Анна Айвазян

Прежде всего, хотелось проверить уровень своих знаний, получить западный диплом, который был бы узнаваем по всему миру. Кроме того, мне была интересна конкретная сфера исследования, не самая популярная на пространстве СНГ.

А университет дал мне стипендию, как студенту из развивающейся страны. Я не готова была нести сама все финансовые затраты, стипендия очень сильно мне помогла.

Больше всего меня удивила интерактивность обучения. Очень много обсуждений с однокурсниками, преподавателями, много самостоятельности. Никаких специальных учебников — мы всех авторов читали в оригинале. Ни один преподаватель ни разу не пытался навязать своего мнения: даже если студент нес полную чушь, его выслушивали до конца.

В Лондоне можно было выбирать из большого количества курсов, можно было читать разную литературу, а не только обязательные пункты программы, можно было концентрироваться на определенных темах, а не так, как в наших университетах, где надо знать всего понемногу.

Неприятно удивило отсутствие устных экзаменов. Формат письменного экзамена поначалу оказался очень стрессовым, к нему надо очень долго привыкать.

Не понравилось, что я не всегда понимала, почему получаю низкую оценку — и мне казалось, что при оценке эссе многие преподаватели достаточно субъективны. А некоторые вообще принципиально не ставили высоких оценок. Для меня оказалось проблемой то, что разные преподаватели могут преподавать один и тот же курс совершенно по-разному. Один и тот же курс могут преподавать философ и политолог, соответственно, и требования у них разные, что создает сложности при сдаче экзамена.

Я вернулась в Россию, потому что это было условием моей стипендии, и не жалею. Не считаю, что нужно всеми правдами и неправдами оставаться в Лондоне. Хотя это действительно замечательный город, жить там и ездить туда погулять на пару дней — совершенно разные вещи. У меня появилась семья, муж и ребенок. Я планирую свою дальнейшую карьеру в России. В целом я знаю, что при желании и определенных усилиях всегда смогу вернуться в Европу: современный мир очень мобилен.

Ульяна Ряполова

За границу я уезжала за новым опытом. Я училась в двух университетах, в Германии и в Австрии, и впечатления получила разные. В немецком университете преподаватель и студент находятся на одном уровне, больше «воркшопов», чем сухой теории, в семинаре принимают участие все, а не отсиживаются на задних партах. В Вене ярких особенностей не было, единственное — студенты больше вовлечены в образовательный процесс, чем в России.

В Германии мне больше всего понравилось отсутствие университетской иерархии, отсюда вытекает главное — хочется учиться. Преподаватель увлекает студентов предметом настолько, что потом все проблемы, обсуждаемые на уроке, продолжают обсуждать на вечеринках. В России этого (почти) не происходит. В Австрии тоже пытались стирать границы между профессорами и студентами, но не так явно, как в Констанце.

Недостатков немецкого университета я не припомню, а вот австрийская система образования походит на российскую: лектор часто монотонно зачитывает текст лекции.
В Россию я вернулась, потому что закончилась виза, да и надо было оканчивать российский университет.

 

 

 

Надежда Гаврилова

Я уехала для собственного удовольствия. Всегда хотела пожить в другой стране, например, в солнечной Италии. Моя специальность называлась Science of Communication, что на русский язык переводят несколько неуклюжим словом «коммуникативистика». Если проще — некая смесь философии, социологии, лингвистики и журналистики.

В итальянском университете много свободы. Есть обязательные лекции и куча необязательных семинаров, встреч, презентаций, лекций — каждый может выбрать занятие себе по душе. Итальянцы очень приветливые. Однажды я принесла в кабинет к декану заявление по одному вопросу. Он его подписал — с отметкой «с удовольствием».

В рамках одного курса лекции могут читать несколько преподавателей, каждый освещает какую-то одну тему. В аспирантуре спрос со студентов небольшой, преподают тоже не очень много. Предполагается, что аспиранты будут сами заниматься диссертацией и латать образовательные дыры. Впрочем, как и у нас в России.

Но итальянцы катастрофически опаздывают. Занятия почти всегда начинаются с опозданием в 15–30 минут.
Не только в Италии, но и на академических мероприятиях в других странах я иногда отмечала отсутствие организованности и порядка. На что мне отвечали: You are Russian!

Я очень хочу вернуться в Россию. Настолько, что теперь вот даже не хочется уезжать на следующий семестр.

Дарья Цветкова

В тайваньском университете я изучала китайскую философию. Лекции проводились с 8 до 12 и с 15 до 19. Утром четыре часа языка, днем две разных лекции, например, по истории Китая и литературе. Или философия и каллиграфия. Языковые лекции были, конечно же, не лекциями, а разговорами. Мы обсуждали праздники, политику, вчерашний ужин и лишь изредка заглядывали в учебник.

Преподавателей было по три на каждом уроке китайского. И вот именно это живое общение с носителями языка дало большие результаты, и было очень интересно! На других парах с каждым тоже старались заниматься практически индивидуально. То есть, например, на каллиграфии преподаватель уделял каждому минут по 15, все четко объясняя.

Еще хочется отметить прекрасную библиотеку и медиатеку в университете. Там собрано абсолютно все, что может понадобиться во время обучения. Еще там можно есть и отдыхать в гамаках, что тоже очень приятно.

На обед между лекциями дается три часа. Это традиционный для Китая перерыв. И это очень удобно, потому что после четырех часов языка мозгу как-то нужно перестроиться на другие предметы. И поесть нормально успеваешь!

Каждые выходные университет устраивал нам экскурсии по острову. На завод шелка, на глиняную фабрику, в императорский дворец и в театр.

Каждый день нам давали домашнее задание. Но это было не тупое переписывание иероглифов (как в некоторых московских вузах), а интересные задания, ориентированные именно на твой уровень языка. Иногда это были кроссворды с вопросами по истории и философии Китая, иногда нужно было выдумать какую-нибудь конфуцианскую историю. Хорошие задания!

Хотелось бы отметить удивительную доброжелательность и готовность помочь каждого человека в университете. Преподаватели с радостью помогали нам с домашним заданием, много рассказывали, объясняли. И еще — разнообразие занятий. В Москве лекций по специальности «китайская философия» было две — китайский язык и собственно философия. На Тайване нам показывали фильмы на китайском, рассказывали про древние традиции и обычаи и кормили традиционной едой, которую еще Конфуций описывает в своих книжках. Мы рисовали с натуры цветы в китайском стиле, устраивали дегустации чая и учили наизусть стихи. Вот этой разносторонности мне и не хватало в моем московском университете!

Я вернулась домой. В Китае, бесспорно, очень комфортно. Климат, еда, люди, отношение — все очень правильное. И я, конечно, еще приеду туда не раз! Но в Москве семья и любимое дело.

Сергей Санович

В Америку я поехал, потому что там находятся лучшие в мире университеты.

Всего лишь два года в Америке обогатили меня опытом, который принято называть незаменимым — опыта наблюдения себя со стороны проблем, которые существуют в России с точки зрения американцев, и наоборот.

Отдельный важный момент: Москва очень гомогенный в этническом отношении город (если у вас нет близких друзей-гастарбайтеров). Америка — страна, где становится ясно, что миром скоро будут править китайские отличницы.

Главная особенность образовательного процесса в Чикаго в том, что студенты действительно учатся, а профессора действительно учат. Происходит это, вероятно, потому, что те и другие считают обучение своим основным делом. Начинается все с того, что профессор составляет программу. Удивительно, но оказывается, что если составить продуманную программу, а не перечислить самую известную литературу в конце, студент может составить очень целостное представление о дисциплине. Интересно, что программы объемные, читать нужно много, но никто не стесняется указывать, что из Маркса надо прочесть, скажем, семь страниц, а из Вебера пять. Рассчитано на то, что студенты действительно читают все, что должны. В результате семинар может проходить в режиме диалога: в России об этом часто говорят, но пока все — и лектор, и студенты — не будут читать литературу до семинара, никакого диалога у них не получится.

Пожалуй, самое интересное — и уникальное, в России этого нет совсем — возможность, не выходя с семинара, пообщаться с людьми со всего света. Если вы изучаете социальные науки, это особенно увлекательно. Когда мы со студенткой из Мексики рассказывали, как можно фальсифицировать выборы, весь класс катался по полу от смеха.

Отдельно нельзя не отметить студентов азиатского происхождения — не важно, родившихся в Америке или только что приехавших из Китая или Кореи. Это самые трудолюбивые люди в кампусе: когда я в три часа ночи уходил из библиотеки, там оставались работать именно они. В Америке есть даже блог с фотографиями заснувших в библиотеке студентов из Азии.

В Россию я пока не вернулся — мне еще учиться и учиться.

Алексей Ковалев

Я уехал учиться в Лондон, потому что появилась возможность поступить сразу в магистратуру, минуя бакалавриат, за который засчитывается семилетний опыт работы по выбранной специальности. А у меня как раз такой опыт и образовался.

На гуманитарные специальности в моем университете довольно строгие требования к английскому — минимум 7 баллов IELTS (максимально по этой шкале 9, то есть 7 — это уже практически на уровне носителя).

Не в курсе насчет остальных факультетов, но на журфаке (который, к слову сказать, считается одним из лучших не только в Великобритании, но и в Европе) всех иностранных студентов помещают на одно-единственное отделение — International Journalism (международная журналистика). Тут, конечно, есть свои недостатки, но опыт совместного обучения с однокашниками из примерно 50 разных стран, народностей, вероисповеданий и сексуальных ориентаций весьма расширяюще действует на сознание. Ну и в чисто практическом плане полезно: нужен мне инсайдер в Стокгольме? Напишу в фейсбук Йоханнесу. Надо что-то узнать в Нигерии — вон он, Фиделис, у меня в чате.
Еще понравилось отсутствие зубрежки. Вот тебе примерный список литературы, выбери, что считаешь нужным, никто не требует, чтобы учебник, написанный завкафедрой, от зубов отскакивал. Ну и никто не будет гоняться за тобой, умоляя сдать хвосты. Все как-то свободнее.

Как я уже говорил, всех студентов-иностранцев помещают на одно отделение вне зависимости от их желания. В результате ни одну специализацию никто толком освоить не успевает. Кроме того, поскольку иностранцы платят в три раза больше местных, их все считают дойными коровами и относятся соответственно. Местные студенты смотрели на нас с чисто британским вежливым высокомерием и забирали почти все часы в компьютерных классах и монтажных, у них было гораздо больше практических занятий и семинаров.

Некоторое время мне казалось, что никаких причин возвращаться нет, что в Лондоне все отлично, но потом быстро заскучал по московскому драйву, да и подвернулось крайне привлекательное предложение о работе в Москве. Два переезда — как один пожар, а если еще из страны в страну, то вообще как апокалипсис, но нисколько не жалею. По Лондону, конечно, скучаю, но я же не навсегда оттуда уехал. Может, еще и вернусь.