В прошлый четверг индекс Dow Jones упал на 500 баллов, а на следующий день сначала рухнул на 130 баллов, потом рванул на 150 баллов в плюс, а затем ушел в минус на 250. И так несколько раз. Среди трейдеров сразу же начал циркулировать невеселый анекдот: «Вопрос: “Почему разорившиеся банкиры больше не прыгают в окно?” Ответ: “Не успевают, потому что умирают от инфаркта”».
В финансовой науке волатильность — мера степени риска. Чем больше амплитуда и частота колебаний в цене акции, тем больше рискует инвестор. Индекс Доу состоит из 30 самых крупных, солидных, стабильных компаний американской экономики. В него входят «Кока-Кола», «Боинг», «Джонсон & Джонсон».
У этих компаний огромный объем бизнеса, стабильные многомиллиардные доходы и неприступная позиция на диверсифицированных рынках во всем мире. Они также составляют костяк американской экономической системы.
Колебания последних дней были экстремальными — причем компьютерные трейдинговые системы их значительно усугубили, — но в целом волатильность американских финансовых рынков значительно увеличилась в последнее десятилетие. Это значит, что инвесторы не верят в стабильность даже самых крупных, устоявшихся компаний. И следовательно, в стабильность американской экономики в целом.
В конце 1970 годов, когда я изучал экономику в университете, скачками на финансовых рынках отличались рынки третьего мира, а «взрослые» рынки должны были показывать стабильность и высокую степень предсказуемости. Однако уже к тому времени стало ясно, что хорошо спланированная, регулируемая экономика, где нет неожиданностей и где высокие налоги перераспределяют доходы от богатых к бедным и от успешных к лузерам, притупляет частную инициативу, тормозит инновации и в конце концов ведет к стагнации и высокой инфляции.
Плановая государственная экономика СССР была тому самым ярким примером. Она полностью лишала граждан инициативы и исключала рынок из экономических решений. Но даже не бросаясь в крайности, социал-демократическая экономическая политика в США уже к 1980 году завела систему в тупик. Индекс Dow Jones практически не рос в период 1965-1980 годов, а на лекциях профессора объясняли нам, что период инноваций закончился и что создать новый всемирный бренд типа «Форда» или «Кока-Колы» сегодня практически невозможно.
Целью экономических реформ, инициированных в начале 1980-х, было освободить бизнес от чрезмерной опеки государства. Элементы государственного планирования и индустриальной политики были отброшены, и регулирующие органы федерального правительства начали постепенно сужать свою компетенцию. Были ослаблены предписания бизнесу в вопросах защиты окружающей среды, социального обеспечения рабочих, минимальной зарплаты. Финансовые рынки и финансовые институты были освобождены от ограничений, установленных после банковских крахов времен Великой депрессии. Профсоюзному движению, процветавшему в первые послевоенные годы под опекой государства, было позволено умереть, во всяком случае в частном секторе. Налоговая система постепенно изменилась в пользу богатых частных лиц и успешных корпораций. Государство не только перестало вмешиваться в дела бизнеса — в соответствии с предписаниями классического либерализма, — но и значительно ослабило свои регулирующие и направляющие функции.
Новая экономика стала более динамичной и предпринимательской, но нестабильность и непредсказуемость оказались заложены в ней изначально. С одной стороны, мы имеем максимально успешную, инновационную систему, в которой высокие технологии развиваются очень быстро, генерируется масса идей и рынок пополняется новыми продуктами и услугами. Эта экономика стимулирует предпринимательство и подталкивает деятельных, изобретательных людей не только что-то придумывать, но и быстро выводить свои изобретения на рынок. При этом мобильность предпринимательства обеспечивает гибкая, очень денежная и диверсифицированная финансовая система. Она предоставляет финансирование для предпринимательской экономики на различных ее этапах, позволяя быстро и эффективно реализовывать идеи, а также обогащает самих предпринимателей и инвесторов.
Это все замечательно, но, с другой стороны, это своего рода естественный хаос и куча-мала, которые по определению волатильны. В этой экономике постоянно надуваются мыльные пузыри, которые являются интегральной частью ее динамизма. Например, быстрое развитие интернета во второй половине 1990-х смогло произойти лишь благодаря эксцессам рыночного бума, когда возникли тысячи компаний, которые после краха начали в крайне тяжелых условиях бороться за выживание. Сейчас надувается пузырь социальных сетей, но он необходим для развития этой области.
После краха пузыря доткомов в американской экономике его сменил пузырь на рынке недвижимости, причем к 2008 году надулись и другие пузыри, например, на рынке акций и природных ресурсов — нефти, металлов и т. д. После краха Lehman Brothers, когда сдулись финансовые пузыри и рухнул американский рынок недвижимости, стал надуваться пузырь на рынке государственных облигаций. Полгода назад этот пузырь начал сдуваться в Европе, а теперь и в США. Однако это только начало. Ни американские, ни немецкие облигации еще не начали падать в цене, и до сих пор держатся цены государственных облигаций развивающихся стран. Когда все это начнет рушиться, неизвестно, но похоже, что нас ожидает очень неспокойная осень.
Однако все это было ясно уже давно, в конце 2008 года, когда богатые индустриальные страны начали политику бюджетного стимулирования, финансируя огромные государственные затраты за счет растущего государственного долга. Для того чтобы предсказать скорый конец и этого пузыря, не нужно было всеведение пророка. Даже мы тут, на сайте «Сноба», предсказывали второй виток кризиса в начале сентября прошлого года.
А я думаю, что инвесторы решили глобально заработать как это получилось в 2008 году. Глобальный выход из бумаг означает падение стоимости этих бумаг и рост стоимости денег. Соответственно на дорогие деньги можно будет купить больше тех же самых бумаг только чуть позже, ведь промышленность, компании никуда не деваются. Решили выйти из облигаций США? Облигации упадут в цене и инвесторы их купят, но купят больше, чем до кризиса. Ведь суть в том, чтобы покупали больше и чаще. Сейчас видимо это единственный способ расшевелить мировую экономику без глобальной войны.
Эту реплику поддерживают: