Добрый день, уважаемые люди!
Спасибо всем за интересные письма, отклики, уникальные личные истории. Все еще пишут про Кирилла (вот уж не ожидала, что будет такой активный отклик). Забавно достаточно со смертью у нас получилось: общее мнение вроде бы такое, что нужен план. План на собственную и даже на чужую, но близкую смерть, и тогда вроде бы все - ничего. Новые письма читайте ниже.
***
Добрый день. Удивительная история, конечно) Что очевидно для меня, это то, что человек не жил своей жизнью и не знает себя полностью. Но, эта проблема сейчас актуальна и очень распространена), героя тут не упрекнуть, так сложилась жизнь, большое спасибо бабушке его, и он тоже родился и рос молодцом, большое уважение! Так как уже есть семья в которой двое детей, безусловно, не посоветуешь развернуться и уйти в новое и строить по-новому свою жизнь без вот этого всего, что герою навязали. Но, можно по-новому начать все в сложившихся условиях. Я уверена, это может быть удивительной историей и дальше! Герою нужно узнать свою жену, а вместе с этим знакомством, познать глубже и себя. Попытаться рассмотреть ее, понять (вообще почему она тоже пошла на такой брак не совсем обычный?), узнать что она любит, о чем мечтала, вместе ходить куда-то, отдыхать, ведь как он сам говорит, хозяйство у них неплохо получается вести, так давайте пробуйте и дальше все совместное. Но это именно рекомендация в данном случае. Потому что уже все это есть, и бросить все — большой и, как считает герой, подлый шаг. Поэтому попробовать узнать и полюбить человека рядом — хорошая попытка действительно исправить ситуацию. И в случае если никак не получится, с чистой совестью сказать «я попробовал, постарался, не вышло» и тут уже уходить, наверное. И важно, безусловно, поговорить о том, как он чувствует себя. О том, что не был брак его решением, о том, что не видит с ебя в семье этой с розовым декором, что не счастлив.. может и она также как он считает и чувствует и они оба посмеются и решат что делать дальше? Ну, по крайней мере, камень с души упадет). В общем, две параллельные вещи: откровенно поговорить и попробовать узнать человека рядом и полюбить. Именно попробовать. Потому что «люди созданы друг для друга и встречаются по искре» это в романах и сказках, а в жизни всех нужно узнавать, притираться, изучать и т. д. И у тех, кто это делает, получается все!
С уважением, Читатель
***
Бабушкин завет — 2
Так еще лучше даже, раз выяснилось, что Ирина Кирилла любит.
Но какие же мы все бедные!
Папе уголок за ширмой…
В одном канале шуточка: «Брак — это союз между мужчиной, который не может спать при закрытом окне, и женщиной, которая не может спать при открытом окне.» (Джордж Бернард Шоу).
Я кинула реплику: можно же две спальни!
Тут же прилетел ответ: «Это что-то на богатом!»
Ну есть же квартиры с крохотными комнатками, мы в такой были, школьниками еще… одноклассник открыл дверь в спальню товарища и сказал: «О, тут еще один шкаф!»
Не шкаф-гардеробная размером с комнату, а спальня размером с платяной шкаф.
Папе же нужен кабинет!
Ну ладно, ширмы так ширмы.
А про театр как понравилось! Нарядные, праздничные!
И в библиотеку, замечательный ритуал и никакого риска (в церковь точно нельзя, батюшки такие попадаются — жуть!)
Оказывается, ритуалы цементируют, облагораживают, возвышают!
Еще правильно, что Вы не выписали Ирине рецепт «на похорошение по-женски», это такая черная дыра для энергетики! Без малейших гарантий.
Достаточно нарядов, обуви. Более-менее приличных, без понтов.
А смотрите, что еще можно… Они же питерские… Изредка, хотя бы раз в год, снимать номер в Питерлэнд-отеле, на сутки, там ночевать, в стоимость также входит четыре часа в аквапарке и утром роскошный завтрак-шведский стол. Для всех стопятьсот удовольствий! Там такие папаши-мамаши с детками, прямо заражаешься и проникаешься атмосферой удачной семьи!
Например, в папин день рождения, именинникам скидки! Или в мамин? Или два раза в год? Или четыре? Девочкам тоже полагаются скидки. Если не будет для Кирилла перебор. Но раз в год точно можно. Пусть мама в разведку одна сходит, сориентируется. А то в Питерлэнде не сразу разберешься. Заодно и понежится, там гидромассажи, саун дюжина разных и вообще…
Ой, как бы классно было, совет да любовь, а не «расстаться по-хорошему»!
Светлана, Ленобласть
Мой мейл [email protected]
Отвечу обязательно
***
Здравствуйте, пишет вам Роман из Красноярска. У меня с другом возник спор по поводу вашей последней публикации про бабушкин завет. Он не понимает, как походы в театр и библиотеку помогут укрепить семью. Как я понимаю, это для нахождения общих интересов. Также он не понимает, как рассказ Кириллу о чувствах жены может его напугать, тут мне, честно говоря, тоже не совсем понятно.
***
Катерина, добрый день! Откликаюсь на Ваш запрос мнений. «Что делать Кириллу?» Девочек воспитывать! Не должен человек быть средством, только целью, но для показа примера поведения, было бы лучше, покладистую женщину в дом привести. --А
***
Добрый день, Катерина Вадимовна! Хочу поделиться своим взглядом на эту тему. У меня есть свои страхи. Но я не помню, чтобы тема страха смерти меня очень волновала. Есть подозрение, что я знаю где-то глубоко внутри, что смерть — это не финал души человека. Что Я буду после смерти. Это сейчас я могу так сформулировать. Вот есть же люди, которые не боятся грозы, а есть которые очень еë боятся. Один родился и сразу у него — куча талантов, а другому нужно много усилий, чтобы сделать простые вещи. И куча таких моментов. Я убеждена, что есть реинкарнация. А знающему всë это проще жить. Пугает не сам факт смерти, а — неизвестность. Если ты примерно хотя бы знаешь направление движения и что будет, двигаться по жизни намного проще. Ведь недаром такая любовь людей к гадалкам и астрологии. Не надо знать подробностей, надо знать, что всë будет хорошо. Кто верит, то так и будет. -- Наталья
***
Страх смерти.
Мы как-то обсуждали эту тему применительно к подбору «аффирмаций» (я не практикую, но неважно).
Что выяснилось.
У меня нет страха смерти, есть страх старости.
В смысле: есть нормальный инстинкт самосохранения (например, в метро, на платформе электрички всегда стою как можно дальше от края и всякое такое в других опасных местах, с пьяным водителем не поеду), - все в пределах нормы, не более.
Страх старости есть, довольно иррациональный, но ленивый, ни к чему не стимулирующий.
В советские времена бытовал длинный анекдот (о самоотверженности, самопожертвовании, самоограничениях ради идеалов), завершавшийся словами:
- А жизнь за Родину отдашь?
- Отдам, конечно, на что мне такая жизнь?
Это про старость, в такой стадии, когда уже не жалко. Вот такого периода боюсь.
С самой смертью легко: я есть — ее нет, она есть — меня нет, мы не встретимся.
Смерть близких гораздо тяжелее, но мы всегда по дальним далям, не видимся подолгу, вести мысленные диалоги привычно. Сколько бы лет ни прошло, мы в таком диалоге остаемся: вопрос… ответ… воспоминания, тщательно отфильтрованные.
На самом деле больно, страшно, тревожно, куда деваться? Иногда так зацикливает…
Ужастики не смотрю, триллеры не читаю, новости принимаю без иллюстраций, без лишних подробностей. Левым полушарием.
Если рационализировать, это жить почти не мешает.
***
Катерина, здравствуйте. Тронула меня эта тема. И очень захотелось высказаться. Спасибо за такую возможность.
Страх смерти всегда присутствовал в моей жизни. Когда мне было 14 лет, умер мой папа. Это был и остается самый главный крах и ужас моей жизни. Помню, как в детстве хоронили бабушек-дедушек и других родственников. Жуткий запах дерева, ладана глубоко врезался в мою память и, при необходимости, мозг может мне это наполнить, как будто это было вчера. И красные крышки гробов в подъездах – тоже жутчайших страх.
По прошествии времени, конечно, отношение к смерти меняется, и я начала не то, чтобы бояться обрядов, покойников, как в детстве, а начала бояться за то, что не будет именно меня. Останутся дети (Боже, как мой ребенок будет без меня?), родственники, жилье, мои вещи, драгоценности, место работы. Солнце будет вставать, ночь будет сменять день, будут меняться времена года. Но, увы, без меня. И это, конечно, расстраивает. И еще — приходит осознание какой-то беспомощности и безысходности. И еще страх того — насколько тяжелой будет твоя смерть.
Что меня успокаивает в этом грустном конце нашей жизни? Каждый раз, когда я засыпаю, а утром просыпаюсь, думаю о том, что в глубоком сне я отсутствовала. Я не ощущала себя вообще. Меня не было всю ночь в сознании. Где я была? Не знаю. Не помню. Не чувствую. Вот также и со смертью — провалюсь в небытие. Класс. Ничего нет. Сплошная вечность и бесконечность. Как глубокий сон.
С уважением, Алена
***
Здравствуйте, Катерина Вадимовна! Откликнулась тема с размышлениями о смерти. Мне сейчас 39 лет. Я очень хорошо помню, как со мной случился экзистенциальный кризис в подростковом возрасте и помню его благополучное разрешение. Лет в 13 мне не елось, не спалось, и не училось (а я была отличницей, и учиться мне действительно нравилось). Я все крутила и жевала эту мысль — а что дальше? Что после? Смерть — это как? Как сон? Или иначе? В общем, философия охватила меня в свои крепкие объятия и не отпускала. Через какое-то время я поняла, что это уже действительно мешает нормально жить, зудит в мозгу, печёт огнем. Но разрешения не случалось, ответы не приходили. А я любила читать, глотала всяко-разно прозу и стихи, но и там для меня были в основном вопросы вместо ответов. И вот стою я однажды в школьном коридоре. А стены у нас были очень красиво оформлены рисунками на разные темы — родной край, деятели искусств, цитаты из поэм, стихов. На одной из стен был изображен Порфирий Иванов и написаны 12 пунктов его правил «Детка». Сто раз я мимо этой стены ходила, перечитала эти пункты вдоль и поперёк. Ничего особенного в них не было: закаляйся, если хочешь быть здоров, и прочее, как мне казалось, уныние. Но тут мне внезапно высвечивается строка «Оставь мысли о смерти. В этом твоя победа». Как это — оставь?! Но надо же узнать! Вот прям так — возьми и оставь??? А в чем победа-то?.. В общем, через пару дней я ещё немного подумала, и окончательно решила, что так — можно. Просто взять и оставить. И всё, больше мой мозг не пылал от непостижимости бытия. Спасибо Порфирию Иванову)
С уважением к Вам Лилия, Набережные Челны
***
Добрый день, Екатерина Вадимовна! Возможно, кому-то поможет мой отзыв на эту статью. Это напомнило мне случай с моей мамой: одно время в возрасте где-то 55 лет она почему-то очень сильно стала тревожиться, что у неё рак. Какие-то были плохие анализы или что. Да и в Беларуси в целом, на мой взгляд, много тех, кто умирает от рака — последствия Чернобыля. Она, конечно, ничего нам не говорила, но было видно, что человек как-то зациклился на этой теме и всё время беспокоен. Поскольку прямо мама не хотела обсуждать эту тему и мои предложения куда-то вместе съездить на обследования спускались на тормозах, то я решила действовать окольным путём. И знаете что? Я купила ей книжку «Раковый корпус» Солженицина, и после того, как она её прочитала, она полностью успокоилась. С тех пор прошло 15 лет, и ничем серьезным она не болеет.
Конечно, у данной женщины есть серьезные основания тревожиться из-за плохой наследственности. Но что толку тратить силы на тревогу. Я предлагаю превратить эту ситуацию в успешный проект. Итак, у нас есть цель: «поднять ребёнка на ноги», берём её за основу, детализируем (поднять на ноги — это дорасти до Х лет, то есть мне надо прожить и работать ещё N лет), декомпозируем на под-части, которые вносят свой вклад в «поднимание на ноги» (обеспечить жильё для сына, научить быть полезным, и т. п.). Дальше нужно вкладываться в те части, которые помогают нашей цели, и работать с рисками. Риски нужно выписать обязательно не только с их степенью тяжести, но и с % вероятностью их свершения: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D1%80%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D0%B8 Например, вероятность не прожить нужное количество лет с хронической болезнью может оказаться меньше вероятности того, что отберут жильё за непогашенный кредит в случае, если героиня не сможет работать. Распределяем риски по двум осям: вероятность свершения и степень тяжести, и, в первую очередь, работаем с тем квадрантом, куда попали самые тяжелые и самые вероятные. Например, на случай смерти можно застраховать свою жизнь на хорошую сумму, оформить завещание у нотариуса, жилье на случай пожара, или ужаться и побыстрее выплатить все долги. Также, полезно сделать SWOT анализ https://ru.wikipedia.org/wiki/SWOT-%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7
1) S - Strengths, мои сильные стороны и ресурсы (Например, знание как жить с болезнью на основе опыта с моими близкими — это очень может помочь правильно распорядиться оставшимся временем. Друзья, соседи, дальние родственники, которые могут поддержать. Накопления, жильё, удачно место жительства. В конце концов — отец ребёнка)
2) W - Weaknesses, мои слабые стороны: чего не хватает (подтвержденный диагноз, отсутствие постоянного заработка, какие-то ограничения в выборе работы).Внешние факторы.
3) O - Opportunities, внешние возможности (может быть, есть возможность найти спонсорскую организацию, которая поддерживает тяжелых больных и их семьи, группы поддержки, лечение за границей, отправить сына в летний лагерь чтоб самой заняться здоровьем, и т.п.)
4) T - Threats, внешние риски (соц. опека может забрать ребенка) ну и используя эту информацию, придумываем как там использовать свои силы и внешние возможности для развития ситуации в нужную нам сторону.
Ну и конечно это всё хотелось бы расписать в какой-то пошаговый алгоритм с обозначением важных фаз и возможно дат. Например, первый этап - в теч. 2 лет вывести свою болезнь в устойчивую ремиссию, в нем будут под-шаги, типа взять отпуск, отправить ребенка на отдых с друзьями, пройти обследования, пройти лечение. Второй этап - в теч. 3 лет дать ребенку профессию, чтоб он смог начать себя обеспечивать после школы, с под-шагами, пройти какие-то курсы парикмахера-барриста-экскурсовода, а может, начать репетировать других детей и зарабатывать сразу свою копеечку, а заодно и нарабатывать полезные знакомства. В общем, как говорится, даже плохой план лучше чем полное отсутствие плана. Когда есть план, тогда появится и ощущения контроля, и тревога уйдёт сама собой. Надежда
***
Здравствуйте, Катерина!
О смерти трудно написать что-либо небанальное — можно набрать небольшую брошюру афоризмов великих людей и народных пословиц, да и в обычном общении всё уже давно сказано. Единственное — я не могу сказать, какой такой неизвестности боялся Гамлет, когда в своём знаменитом монологе говорил «когда б не неизвестность после смерти» (but that the dread of somesing after death), может, «баньки с пауками», о которой говорил Достоевский? Допустим, человек верующий может бояться не попасть в рай, но современный-то человек явно и открыто боится другого — беспомощности умирающего (среди всех страхов вообще этот, по опросам, стоит на первом месте) и мук собственно умирания, т.е. боится-то он не результата, а процесса. Ну человек относительно молодой может бояться, что, умерев, оставит детей или ещё кого-то без поддержки, и они «пропадут», или человек увлечённый боится за дело, которое не завершил. Это всё вещи понятные. Но вот когда человек уверен, что всё идёт, как надо, может, даже подстраховался и уехал в Канаду, чтобы иметь возможность эвтаназии, такой человек — он-то, надо думать, не боится? Да нет, боятся все, это инстинкт самосохранения, его преодолевают разве что самоубийцы или адреналиновые наркоманы, но это всё отдельные темы (включая страх смерти в бою), а мы же об обыкновенных людях, т. е. о себе… Я думаю о смерти часто — чаще, наверно, чем надо бы. Что касается того, что за пределами жизни, я к этому отношусь достаточно спокойно, как говорил один мой студенческий товарищ «до того, как я родился, мне не было плохо, почему мне должно быть плохо после того, как я умер?». Это, конечно, чисто атеистическая позиция, но есть ещё и афоризм «смерти нет — до того, как ты умер, ты ещё жив, а после — тебя уже нет». Но мучиться, как и большинство не хочет, и я бы не хотел — «не проси у Бога лёгкой жизни, а проси лёгкой смерти».Что я замечаю? Мне стало лень делать буквально всё — фраза «как бы мне сейчас найти силы встать со стула» произносится мной всё чаще. При том, что моя физическая активность, хоть и снизилась в этом году, но ещё довольно высока, но всё это уже не в охотку, а через усилие. Многие слышали от старых людей «живу-живу, и всё никак помереть не могу». Можно в этом увидеть позу, но мне чем дальше, тем больше кажется, что это просто правда. Очень немногим к старости удаётся сохранить интерес к жизни — круг интересов сужается, когнитивные способности снижаются, желания слабеют, «задрав штаны, бежать за комсомолом» уже не хочется. Мой отец до самой смерти не терял интерес к происходящему в мире, это ему помогло дожить до 96 лет. Как будет со мной — не знаю, как говорится в пословице «сказал слепой — побачим».
А ведь у меня тоже, Катерина, сначала были мысли отмолчаться) Вячеслав
***
Пишет Юрий:
Екатерина, спасибо. Очень хорошая и полезная у вас колонка. По поводу страха смерти я со студенчества запомнил вот что (не помню где прочитал или как это у меня отложилось). Страх можно разложить на несколько типов. Тревога — напряженность, беспокойство, общая, не о чем-то конкретном. Заставляет быть все время начеку, не рисковать слишком, жить не мешает. Страх — боязнь чего-то конкретного. Мобилизует, заставляет изучать проблему, предпринимать меры чтобы избежать. Ужас — сильный страх непонятно чего. По сути это страх смерти (как я тогда в студенчестве для себя определил). В итоге вся работа заключается в том, чтобы ужас превратить в страхи, чем мы и занимаемся. Кто-то покупает одежду, что боится не в моде быть, кто-то денег побольше, чтобы его не считали неудачником и т. д. К счастью рекламируются много страхов, надо только выбрать нужные и бороться с ними, пока сам не помрешь.
***
Пишет Светлана:
Мы все умрем, часть 2
Катерина Вадимовна, я только после второй части поняла, что у меня таких кризисов не было!
Ни одного, ни в одном возрасте.
Они же по страху опознаются.
А у меня страхов было сколько угодно, но не про это, не про смерть.
При этом и веры не было. Такой, что надо хорошо себя вести, терпеть, а после смерти в раю воздастся. Самое утешительное утешение для людей.
Мы с дочкой однажды обсуждали, шутя подбирали … аффирмации? Для диалога:
- Страх Смерти, обращаюсь к тебе…
И я сказала, что страха смерти у меня нет, есть страх старости, она тут же поправилась:
- Страх Старости, обращаюсь к тебе…
Дальше не помню.
Я точно человек? Мне легко верить в свое инопланетянство, инопланетянским происхождением многое объясняется. Более-менее адаптированное к земной жизни инопланетное существо с полной амнезией о внеземной части биографии.
Или если жить без таких кризисов это вариация нормы?
***
Добрый день. В моей жизни тема смерти появилась, когда мне было 18 лет, а у папы диагностировали рак мозга. Отец, всего полгода назад легко перемножавший в уме трехзначные числа и решавший задачки по математике лучше меня, теперь говорил, с трудом подбирая слова и заикаясь, слова писал с ошибками, потому что путался в буквах, и все время жаловался на головную боль. До этого момента смерть как событие и явление воспринималась мною как-то абстрактно и безэмоционально. В детстве я видела, как кроликов в деревне на мясо забивают — ну такое у них предназначение, быть едой… Несколько лет назад умерла бабушка (папина мама), парализованная после инсульта: бабушка лежала и никого не узнавала, явно выраженных страданий не испытывала и к тому же жила с дедушкой отдельно и не очень близко (даже когда она была здорова, виделись мы нечасто и я ее немного побаивалась) — мне кажется, я перестала воспринимать ее как бабушку, которую я помнила с детства, еще до того, как она умерла. Поэтому и ее смерть не вызвала во мне каких-то зашкаливающих эмоций… А, когда заболел папа, я внезапно осознала, что один из самых близких мне людей может перестать быть. И это стало для меня шоком. Но еще большим шоком стало для меня то, что от меня в данной ситуации практически ничего не зависит: что-то зависит от врачей, что-то от лекарств, что-то от чиновников здравоохранения, а что-то — от индивидуальной реакции организма на проводимое лечение, но вот лично от меня — почти ничего, да и все перечисленное — это только отсрочка, статистика трехлетней выживаемости с момента постановки диагноза крайне неутешительная… Дальше ситуация развивалась четко по статистике: после года разнообразного лечения и еще года ремиссии болезнь вернулась вновь и развивалась еще более стремительно, чем в первый раз. Хирургия уже не помогала, «химия» — тоже. Я помню, что отец жутко боялся смерти и мучений: временами он плакал и подвывал и мне тоже от этого становилось жутко. Несмотря на свой страх, от очередного курса новой «химии» он отказался: проявившиеся побочные эффекты его пугали не меньше самой болезни. Потом наступила агония, которая длилась почти полгода: отца парализовало, он страдал от болей, одновременно ускорился распад личности. В своем развитии он возвращался к состоянию младенца: последним словом, которое он произнес, было «мама», а потом он и вовсе разучился говорить… Но, не считая мозга, организм был здоровым и каким-то чудом умирал, но продолжал жить. Мне казалось, я умираю вместе с ним. Я когда-то слышала выражение, что у близнецов одна душа на двоих, поэтому у них такая крепкая эмоциональная связь. А я думала, что, наверное, у меня с папой тоже одна душа на двоих, поэтому мне так плохо от того, что он умирает. Я не спала ночами, прислушиваясь, дышит он или нет. А, когда у меня болела голова, надеялась, что, если она болит у меня, то будет меньше болеть у него. К тому моменту, когда он умер, я была уверена, что как личность он умер раньше, чем как существо, но тем не менее, характеристика «отмучился» описывала ситуацию максимально точно. После его смерти я сформулировала для себя первый вывод в своем отношении к смерти, довольно наивный и идеалистичный: хочу жить долго (подразумевая при этом отсутствие мучительных неизлечимых болезней) и умереть быстро. Через несколько лет онкологию нашли у мамы. Это тоже была довольно агрессивная форма рака, поражающая клетки крови. Но варианты лечения были, хотя, как и сама болезнь, довольно агрессивные. Маму ежемесячно клали в больницу на очередной курс химиотерапии, а я, без конца отпрашиваясь с работы, возила ее по врачам и носилась по аптекам, собирая рецепты, лекарства и все сопутствующее. Когда, после особенно ядреной «химии», мама с трудом проговорила «Лучше бы я сразу умерла», меня снова накрыло отчаяние от осознания собственной беспомощности: момент был такой, что все зависело от ее собственного организма — выдержит или нет. В этот раз обошлось. Дальше было несколько лет борьбы, несколько рецидивов, постоянные курсы лечения, которые помогали все меньше, а организм изнашивали все сильнее… Я не верю в Бога, но верю в то, что Вселенная исполняет желания. И я совершенно сознательно просила Вселенную, чтобы мамина агония была не такой длительной и мучительной, как папина (забегая вперед — оно исполнилось)… Меня очень поразила разница в отношении родителей к грядущей смерти: папа очень боялся умереть, но при этом фактически отказался от борьбы при первых же трудностях, а мама не хотела жить, но продолжала бороться. Ее сил хватило на шесть лет практически непрерывной борьбы… И мой второй вывод заключался в том, что ожидание неотвратимой смерти — еще более страшная вещь, чем страх самого факта смерти. Причем не только своей собственной смерти, но и смерти близкого человека. Когда маме стало совсем плохо: ходить она уже не могла, абсолютно всеми хлопотами пришлось заниматься мне. За последние три месяца ее жизни было, может быть, всего два-три дня, когда я не бежала ни в какую больницу, поликлинику или иное медучреждение. Хотя было очевидно, что болезнь прогрессирует быстрее, чем помогает хоть какое-нибудь лечение. Но такая активность помогла пережить этот период нам обеим. Выполнение какой-то программы действий отвлекало от страхов и создавало иллюзию борьбы (а может, и было борьбой). К тому моменту, когда мама умерла, я была уверена в том, что сделала все, что от меня зависело. И мой итоговый вывод состоял в том, что в отношении к смерти и страхам, связанным со смертью, так же как и в борьбе с любой проблемой, хорошо помогает планирование: надо сформулировать для себя проблему, собрать информацию, какие есть методы борьбы с этой проблемой и как другие люди с ней справляются, наметить какой-то план действий и следовать ему. Понятно, что от смерти таким образом не уйдешь, но активные действия, предпринятые в нужном направлении, в целом могут довольно существенно помочь сохранить здоровье до преклонного возраста, а наличие какого-никакого плана дает цель, к которой стоит стремиться, и избавляет от чувства собственной беспомощности и ощущения безнадежности.
С уважением, Марина.
***
Здравствуйте, Катерина. Меня зовут Наталья, из Санкт-Петербурга, 50 лет, кандидат биологических наук. Писала вам по поводу «бабушкиного завета», и как раз там предложила герою брачный контракт и отселение от семьи. И вот ваша вторая история — практически этот вариант — брачный контракт и отселение. Не очень поняла из текста, насколько условия контракта были юридически оформлены, но даже если в устной форме — это изначально деловой проект со стороны мужа. И здесь я тоже, как и в первом случае, боюсь в первую очередь за детей: воспримут ли они такую форму семьи как норму, перенесут ли дальше тренд «надо создать ячейку общества и вырастить N детей». Первым делом — самолеты, ну а девушки потом... Меня очень пугает слово «надо», вложенное в вашу героиню в детстве-юности. Станут ли снова наших детей приучать к этому «надо»? А что касается выхода из этой ситуации... Ну, я бы боролась тем же оружием — юридически. Хотя это муторно, но если отключить эмоции, подобрать адвоката... И права та, вторая женщина — надо быть внутренне свободной и независимой.
Спасибо.
***
Добрый день! Мария, 40 лет, г. Ростов-на-Дону. Я вообще не поняла, в чем проблема в этой истории. Пусть героиня встречается со своим искусствоведом, ей муж не запрещает, совесть ее по этому поводу тоже не мучит. Или надо обязательно под одной крышей жить? Еще не факт, что это ей понравится. Она вообще не пробовала, как оно с мужчиной жить и вообще и с этим конкретным. Проблема с самооценкой и тем, что она никто... С этим надо работать... Объективно высшее образование есть, в галерее подрабатывает — вполне достойное занятие для женщины, детей двоих родила и вырастила. А вот дочь точно еще никто и надо ее на место поставить, пока совсем не обнаглела. Вердикт такой: жить спокойно, копить на чёрный день, может, еще какое-то образование получить — пусть муж оплатит, с психологом поработать на тему «кто я и что хочу», детям выставить границы, с кавалером встречаться, пока в радость (но что-то мне подсказывает, что разочаруется она скоро в нем).Читайте классическую литературу: Анна Каренина и Катерина плохо кончили.
***
Добрый день, Екатерина Вадимовна! Как-то задела история Кирилла и его семьи. Прочитала все комментарии — очень интересно. Захотелось и свои пять копеек вставить. Мне кажется, часть ответа на вопрос Кирилла кроется в том, что он почему-то не хочет впускать своих женщин в свой мир. Ни на полглазка. Почему? Что он боится? Я так понимаю, что на трофи, конечно, в основном мужчины, но скорее всего есть и женщины, как минимум их жены за компанию. Он боится раскрыться, что жене и дочкам не понравится, или стесняется своих друзей? Как правильно отметили те, кто откликался раньше, без общения невозможно жить вместе и главное, что тут можно посоветовать — это попытаться найти точки соприкосновения, а вдруг получится? Разрушить-то всегда успеется, а тут люди даже вроде бы и не начали сближаться. Две планеты на разных орбитах, а у одной из планет еще и два спутника — дочки. Мне было проще. Сначала началось общение с будущим мужем и сближение, а уже потом совместный быт, но это ж не значит, что невозможно по-другому. Например, будущий муж в период ухаживаний вывез меня на лесные соревнования на велосипедах. Я до этого только в городе каталась. Девушки были, но тоже меньше трети или даже четверти участников. Лес и поле сразу после дождя, грязи. Еле осилила пятнашку (15 км) и сдулась. Какая вкусная была гречка из походной кухни, когда вернулись на старт! Казалось бы — непривычно, сложно физически, но какие яркие остались эмоции! Очень понравилось. Одна бы или с подругой и не попробовала бы никогда, только с ним. Вот так соприкасаются два разных мира, а перспектива к соприкосновению — оба велосипедисты-любители. Думаю, у Кирилла с женой тоже есть перспективы для соприкосновения, только они их не видят. Кстати, у нашей истории есть продолжение. У нас родилось уже четверо детей, а организаторы таких игр сделали категории для семей с детьми. Мы только в прошлом году о них узнали. Наши 8-летка и 6-летка были в восторге, так им понравилось (девочка и мальчик), откатали свою 20-ку, хоть и в числе последних, но мы ж не на результат. Младшая 3-летка была в велокресле, даже прикорнула, бедняга, так. А какие запахи в лесу! В этом году у нас появился новый малыш, и муж оставался в лагере. Ему не понравилось, ждём следующего года, когда можно будет в велокресло посадить. А я хлебнула ориентирования — до этого муж карту разбирал. Сложно было сперва. Даже пыталась вернуться в лагерь и убедить мужа поехать со старшими вместо меня, на что он сурово сказал, что назвалась груздем — полезай. Промучившись первый час, я освоила эту науку и успела получить удовольствие, приехав с дочкой последней (ведь потратила много времени впустую). Мне история Кирилла напомнила об этом увлечении. Его не было бы, если б не муж. Я б в жизни не додумалась сама бы по лесам на велосипеде с картой в зубах да еще и с детьми, а вместе все оказалось возможным, но надо же хотя бы решиться попробовать. Можно найти какие-нибудь трофи попроще для первого знакомства его девочек с мужским миром. Мне кажется, у Кирилла есть все задатки для того, чтобы стать настоящим мужем и отцом, но ему почему-то страшно, неуютно, непонятно. Он просто не знает, как искать точки соприкосновения с «женским миром», и ему достаточно эти точки показать. Кстати, «свой угол» из совета Екатерины Вадимовны, действительно, очень нужен. У нас семья большая, хоть и в трехкомнатной квартире. Но дети 8,6,3 года и младенец. Свое пространство очень нужно. У меня стол и компьютер для работы, у мужа — кладовка с его инструментами. Более глобально — у меня суды как у юриста, возможность выйти из семьи в люди, а у мужа — дача с мастерской, куда он, бывает, ездит в одиночку и где может побыть один, без вечного шума и гама. Но без общего семьи не бывает. И правильно писали, что в семье надо разговаривать. Иначе столько будет недомолвок и обид пустых. А разговаривать у нас мужики не умеют. Приходится учиться в полях, чтоб был конструктивный диалог, а не только ругань, когда кто-то уже не выдержал замалчивать какую-нибудь мелочь жизни.
Анастасия, 34 года, Москва
***
Здравствуйте, Екатерина Вадимовна! Интересная задачка, непростая. Силы неравны у женщины и её мужа. Что надо сделать, мне кажется: выйти на работу, можно как её коллега детовыводящая, кассиром в магазине, или что-то такое, с низким порогом входа. Чтобы доход пусть маленький, но был, хотя бы себя содержать скромно хватало. Рассказать детям, что влюбилась, что отец угрожает их навеки разлучить, что она боится остаться с ними насильно разлученной, но надеется, что получится всё-таки у них если не остаться жить вместе, то хотя бы видеться, или хоть созваниваться, хоть по интернету. Сейчас её дети уже слишком выросли, чтобы можно было её вот так из их жизни выкинуть. Они же её помнят, они всю жизнь вместе прожили. Рассказать детям, что у их отца есть ещё одна семья, такой же модели: отдельно живущая жена с ребёнком. Хотя говорил, что больше детей не хочет. Не что ж, от неё не хочет, а от другой, вот, захотел. Объяснить, что отец влюбился, раз и завел новую семью, сына заделал. А когда мать сделала то же самое, озверел. А если он и во второй раз заделал ребёнка без любви, симпатии, то непонятно зачем с новой женщиной, почему не с той же, что и в прошлые два раза. Диверсификация активов, может быть. Не класть всё яйца в одну корзину. Лучше детям знать правду, она вовсе не так ужасна. Раз они, по словам рассказчицы, чувствуют, что что-то не так, а не зная что происходит, начинают додумывать. Может, они додумывают что-то намного хуже, чем реальная ситуация. У дочки подростковый возраст начался. Ей можно сказать «зайчик ты стучишься», как вы на лекциях говорили. Только я не совсем представляю, как эту метафору на обыкновенный язык перевести. Может быть, так: раз ты считаешь, что выросла, ладно, вот тебе взрослые обязанности. Но не совсем понятно, какие обязанности имеет эта женщина. Что можно переложить на дочь. И ещё можно добавить дочери: раз ты ставишь под вопрос кто я для тебя, ну живи с отцом. Только имей в виду, что он с тобой жить не хочет и никогда не хотел, как и с твоим братом, и со сводным младшим братом. Но ты иди к нему, может уговоришь. Скажи, что у одноклассников семьи вместе живут, а тебе стыдно, что мы как лохи/убогие/инвалиды. А если скажет нечто в духе «да твоя мать предала семью», напомнить что он Гарика раньше заделал, так что чья бы корова мычала. При таком раскладе, даже в самой худшей ситуации, если отец действительно добьётся через суд полного запрета матери приближаться к детям — они по матери будут скучать, а на отца обижаться и злиться, что он силой их с матерью разлучил. А когда они уедут учиться в Англию, то отцу будет невозможно полностью контролировать, чтобы дети нигде и никогда не выходили в интернет и не созванивались с матерью, если только не найдёт интернат тюремного типа. Но даже если так, даже если тюремного: они же вырастут когда-нибудь. Не до пенсии же он их будет в интернате держать. Вырастут и будут общаться с матерью, и никто им уже не указ. Как-то так. С интересом жду развязки истории, как поступила ваша... не пациентка... посетительница, наверно.
Вероника из Базеля
Постскриптум: у меня есть версия, почему про смерть мало написали. Там нет вопроса/задачи «как поступить наилучшим образом, чтобы добиться цели». Поэтому непонятно (может быть только мне, о чём тут рассуждать. А какая цель? Не умереть? Она недостижима. Подольше прожить? Так этот ответ все и так знают — ЗОЖ, умеренность, высыпаться, не курить, и так далее. Цель — не бояться смерти? Пожалуй. Но кто не боится, те вряд ли сознательными усилиями пришли к отсутствию страха. Ну вот кто-то боится пауков или летать, но большинство людей не особо. Но с боязнью пауков есть отработанная методика, когда к паукам приучают постепенно. А со смертью так вряд ли получится. Привыкнет человек к чужой смерти, не к своей.
***
Екатерина, привет из Израиля. История о Людмиле забавна, но я вижу фундаментальную ошибку в попытке приписать Игорю что-то типа «его заело ее стремление к счастью». По двум причинам. Первая причина — Игоря ничего не заело. У него честный проект по продолжению династии, который он основал, он развивал и поддерживал. Он ничего не скрывал. Более того, он совершенно не против реализации «душевных порывов» (параллельных проектов партнера) в режиме, не мешающем основному проекту. Игорь честен и прав. При этом, заметим, он даже планировал платить пенсионные партнеру, проект с которым закончен. Об этом говорит его фраза, что, если Людмила выйдет из проекта после выпуска детей — ему станет легче. Вторая причина — Людмила, судя по описанию, существо незрелое. Потому ошибка на ошибке. И с любовником (по описанию — обычным мастером художественного свиста) тоже. Нет там ни любви, ни привязанности — именно по причине незрелости. Боюсь, текст излишне эмоционален, но я потратила годы своей жизни на освобождение себя от подобных подмен, приводящих к краху. Любовь — реальна. Но этим термином часто пользуются не по делу, в попытке облагородить реальность. Личность младшей подружки вообще не вызвала у меня эмоций. Ну, еще один проект Игоря. Позабавила мифологема, в которой она пребывает. Но вот вопрос. В каком «клубе по интересам» эти дамы, ведущие столь разные жизни, вообще могли пересечься так, чтобы иметь возможность личного контакта? Это важный момент, но, видимо, он останется непроясненным. А жаль. Елена.
***
Екатерина, США
Проблема с ситуацией Людмилы, на мой взгляд, в том, что она с юных лет не понимала, чего хочет, и если самонепонимание нормально для подросткового возраста (согласитесь, мало кто из подростков четко знает, чего он или она хотят от этой жизни), то к моменту, когда Людмила приняла решение последовать предложению своей подруги, уже неплохо было бы обзавестись хоть какой-то жизненной платформой (из ее жизненных установок я уловила только одну — что рождению ребенка должен предшествовать брак). Мне очень странно, что Людмила столько лет просто плывет по течению. На мой взгляд, ей нужно (просто жизненно необходимо) сесть и максимально честно ответить себе на вопросы: «Что я сейчас хочу больше всего?», «Для чего мне семья и что она мне приносит, помимо общественного статуса?», «Когда дети по желанию мужа уедут "учиться в Англию", и нас с мужем ничего не будет связывать, что я буду тогда делать?/что бы я хотела тогда делать?», «Николай — тот ли это человек, с которым я хочу провести, так сказать, остаток дней своих?», «Насколько важен для меня имидж благополучной семьи?», «Что (помимо нынешнего романа) заставляет мое сердце биться чаще?», «Что приносит мне удовольствие?» Много вопросов можно ещё сформулировать. Ответы (максимально развернутые) неплохо было бы записать. А потом, опираясь на эти честные ответы, маленькими шагами брать на себя ответственность за свою жизнь. Это сложно, ибо Людмила этого никогда не делала (родители помогали, подруга советовала, муж решал все проблемы и всем обеспечивал), но это выполнимо. Например, первый шаг — это выяснить отношения с дочерью, попытаться внушить ей уважение к своей персоне. Если ты считаешь себя выше меня, то будь любезна делать все сама (по крайней мере — обслуживать себя). Или, например, Николай — если это не тот человек, с которым Людмиле захочется состариться, то оставить все как есть (практически следуя совету мужа), но тогда никаких иллюзий не строить, а «поиск себя» продолжать. Проблему самоидентификации Людмиле необходимо решить, лучше поздно, чем никогда.
***
Здравствуйте, Катерина!
Про договорной брак. Вопрос «что делать Людмиле» общего ответа не имеет. Раньше было проще «Но я другому отдана, я буду век ему верна». Насколько правильным было решение пушкинской Татьяны, мы здесь не обсуждаем. Но так, как она поступила, было нормой (то, что «в свете» бы сквозь пальцы смотрели на наличие любовников, на что Онегин и рассчитывал, мы тоже обсуждать не будем — для Татьяны, как её описал Пушкин, это было немыслимо). Сейчас же норма скорее выражается фразой «Беги, Лола, беги!», и это обществу будет вполне понято. Но всё вышесказанное — это всё же на тему «что скажет княгиня Марья Алексевна», а не на тему «как лучше будет Людмиле». Расклад, разумеется, ужасный. Муж у Людмилы явно с пограничными расстройствами (как и написано «с приветом»), я не компетентен ставить диагнозы, но явно он не слышит чужих эмоций и не считается с ними. Однако он понимает, что такое договор (хоть и весьма по-своему понимает). Сама Людмила не имеет по сути практического опыта самостоятельной жизни в социуме (библиотечный работник, кстати, типичный пример «отшельницы», я долго пользовался разными библиотеками и как минимум насмотрелся). Т. е. жить одной у неё вполне получится, а жить «нормальной» семьёй — увы. Избранник же Людмилы, судя по описанию, немного (или много) инфантил. Из этого расклада вариант «убегу с детьми от мужа с любовником» выглядит не просто фантастикой, а ненаучной фантастикой. Вариант «договора с мужем» ненамного лучше — т.к. это просто вариант договора «я диктую условия, а ты соглашаешься». Т.е. кратко, то, что он предложил — «краткие тайные свидания на стороне в свободное от воспитания детей время». Выторговать тут что-то у него не только маловероятно, но и, главное — проблематично с т. з. самого предмета торга. Что она может хотя бы теоретически в качестве предмета торга? Продолжительность свиданий? Но это крохи, и сути не меняет. Это положение человека, вынужденного постоянно скрывать свою личную жизнь («я больше не хочу ничто скрывать», как поётся в песне, ситуация-то типичная и тупиковая). Есть ещё вариант — переложить всю эту кучу проблем на любовника, но см. расклад выше… По сути, для того, чтобы разрубить этот гордиев узел, Людмиле надо стать другим человеком. Может, с этого и начать? Ну, я не знаю... Вячеслав
***
Екатерина, США. Я не сторонница воспитания, основанного на страхе и чувстве вины, но в нашем детстве четко обрисовывались границы того, «что такое хорошо и что такое плохо». Я абсолютно согласна с Екатериной Вадимовной по поводу того, что раньше понятия об эмпатии, способность чувствовать другого человека прививались практически через позитивное и негативное подкрепление. В материале был приведен пример Васи и его дворовой компании. Петя наподдал Васе за, если можно так сказать, нарушение неписаных правил. Но ведь «наподдать» не обязательно можно физически. Я была девочка, и дворовые драки обошли меня стороной. Но с моими подругами мы очень любили на уроках поболтать и, главное, посмеяться. И, как многие, наверное, помнят из детства, смеяться хочется больше всего именно тогда, когда нельзя. Так вот, посмеяться мы любили, но при этом понимали, что если учитель напишет нам в дневник или нажалуется родителям, то дома влетит по первое число. Никто не будет нас оправдывать. Мне все мое детство говорили: «Тебе уже восемь/десять/ тринадцать, и т. д. лет, и ты должна понимать, где и как себя вести можно, а где и как — нельзя. Сейчас же говорят: «Это ребенок, ему только восемь/десять/тринадцать и т. д. лет, это естественно, что им хочется побегать, покричать, побеситься. Они так «сбрасывают энергию». Примерно такая же история и с сочувствием: мне давались определенные задания по домашнему хозяйству (помимо уроков), и я их выполняла просто потому что мне не хотелось, чтобы меня мама упрекала в лени, бездушии (ты меня совсем не жалеешь, я целый день работала, и теперь мне приходится ещё и делать работу по дому). То же самое — с перебиванием взрослых (воспитанные люди так не поступают, если ты так поступаешь, значит, ты невоспитанная). Сейчас сказать ребенку: «Ты меня не любишь/не жалеешь/не ценишь то, что я для тебя делаю /ставишь в неловкое положение — приравнивается к «эмоциональному шантажу», «абьюзу», «подавлению личности ребенка». Я не считаю, что мои родители были какие-то «абьюзеры», но по первым двум фразам, сказанным мамой по приходе с работы, я могла угадать ее настроение и определить, спорить мне с ней или лучше не надо, просить что-то лишнее или лучше не надо. Вернусь к тому, с чего начала: я не сторонник воспитания, основанного на страхе или чувстве вины, но, возможно, это было своего рода негативным подкреплением, через которое мы обучались.
***
Здравствуйте, Екатерина Вадимовна!
Что я думаю о положении Людмилы из материала «Договорной брак. Ловушки отношений без любви».
Первое и основное, что приходит на ум — выстроить границы в общении с детьми, четко показав свое место в их жизни. Примерно так. «Ты, собственно, кто?!» Я ваша мать, и другой у вас не будет. Я человек, который вас растит и заботится, пока вы взрослеете. И другого у вас не будет. Я человек, который вас любит (а вот такой человек, я надеюсь, вам во взрослой жизни еще встретится, как, кстати, встретился мне — к сожалению, это не ваш отец, но так в жизни бывает).
Второе. Та женщина, мать другого ребенка мужа Людмилы, права: зависеть целиком и полностью от одного мужчины, тем более такого «специфического» — опасно. Нужна и худо-бедно финансовая независимость (даже вне контекста развода, а просто мало ли что), и возможность подтвердить свою дееспособность и социальный статус, если вдруг дойдет до дележа детей (хотя, конечно, против связей и больших денег это может и не помочь, но лучше, чем ничего).
Третье. В конфликты с отцом детей лучше не вступать, если нет уверенности, что удастся перешибить его позицию в потенциальном суде по поводу детей. Встречаться за пределами его дома? Ок. Пока Oк. А там — видно будет… Но здесь было бы очень интересно услышать мнение юристов...
С уважением,
Анастасия, Санкт-Петербург