Вадим Рутковский: Под сочинским кустом поймали женщину с хвостом. «Кинотавр» в кризис

«Кинотавр-2016» открывается в понедельник, в день тяжелый. И сам «Кинотавр» — фестиваль тяжелый, по разным причинам: курортный Сочи какой угодно, только не расслабленный город, кинематографическая тусовка (обычной публике доступны только ночные внеконкурсные показы на площади) не отличается дружелюбием — фильмы проходят реальную проверку боем, оказываясь в почти враждебной среде. Все тяжелее собирать интересную и репрезентативную программу: «Кинотавр» всегда стремился к круговой панораме отечественной киноиндустрии, не чурался крепкого жанрового кино, сталкивая его с чисто авторскими экзерсисами, однако экономический кризис (вкупе с известными антиконституционными законами) не мог не привести к творческому застою, собственно искусства в море разливанном кинопродукции все меньше, а для включения в программу радикальных независимых, как поступает (и моментально выигрывает в драйве) «Движение», фест со статусом «главного» слишком осторожен. Подлинное лицо российского кино сегодня — какое оно? Ухмыляющаяся, изукрашенная клоунским гримом морденция «народных» комедий? (Я, в принципе, не против, среди них есть и смешные, хотя и сделаны тот же «Выпускной» или «Корпоратив», мягко говоря, топориком.) Беззубая гримаса неавторизованных слепков с иноземных образцов, липовых подражаний, давно вышедших из гетто сериалов на большой экран? Или посеревшее от финансовых забот офисное мурло: Минкульт помог, и мы тут что-то такое с оглядкой на госполитику соорудили? Объективность объективностью, но «Кинотавр» просто обязан соблюдать дистанцию, держаться чуть в стороне от реального состояния дел в индустрии, чтобы выглядеть хорошо, чтобы оставаться фестивалем. А дело усложняет и то, что некоторые авторы штучных работ сами не спешат светиться на национальном смотре, дожидаясь ответа Локарно и Венеции.

В результате в конкурсе 27-го «Кинотавра» всего два очевидных хедлайнера, «Твердый и Серебро», то есть «Ученик» Кирилла Серебренникова, уже побывавший в Канне, и «Зоология» молодого да раннего Ивана И. Твердовского, после Сочи отправляющаяся в конкурс Карловых Вар. Об «Ученике» я относительно подробно сообщал в каннском репортаже, о «Зоологии» знаю только то, что это трагифарсовый гротеск про сотрудницу зоопарка, у которой вырос хвост. Такая же метаморфоза случалась с героем мультфильма «Почему банан огрызается», размещенного на сайте «Сноба», в том же проекте, что и ранний (не самый показательный) фильм Твердовского — док «Пианизм». В других короткометражках — «Снеге» и «Собачьем кайфе», например — Иван И. ловко манипулировал публикой, убедительно выдавая за док игровое кино. Полнометражный дебют «Класс коррекции» никем не прикидывался, но репутацию Твердовского как виртуозного манипулятора, в общем, подтвердил. Это ни в коем случае не упрек, в своей возрастной категории у суперпрофи Твердовского почти нет конкурентов; Карловы Вары перечисляют его имя среди звездных конкурсантов.

Надеюсь, «Зоология» взорвет Сочи, ну а в провокационном потенциале «Ученика» сомнений нет. Угадывать призеров даже не собираюсь: жюри, возглавляемое Николаем Лебедевым (режиссером «Экипажа» и киноведом по первому образованию), кажется достаточно консервативным, консервативных фильмов в конкурсе полно, есть из чего выбрать. Сформулирую здесь, чем, независимо от итогового расклада, войдет в историю 27-й «Кинотавр» — кроме, естественно, «встречи на Эльбе» совсем еще не старого мэтра Серебренникова с представителем немногочисленной «молодой шпаны» Иваном И. Твердовским.

Неигровой дуплет моментально бросается в глаза: впервые в конкурсе сразу два дока, «Год литературы» Ольги Столповской и «Чужая работа» Дениса Шабаева — это и смелое, и красивое кураторское решение Ситоры Алиевой, программного директора фестиваля. В чем-то фильмы зеркально перекликаются: в каждом в центре семья и дом, только у Столповской это старый загородный дом, гостеприимный маяк писательской богемы, в нем, как говорит гость героев Сергей Шаргунов, «уют старинного корабля с гравюры... и призраки шастают из угла в угол», а у Шабаева — лачуга-самоделка где-то на обочине Новой Москвы, хлипкий приют таджикских мигрантов. Различие, впрочем, почти мнимое: перед произволом властей и печальным бегом времени равны и строившийся на много поколений вперед «дом творчества», и недалеко ушедшая от коробки из-под холодильника хибара.

Таджикская будка, может, даже переживет дом писателя Александра Снегирева и режиссера Ольги Столповской: на его месте должна пройти автомагистраль. Еще интереснее небуквальные рифмы: оба фильма, оставаясь стопроцентно неигровыми, ставят под вопрос саму возможность чистого документа в кино. Ольга Столповская — режиссер и Ольга Столповская — жена писателя Снегирева и героиня «Года литературы» — один и тот же человек. В какой степени эта исповедь, делающая зрителя смущенным свидетелем и участником почти эксгибиционистского сеанса, постановочна? А режиссер «Чужой работы» Денис Шабаев провел с героем, Фаррухом — тот покинул Душанбе, где с 13 лет трудился в театре, ради актерской карьеры в Москве — так много времени, что нашел в жизни мигранта первоклассную драматургию, непридуманные сюжеты, сделавшие бы честь игровому фильму, и иронию судьбы: Фаррух, оправданный в сериале «Судья-2», оказывается за решеткой в реальности. Док дает фору «художественному» кино на его же привычной территории связного и эмоционального повествования, будучи при этом во всех смыслах свободнее: редкий игровой фильм может быть также лихо снят на одном только индивидуальном энтузиазме постановщика.

Сюрпризы могут явиться откуда угодно, но в первую очередь — из дебютов. Моя личная ставка — на причудливый фильм «Разбуди меня» Гийома Проценко, уверенно размывающий грань между реализмом и галлюцинацией. Проценко — француз, чей кинематографический опыт доказывает «инвестиционную привлекательность» России, если понимать под инвестициями творческую энергию. Вместе с продюсером Таней Петрик он придумал изумительный проект «Кинопоезд» — серию интернациональных коллективных путешествий, итогами которых становились мозаичные, полифонические альманахи (о них Гийом и Таня рассказывали в интервью «Снобу» два года назад).

Но в собственном дебюте Проценко отправился в противоположную сторону, взявшись за лирико-фантастический сценарий режиссера Андрея Стемпковского (его дебют «Обратное движение» несколько лет назад был событием «Кинотавра») и драматурга Вячеслава Дурненкова; с актуальным российским театром фильм связывает и имя художника Леши Лобанова. На другом полюсе дебютов — фантастическая комедия Романа Артемьева «Человек из будущего», «расширенный и дополненный» вариант короткометражки «Спаситель», доступной на сайте «Сноба». Проект привлек внимание Сергея Сельянова, хотя лучше, конечно, изобретать новое, а не развивать сколь угодно удачные находки.

Вообще же, «Кинотавр-2016» благосклонен к дебютам: их в конкурсе из 14 фильмов аж восемь (или даже девять, если считать «Год литературы» за дебют Столповской в неигровом кино). Правда, абсолютных новичков среди дебютантов практически нет: «Врач» — фильм Юрия Куценко, больше известного под именем Гоша, «Коллектор» — фильм «телевизионщика» со стажем Алексея Красовского, на счету режиссера «Рыбы мечты» Антона Бильжо немало короткометражек, одна из которых, «Счастливый конец», тоже участвовала в проекте «Кино на “Снобе”».

Да, а о таком нарочитом мотиве фестиваля, как женская режиссура, говорить не хочется принципиально. На открытии — альманах «Петербург. Только по любви», в семерке авторов которого — только девушки, от Аксиньи Гог до Ренаты Литвиновой, в конкурсе — пять «женских» фильмов. И что? В конце концов, для слова «режиссер» не предусмотрено женского рода, и ты либо режиссер, либо нет, независимо от набора хромосом. Иначе зоология какая-то получается.