Эмиграция как квест. Часть 24. Страхи и реальность
Продолжение. Начало читайте здесь *
Больше всего я в предстоящей эмиграции боялась трех вещей: 1) что мы не найдем друзей, 2) что мы будем очень мерзнуть дома зимой, 3) что мы не найдем работу.
Сейчас я понимаю, насколько смехотворны были как минимум два из этих трех страхов. Во-первых, израильтяне в среднем дико общительны. Я встречала тут немало людей, которые уезжали работать или жить в Америку или Европу, а потом возвращались в Израиль. Ко всем этим высоким ценам, войне, терактам, жаре, шуму, гаму и балагану. Почти все они объясняли это ценностью израильского общения, подобного которому они не могли получить ни в какой другой стране мира. В первые месяцы жизни в стране меня это удивляло, а сейчас я отлично понимаю, что имели в виду эти люди. Я никогда не встречала столько невероятных людей за такой короткий срок! Я никогда в жизни столько не ходила в гости и не принимала гостей. Кажется, что люди тут только и делают, что общаются. Мысль о возможном недостатке в Израиле друзей, вечеринок и разговоров по душам кажется мне теперь совершенно абсурдной: у меня никогда не было столько друзей, сколько появилось здесь за каких-то пять месяцев. Ну, и большинство старых как-то незаметно тоже переехали в Израиль. Даже те, в которых я никогда не подозревала еврейских корней.
Второй вопрос — про тепло в доме. Мне рассказывали кошмарные истории о том, как люди замерзают зимой в израильских домах, как спят в перчатках и шапках под десятью одеялами с грелкой в обнимку. Это оказалось правдой лишь отчасти: в старых домах, на севере, где временами даже выпадает снег, такое случается. Новые дома строят гораздо надежнее, и тут изначально гораздо теплее. Плюс дневная температура на улице в центре страны — 18–20 градусов, ночная — 11–15, дома не успевают сильно остыть. В самые жуткие холода, которые случились тут пару недель назад, на улице было двенадцать градусов тепла. Точнее, холода. Местные дети ходили по улицам в сапогах, зимних комбинезонах, шарфах, шапках, перчатках… Да, они даже по детскому саду в шапках ходили! Конечно, в Израиле из-за влажности похолодание переносится тяжелее, чем в Москве. Но не настолько.
И еще одна составляющая тепла в доме — не экономить на электричестве. Проще говоря, пару раз в день мы включаем на час кондиционер с теплым воздухом, этого хватает для того, чтобы обогреть квартиру. И включаем маленький портативный обогреватель в ванной перед тем, как идти мыться. Это звучит странно, но привыкаешь очень быстро, и это не воспринимается как какое-то отдельное неудобство. Нам еще не приходил счет за электричество за этот месяц, но зато нам есть с чем сравнить: этим летом, несмотря на мое сопротивление, муж держал включенным кондиционер практически круглые сутки. Два месяца постоянной работы центрального кондиционера плюс электрическая плита, плюс электрический бойлер, так как у нас нет солнечного, плюс посудомоечная, сушильная и стиральная машины обошлись нам в полторы тысячи шекелей (около 28 тысяч рублей). С одной стороны, это, конечно, очень дорого. С другой — мы узнали, сколько мы заплатим при максимальной расточительности, и отталкиваемся в расчетах от этой суммы.
Про работу — сложнее. С одной стороны, у нас обоих почти прошел бесконечный страх бедности и безработности. Мы видим, как находят работу наши друзья, даже те, что приехали позже. Мы продолжаем работать с Россией, муж регулярно летает в командировки. Конечно, из-за курса валют наши зарплаты сейчас вдвое меньше того, что мы планировали изначально, но сейчас это перестало быть поводом для паники и стало поводом для того, чтобы больше работать. К тому же мы уже научились не пересчитывать все из шекелей в рубли. При пересчете суммы получались настолько шокирующими, что я теряла способность покупать обычную еду за такие деньги. Мороженое в парке — 500 рублей! Сходить в недорогое кафе всей семьей — 5000! Сейчас я просто покупаю, без пересчетов, отчего качество нашей жизни намного улучшилось. Так, например, многие будущие репатрианты спрашивают меня о минимальной сумме, на которую можно прожить в Израиле.
Проблема в том, что редкий человек способен долго прожить без «излишеств», чем бы эти излишества ни являлись в его представлении. Кто-то не может без путешествий, кто-то — без походов в кафе, новой одежды, книг, мастер-классов. Знакомые репатрианты прошлой волны рассказывали истории о том, как покупали на последние деньги детям чупа-чупс, жене — колу, а себе — бутылку пива. Это три разные истории трех разных семей. И вот это ощущение благополучной жизни, при которой ты можешь покупать семье или себе всевозможные излишества (пусть даже это будет леденец на палочке), давало заряд для того, чтобы двигаться дальше, жить — и банально не сойти с ума. Так что прожить на минимум, наверное, можно, если ты бежишь от войны или от голода. В остальных случаях лучше увеличивать сумму предполагаемого минимума хотя бы вдвое.
Например, у нас в этом месяце одновременно закончились выплаты корзины и большой проект у мужа на работе, к тому же он сломал зуб, я сломала компьютер, град побил нашу машину (даже с максимальной страховкой КАСКО приходится платить за ремонт тысячу шекелей (около 19 тысяч рублей), а все, что больше этих денег, доплачивает страховая. И кстати, страховка машины (3500 тысячи шекелей) тоже подходит к концу.
В такой момент ты, конечно, начинаешь паниковать. Впрочем, не так сильно, как в первые месяцы: опыт уже показал, что все проблемы решаются, работа находится и с голоду ты тут точно не умрешь.
В министерстве абсорбции есть специальный отдел, который занимается помощью репатриантам, решившим открыть свое дело. У них есть разные варианты помощи: консультации с юристами и экономистами, помощь в составлении бизнес-плана, помощь с налогами, помощь в получении льготного, специально для репатриантов, кредита для открытия собственного бизнеса. По всей стране есть много аккредитованных министерством специалистов, готовых работать над вашим проектом. Я встречалась с вот этой компанией — www.matigalil.org.il. Их особенно рекомендовали в министерстве абсорбции, а во-вторых, именно они помогали ребятам, которые летом открыли уже ставшую знаменитой блинную в Хайфе. Тем, которые собираются построить целую сеть подобных блинных по всему Израилю.
Пока что я использовала один час с консультантом из положенных мне двадцати бесплатных. Разговор с консультантом был очень полезен и многое расставил по своим местам. Во-первых, первые десять лет все доходы, которые новые репатрианты получают за рубежом, не облагаются налогами. Ура! Это как раз наш с мужем случай. Во-вторых, для того, чтобы работать в Израиле фрилансером, нужно открыть что-то типа ИП, малый бизнес. Если я планирую получать меньше семи тысяч шекелей в месяц, то я не должна платить налогов. Впрочем, бухгалтера для подачи декларации о доходах все же придется нанять, с первого раза с этим редкие новички справляются самостоятельно.
На той же консультации я узнала, что сразу после репатриации невыгодно заводить свое дело: первые полгода тебе выплачивают корзину нового репатрианта (у нас это 6800 шекелей на семью из четырех человек), а следующие полгода тебе платят, только если ты не нашел официальную работу, что-то около 2800 шекелей в месяц. Открытие ИП приравнивается к наличию работы, даже если вы не получаете никакого дохода. Израильских заказчиков, требующих выписывать чеки, у меня пока нет, а деньги никогда не помешают, поэтому я решила отложить поход в налоговую и открытие своего дела до тех пор, пока не закончатся наши выплаты. А там — посмотрим!
P. S. В конце концов оказалось, что кашемировые свитера и кашемировые же носки, которыми я запаслась перед переездом, — это отличная и очень удобная одежда для дома. Я жалею только о том, что не привезла с собой угги: не потому, что дома настолько холодно, а потому, что психологически тяжело ходить по каменному полу голыми ногами. Хотя мы все равно, конечно, ходим.