Галя Солодовникова: У меня нет другой жизни, и она должна быть в кайф

С Последняя ваша постановка – это спектакль «Волны» на открытии «Политеатра» Эдуарда Боякова. Как вам работалось в Политехническом музее?

Большой лекторий – невероятно красивый зал с сосновыми партами амфитеатром. С любого места чистый обзор сцены. Это идеальное пространство для лекций, текстовых постановок, поэтических выступлений. Но для визуального театра это непростая площадка.

С В чем сложность?

Очень высокая и узкая сцена. Я чуть не умерла, придумывая, как создать многоплановость и иллюзию перспективы на пространстве четыре метра в глубину. Мы построили узкие треугольные холмы, которые возвышаются один над другим. По ним актеры могут спускаться и подниматься. И, как в барочном театре, из-за этих холмов показываются плоские домики и коровки: на переднем холме большая корова, на среднем – поменьше, а на дальнем плане – совсем маленькие. Это дает ощущение перспективы. Звучит очень просто, но вы даже не представляете, что происходит за декорацией во время представления! Сколько там рычагов и подъемников и как быстро бегают взмыленные монтировщики, которым надо одновременно рукой тянуть за рычаг, а ногой давить на какую-нибудь педаль.

С Сложности вызывают азарт или, наоборот, отталкивают?

Борешься до упора, пока не поймешь, что все пути исхожены, все варианты опробованы, но твоя задумка невоплотима в этих условиях. Например, в «Волнах» в эпизоде войны у меня должны были летать парашютики, медленно планировать над сценой и взрываться при приземлении. Но без штанкетов, без подвески – без каких-либо театральных приспособлений в помещении сделать это пока что оказалось невозможным.

С Здесь вы работаете на самых громких российских постановках. В Англии было бы сложнее пробиться в такие большие истории, чем в России, с дипломом школы дизайна Сент-Мартинс?

Там вообще жизнь сложнее устроена. Россия сейчас открыта для всего нового. Тут очень востребованы хорошие художники, сценаристы, режиссеры. Если ты готов брать на себя ответственность и качественно, помногу работать, перед перспективными людьми все двери открыты, потому что не сложилась еще зрелая конкурентная среда. В Англии талантливых людей, готовых работать не покладая рук очень много, на каждое место стоит очередь высококлассных специалистов.

С До Сент-МартинсА вы учились в Московском текстильном институте. В чем принципиальная разница?

Разница во всем. У наших постсоветских художественных школ вроде бы долгие традиции, но от советского авангарда там не осталось и следа. Это закостенелая система, в которой старые тетки показывают классические примеры дизайна и говорят: «Делай вот так». Если ты так не сделаешь, получишь «двойку». Чем страннее и неожиданнее твои работы, тем ближе ты к полному провалу. В то время как в Англии все устроено совершенно иначе. Выращивать в тебе что-то твое, особенное – основная цель.

С Как они это делают?

Все обучение строится на проектах. Ты делаешь собственное исследование, прокладываешь свой путь. Тебе лишь помогают по нему идти, учат выстраивать цепочки от источника вдохновения до результата. От начала до конца это полностью обдуманный, проанализированный тобою процесс.

С Пока вы жили и учились в Англии, участвовали в каких-нибудь театральных проектах?

Во многих. Например, я работала над театральным проектом Future Cinema. Это фестиваль, с которым мы путешествовали по Англии, ездили в Эдинбург и Бристоль, где нам дали целый готический замок. Сейчас проект переименовали в Secret Cinema и добавили в него элемент игры. Зрители, которые теперь хотят принять участие в фестивале, подписываются на специальную рассылку. Им присылают правила игры и указание, в каком костюме прийти – например, в костюме проститутки или бандита. Место представления держится в секрете до последнего момента. Наконец все встречаются на площадке со множеством декораций и разнообразных действий. И никто не понимает, где актер, а где зритель. Получается такая большая, очень живая среда. Я надеюсь привезти их осенью в Россию.

С Почему вы вернулись в Москву?

Сложно сказать. В Англии все было замечательно: куча работы, огромное количество интереснейших проектов. Началось все с визы. Я долго собирала документы для вида на жительство, а в последний момент поменялись условия, и я не успела все переделать, чтобы подать документы в срок. Тогда я решила съездить в Россию, посмотреть, что тут происходит. И как-то зависла.

С Вам нравится Москва?

Это город не для людей. Дышать нечем, из-за пробок добраться никуда невозможно. Он захламлен, тесен, перенапряжен людьми. И машинами. Его нужно взять и просеять. У меня ощущение, что он уже трещит по швам и скоро лопнет. Но тут много работы. Поэтому я здесь.

С Не пожалели, что уехали?

Нет, я продолжаю делать какие-то проекты в Англии. И вообще считаю, что, если зависаешь в одном месте надолго, перестаешь адекватно оценивать себя и происходящее. Мне нравится уезжать и возвращаться.

С До отъезда в Лондон у вас была дизайнерская марка Aloe. Почему вы решили заниматься театром?

Мода, которую мы делали, была очень идейная, безумная. В таком виде она могла существовать только на подиуме, но не на прилавке. Тут не смыслы были важны, а функциональность, комфорт, цена и прочие неинтересные мне вещи. Это уже не творчество, а бизнес, причем достаточно жесткий (у моей семьи одежная марка, так что я знаю, о чем говорю). А у меня нет цели заработать деньги. Я не хочу тратить жизнь на бизнес.

С Чем вас привлек театр?

Театр подкупает меня своей осмысленностью. Включив красный свет в углу сцены, ты можешь сформировать новый смысл. В театре ничто не может существовать просто так, все имеет свое значение. Это очень захватывает. Мне кажется, театр – самый сложный и комплексный вид искусства.

С Вы разделяете дружбу и работу?

Для меня в любой работе главное – дружба, мои творческие партнеры – ближайшие друзья. А моя жизнь – это работа, творчество. У меня нет другой жизни, и она должна быть в кайф.

С Где вы родились?

В городе Великие Луки. А с девяти лет я жила в Петрозаводске. Потом уехала в Америку, выиграв учебную стипендию от Карелии по программе культурного обмена. Прожила год в адском штате Северная Каролина в маленьком городке. Это такая дыра, где ковбои в шляпах и со шпорами на сапогах возят навоз в мини-грузовиках и плюются табаком. Я там чуть с ума не сошла. Потом отучилась в Москве, выиграла премию Британского совета и так попала в Лондон, в Сент-Мартинс. Из-за того что меня в детстве так мотало, мне теперь очень легко переезжать – могу быстро прижиться где угодно и чувствовать себя как дома.

С Лет через пятнадцать где вы себя представляете?

Я далеко не загадываю. Мне кажется, русский человек с детства живет с сознанием того, что все может в любой момент сломаться и провалиться ко всем чертям.С

Редакция выражает благодарность Айдан галерее (выставка Фарида Расулова «Морепродукты») за помощь в проведении съемки.