
– И тут у меня уже просьба. Как ты понимаешь, твой ларёк далековато от центра. Могла бы ты привозить букет? Мне не нужно прямо домой, просто будем договариваться заранее о встрече в центре.
Женя ответила:
– По утрам машина забирает меня, мы грузим цветы, едем через центр на работу. Мы можем проезжать мимо вашего дома...
– Вот и славно. Я тебе скину адрес. Там рядом есть стоянка, позвони за пять минут, я подойду. Завтра ты сможешь привезти букетик? Мне нужен небольшой, не вызывающий, без всяких орхидей. На твой вкус. Договорились?
– Хорошо.
– Вот и славно.
Официант принёс Жене чай и пирожное, пожелал приятного аппетита и ушёл.
Женя принялась за него. Она старалась не торопиться, но получалось плохо. От пытливого взгляда Элеоноры не получилось скрыть, что девушка голодна. Она решила скрасить неловкий момент непринуждённым разговором:
– О деле поговорили. Ты не против поболтать? Ты же из деревни приехала? Учишься?
– Да, на экономиста.
– Это где потом работать будешь? Продавцом? Так ты и так торгуешь.
– Образование всё равно нужно.
– Нужно, конечно. Только ещё нужно найти хорошее образование, если ещё можно найти.
Женя быстро расправилась с пирожным и начала потихоньку пить чай.
Сикорская продолжала рассуждать:
– Хотя если найти мужчину хорошего, то можно будет заниматься тем, чем хочешь. Ты в детстве что любила делать?
– Рисовать. Только денег не было на бумагу и краски, я углём на печи рисовала. Мама ругалась, правда, говорила, что печь пачкаю, что люди скажут, заставляла белить, всё замазывать. Давно уже не рисую.
– Плохо, что не рисуешь. Может, это дело твоей жизни. Только я не пойму, это как должно не хватать денег, чтобы не купить ребенку бумагу и краски для рисования.
Женя ответила с горечью:
– Родители у меня пьющие... Да все у нас там пьющие.
– Так вот почему ты из деревни убежала. А тут где живёшь?
– Комнату снимаю недорого.
Элеонора переспросила с большим сомнением в голосе:
– Недорого? Что же это за комната за недорого в нашем городе? Убитая вся, наверное?
– Комната – нормальная, только хозяева пьющие. Буянят часто.
– Так вот почему у тебя глаза опухшие... Погоди, ты убежала от одних алкашкей и перебралась к другим?
Девушка потупила взгляд.
– Женечка, беги из этой нехорошей квартиры, она же тебя вниз тянет!
Та ответила бесхитростно:
– Мне некуда. Денег не хватает что-то другое найти.
Сикорская возразила:
– Это – не дело. Это – в конце концов, неприлично для девушки. У тебя есть молодой человек? Он знает, где ты живёшь?
– Вообще, есть, но он ещё не знает, что он мой молодой человек. Я только недавно влюбилась.
– Подумать только. И кто он?
– Он – хороший. Он – такой хороший, что я даже сказать не могу.
Тон Элеоноры Валентиновны принял материнский оттенок:
– Да-да, словарный запас тебе нужно увеличивать. И в целом нужно менять себя, свою жизнь. Иначе какое счастье ты найдешь? Только очередного алкаша.
Она вздохнула и сказала:
– По моему глубокому убеждению, человек живёт так, как его устраивает.
Женя попыталась парировать удар:
– А вас всё в жизни устраивает?
Элеонора ответила менторским тоном:
– Так, этого сейчас не надо. Я – девочка взрослая, разберусь. Тебя не устраивала жизнь в деревне, и ты уехала. Думаешь, этого достаточно? Это только начало. Старая жизнь будет за тебя держаться до тех пор, пока ты будешь держаться за неё. Если она тебе так опостылела, почему ты не разорвёшь с ней полностью?
– Наверное, потому что это – часть меня. Как я могу оторвать часть себя?
– Знаю, что это тяжело. Знаю не понаслышке и очень тебя понимаю. Но если ты продолжаешь держаться за старую жизнь, значит ты её недостаточного возненавидела. Надо просто задать себе вопрос: нравится ли тебе эта часть тебя, она тебе нужна, или ты просто себя жалеешь. А жалость к себе, Женечка, – очень вредная вещь...
Тон её снова стал деловым:
– А ты где живешь, как до работы добираешься?
– Живу на выезде из города. Там склады недалеко, меня машина забирает, потом едем получать цветы.
– Я поспрашиваю знакомых, не сдаёт ли кто в том районе комнату или квартиру.
Женя ответила испуганно:
– Но я не смогу много платить...
– Что ты заранее пугаешься? Посмотрим, что есть...
И вот сегодня, глядя на безутешное горе девушки, Элеонора Валентиновна почувствовала укол жалости и сочувствия в своём сердце. Вообще с тех пор, как они познакомились, сердце Сикорской как бы начало оживать и одаривать её разнообразными эмоциями, прежде незнакомыми.
Женя сказала с отчаянием, через слёзы:
– Я даже уже поверила, что у нас всё получится. Так всё хорошо было. Собиралась написать ему...
Она снова закрыла глаза ладонями, упираясь локтями в колени и ссутулившись, сдерживаясь, чтобы не заплакать. Элеонора Валентиновна протянула в задумчивости:
– Да-а... Нет бо́льшей муки, чем воспоминание в несчастье о счастливом времени...
Женя убрала ладони от лица и сказала с жаром:
– Ненавижу Байрона!
– Это – не Байрон, дорогая. Но ты верно поняла, что это – стихи.
Женя спросила, глядя в глаза взрослой женщине:
– К чему мне теперь всё это?
Та ответила:
– А что же ты думаешь, стихи – только для счастья? В горе они, может, даже нужней...
Тон её снова стал деловым и бескомпромисным:
– Но хватит философствовать. Я тут всё взвесила: никакой свадьбы между Александрой и Иосифом не будет.
Женя недоуменно уставилась на Сикорскую. Та пояснила:
– Ну, ты сама посуди. Александра бредит своей галереей. Ей Иосиф нужен в качестве кошелька, чтобы он дал денег.
Женя возразила:
– Но она ведь ещё и замуж за него хочет...
– Наивное дитя. Во-первых, Александре не нужно замуж. Ей нужна галерея, картины и всё такое прочее. Но даже если бы она и хотела замуж за богатого Йосика, то всё равно не выйдет, потому что нет у него никакого богатства.
Девушка не поверила:
– Как нет? А вот это вот всё.
Сикорская приподняла бровь:
– Что? Это всё пыль в глаза.
Вздохнула и продолжала:
– Поверь, Женечка, моему непростому опыту... Вот только я не понимаю, что нужно Йосику от Александры? Неужели он банальный ловелас? Но тогда беги, беги от него, Женечка. Намаешься с ним...
В голосе девушки появилась надежда:
– Значит, Александра не хочет выходить за Йосика, а он не собирается на ней жениться? Сикорская подтвердила:
– Уверена на девяносто девять процентов.
– Это много или мало? Я так и не поняла эту тему в школе.
– Конечно, много. Больше ста процентов не бывает.
– Я слышала, что бывает двести процентов и тысяча....
Сикорская начала заводиться:
– Бывает, конечно, но не в этом случае. Слушай, я не настолько сильна в математике, чтобы доступно тебе объяснить. Просто поверь, что шанса на их свадьбу почти нет.
Женя снова переспросила:
– Шанса? Это как шансон?
Сикорская встала из-за стола и начала собираться:
– Так. Не беси меня, Женя. Если я разозлюсь, ты опять заплачешь. Предлагаю закончить наш разговор на оптимистической ноте.
Женя вопросительно посмотрела на Элеонору. К той снова вернулся учительский тон:
– Всё, Женя, иди читай школьную программу, книгу на следующий клуб или ещё что-нибудь. И не беспокойся насчет Иосифа и Александры. Я бы беспокоилась о том, чтобы они вскоре не поубивали друг друга.
