Какой еды не хватает русским в Нью-Йорке

Марфа Мерсер, редактор

Я скучаю по плову. Знаю, что чисто технически он узбекский, но у меня он ассоциируется именно с Москвой. Я дружила в институте с парнем из Самарканда, и он научил меня искусству настоящего плова, после этого у меня дома все время собирались люди на плов. К сожалению, мой казан остался в Москве.

Александр Каплан, дизайнер

Маринованный чеснок я полюбил еще в детстве. Покупали его на Савеловском рынке, недалеко от дома моего деда. Им торговали милые бабульки неопределенной (мною) национальности. Они улыбались и давали мне зубок чеснока и палочку черемши на пробу. Маринованный чеснок не сохраняет полезных качеств свежего чеснока, но зато после него от тебя не разит за несколько метров. А закуска это просто сказочная.

Илья Пасуманский, художник

Из прошлой жизни мне больше всего не хватает овощей. Настоящих, с бабушкиного огорода или рыночных. Тут они все какие-то пластиковые, скрещенные с рыбными генами и пастеризованные. Помидоры бледно-розовые, одна вода.

Лилия Любарская, представитель проекта «Сноб» в Нью-Йорке

В Нью-Йорке невозможно найти настоящие хинкали, по крайней мере, мне пока что не удалось. Приходится заменять их шанхайскими пельменями «с супом». Их можно так же как и хинкали надкусывать и выпивать «суп», но по вкусу они совсем другие. Все-таки грузинское сочетание кинзы, специй, мяса и теста неповторимо.

Аля Казакевич, дизайнер обуви, владелица бутика А.Б.К.

Я скучаю по консервам, мне с детства нравилось практически все в железных банках. Помните кильку в томате? Баклажанную икру? Здесь она тоже есть, но какая-то неправильная. Наша не имела ничего общего с настоящим баклажаном. Но самые лучшие воспоминания у меня о тушенке. Большая банка тушенки у нас всегда стояла в буфете. Не помню, как выглядела этикетка — она все время отваливалась, так что я помню только золотистую банку с ее розово-белым содержимым.

Джошуа Яффа, редактор журнала Foreign Affairs

Все знают, что Советский Союз подарил миру «Спутник» и Лайку. Но, возможно, настоящим научным открытием холодной войны был сырок, оригинальное и незабываемое сочетание шоколада и творога (имеется в виду творожная масса в шоколадной глазури, известная в России как «глазированный сырок» — Прим. ред.). Серьезно, вручите изобретателю этого небольшого лакомства орден Красного знамени, или Труда, или что-то в этом роде. Я мог съесть дюжину в день, пока жил в Москве. А размазывание творога по плитке шоколада здесь, в Штатах, почему-то совсем не радует.

Сара Родин, аспирантка

Я скучаю по аджике. Когда я жила в Москве, я делала салат из огурцов, помидоров и йогурта с зирой, лимонной цедрой и аджикой, и без аджики он какой-то не тот. Это звучит довольно смешно, но там еще был в магазинах один вид хумуса, который я все время ела с лепешками и морковкой. Да, и иногда я добавляла в него аджику. Хотя я палестинка и настоящий сноб по части хумусов, я не могла оторваться от этого хумуса в Москве.

Илья Попенко, фотограф

Когда мне говорят, что сало — это бекон, я хватаюсь за пистолет. Бекон — это бекон, сало — это сало, и из американской свиньи его, судя по всему, не вырежешь.

Михаил Идов, писатель

Русские умеют солить, латыши, в свою очередь, умеют коптить. Поэтому главное блюдо моего латвийского детства — копченая курица, темно-коричневая снаружи, однородно розовая внутри, лучше всего поедаемая прямо из холодильника. Ее эквивалента в США я еще не нашел, хотя некоторые техасские барбекю проделывают нечто подобное со свининой.