Для расследования этой захватывающей криминальной истории лучше сначала изложить чистые факты. В начале февраля британские санитарные власти обнаружили конину в лазанье французской марки Findus. Это были не отдельные следы конины, а все шестьдесят или даже сто процентов в каждом проанализированном блюде. На упаковках при этом крупными буквами было написано «стопроцентная говядина» (и даже обведено красивой рамочкой). Лазанью, а затем, на всякий случай, и все другие мясные готовые блюда Findus в тот же день стали изымать из продажи.

На следующий день, еще до проведения анализов, продукты этого бренда убрали с полок супермаркетов также и во Франции. Анализы впоследствии подтвердили, что конина содержалась и в них. Следы конины быстро привели в Румынию — к одной из трех боен страны, совершенно официально забивавшей лошадей на мясо. Следствию оставалось понять, кто и на каком этапе продал конину вместо говядины. Задействованные в скандале предприятия, как и полагается в хорошем детективе, принялись сваливать вину друг на друга. Первой подала в суд сама марка Findus. «В этом деле две жертвы, — заявила она, — потребитель и я!»

«А что нападать на Findus?» — сказал мне адвокат одного агропромышленного предприятия. Как это и бывает в криминальных историях, он попросил не называть его фамилию, зато объяснил, чего следует ждать дальше: «Если Findus позволяет себе закрывать глаза на то, что в ее блюдах вместо говядины — конина, значит, вся отрасль так делает. Сама подумай: там такая конкуренция, что на марку давно бы донесли соперники, если бы сами так не поступали...»

Адвокат, похоже, знал, о чем говорил. В последующие дни конина стала обнаруживаться повсюду. В упаковках тортеллони в Австрии и каннелони в Швеции, в пицце в Дании и в бургерах в Ирландии. И снова в лазанье — в Швейцарии, Германии, Италии, Испании, Норвегии. В спагетти болоньезе, в мясных соусах и равиоли. В крупнейших марках, как Nestlé и Lidi. В больничных меню и школьных столовых...

Цепочка между Findus и бойней в Румынии оказалась впечатляюще длинной. Сначала из Румынии к трейдеру в Голландии. Оттуда — к другому трейдеру, но уже на Кипре. Физически, правда, мясо не проезжало по этим странам, а сразу отправилось на юг Франции к заказчику, на предприятие Spanghero (оно еще появится в этой истории в одной из главных ролей), расположенное в Стране басков. Из Франции — в Люксембург, на перерабатывающий завод Comigel. И уже оттуда, под разными брендами, по всей Европе, к миллионам потребителей...

Следствие быстро обнаружило виновного. Им оказалось Spanghero: это баскское предприятие продавало конину под видом говядины. Удивительным образом вышел сухим из воды еще один персонаж — на первый взгляд, идеальный обвиняемый, голландский трейдер Ян Фансен, чье предприятие даже названо перевернутым голландским словом «лошадь». В 2007–2009 годах его уже уличали в продаже зараженного бактерией мяса, а в 2011-м поймали на продаже аргентинской конины под видом... халяльной говядины. Пытались привлечь к ответственности, но, увы, не смогли найти: никакого реального адреса, кроме почтового ящика, у Фансена не оказалось. Похоже все же, что в этот раз мошенничеством занимался не он, а Spanghero. В арестованных счетах предприятия явно значится закупка конины, а вся продукция выходила из его стен как «чистая говядина». У следствия больше вопросов нет.

У следствия нет, а у меня, потребителя, оглушенного откровениями последних дней, есть. И их много. Начнем, пожалуй, с вечного «кто виноват». Нам хотят сказать, что ни один человек, будь он ветеринар, агроинженер, хозяин предприятия, санитарный контролер, или кто там еще касался этого мяса, перерабатывал его, поливал соусом, перекладывал им слои лазаньи и упаковывал в коробки, — ни один не смог отличить конину от говядины?

Дело ведь не в конине: ее и во Франции, и в Швеции, и в других странах используют для еды. Дело в отсутствии контроля. Потому что, если никто не почувствовал запаха конины, не задумался, увидев совершенно отличную от говядины текстуру и цвет, значит, никакого контроля не было (или, что еще хуже, контролеры закрыли глаза). Похоже, что все обстояло именно так. Вот и Comigel утверждает, что как получал замороженным, так и перерабатывал. Врет, скорее всего. Но если и не врет, то, может, там еще что было, в этой конине? Вот Liberation печатает карикатуру: над говяжьей тушей стоит повар с изумленным лицом, а из нее выскакивают разные симпатичные зверюшки. Ну, лошадки, конечно, в первую очередь, а за ними — кошки и мышки....

Можно посмеяться над карикатурой, а можно и заплакать: то, что производители называют «кониной», вовсе не сочный стейк. Это так называемая «мясная масса», состоящая из жира, жил и коллагена. Константин Соллогуб, французский инспектор боен с русской фамилией, которого на днях проинтервьюировали коллеги с новостного сайта Rue89, назвал этот продукт и еще одним словом — «дерьмо». Так и сказал: «Это дерьмо сорок лет назад сжигали и не решались продавать даже на консервы для кошек. Трудно поверить, что сегодня мы это едим».

Но едим же? И проблема не только в качестве мяса. В тушах, вернее, в конских скелетах те же британские санитарные власти, которые первыми подняли тревогу, обнаружили противовоспалительные лекарства. Их дают лошадям от сильных мускульных болей. Теперь каждая европейская страна должна будет провести тесты (так постановил Евросовет), а врачи будут решать, опасно ли это лекарство для человека. Если опасно, дело перейдет в разряд уголовных, но что съедено, то съедено.

У меня (потребителя) есть и еще один вопрос: откуда взялось столько «левой» конины, которую никто не хочет признать своей? По прилавкам уже разошлось 750 000 тонн. Взаимные обвинения производителей переместились теперь на румынскую почву, и до сих пор неизвестно, кто точно и когда поставил конину на бойню. В Румынии прошел падеж лошадей? Когда? Отчего? Чем болели животные и что с ними произошло? Какого же качества должно было быть мясо, чтобы, пройдя через все эти руки, стоить в итоге полтора евро за коробку в четыре порции в уже приготовленном виде. Куда, в конце концов, смотрел закон?

Во всяком случае, не в коробку с лазаньей. По европейскому законодательству, только само мясо должно обязательно носить на себе указание «произведено в такой-то стране». Как только речь заходит о переработанном продукте, пометка становится необязательной. Евросоюз предложил ужесточить эти нормы и сделать указание происхождения обязательным и для переработанной продукции. Возможно, это будет сделано, но, скорее всего, все останется как есть.

И вот почему: в самый разгар скандала Брюссель впервые после эпидемии коровьего бешенства снова разрешил использовать животные корма, от которых в 1997 году и вспыхнула болезнь. Выходит, что мнение потребителей — ничто перед экономической необходимостью. Слишком дорого стоят зерновые, европейские крестьяне больше не в состоянии кормить ими свой скот.

Правда, переработанной в муку курятиной и свининой можно будет пока кормить только рыбу, но в 2014 году дело дойдет и до свиней, и до птицы. Евросоюз уверяет, что бешенства больше не будет, потому что «животный каннибализм» запрещен по-прежнему. То есть свиньи не будут есть себе подобных, а только «куриную муку», и наоборот. И за этим, дескать, будут строго следить контролеры. Особенно многообещающе это звучит в самый кризис конины, показавший как раз полную невозможность контроля.

Но вот и Spanghero собирались закрыть. Уже объявили со всей помпой, что жулики, дескать, и пусть расплачиваются. Но передумали. На предприятии работает 3000 человек, а в регионе — 13-процентная безработица. Они, вместе с семьями, лишатся дохода, и их будут кормить гуманитарные организации. Те самые, которые сейчас собирают изъятые из торговли упаковки и раздают тем, кому не приходится выбирать. Что прикажете со всем этим делать на государственном уровне?

По крайней мере, я точно знаю, что делать на своем, частном. Больше никогда не покупать рыбу из рыбоводческого хозяйства, вскормленную животной мукой. Самой покупать кусок мяса (я умею отличить конину от говядины), перемалывать его в фарш и готовить лазанью. Кому прислать рецепт, желательно в обмен на руководство по рыбной ловле?