Антон Носик: В проекте «Сколково» сочетаются благие намерения реализовать на территории РФ некий высокотехнологичный оазис по типу Силиконовой долины или Metropolitan Boston с полностью негодными средствами для реализации. Создание подобных технологических, географических, региональных кластеров в США не сопровождалось никакими налоговыми льготами. В Калифорнии, где находится Силиконовая долина, и в Массачусетсе, где Metropolitan Boston, местные налоги довольно высокие, выше, чем в соседних штатах. Это к вопросу о влиянии налогового климата на возникновение таких кластеров. Налоговый климат должен быть в стране, а не в резервации. Если вы строите резервацию, в которой климат, отличный от общегосударственного, то все, чего вы можете добиться, — это фиктивная регистрация.

«Сколково» является инициативой группы частных лиц, у которых есть достаточное количество врагов, конкурентов и соперников. В связи с этим, с одной стороны, работает их энтузиазм, с другой — козни соперников. Я не могу прогнозировать, что случится раньше: забодают этот проект недовольные модернизацией Медведева или он стухнет от отсутствия интереса непосредственно у Вексельберга. Вполне очевидно, что во времена Медведева участвовать в Сколково, поддерживать его было некоторой декларацией политической благонадежности. Сегодня, как мы видим, наоборот. Тренд изменился. Тот же Вексельберг, создавая частно-государственное партнерство, тем самым себя приближал к власти. Сегодня мы не видим дивидендов, на которые он мог бы рассчитывать. То, что слышно со стороны государства про «Сколково», не похоже на слова поддержки и одобрения, скорее, на наезд. Насколько Вексельбергу интересно тратить деньги, становясь при этом объектом наезда, — вопрос открытый.

Ситуация понятная: при предыдущем президенте были лозунги инноваций, модернизаций, высоких технологий. С того момента, как Медведев перестал стоять во главе государства, мы их перестали слышать. На повестке дня — борьба с внутренним врагом и укрепление идеологических основ государства. Сейчас, если Вексельберг или кто-нибудь другой предложит построить за такие же деньги, на такой же площади лагерь по подготовке патриотической молодежи, где бы снималось патриотическое кино, патриотические реалити-шоу, учили бы подрастающее поколение родину любить и так далее, то, наверняка, это получит такое же госфинансирование, которое в свое время получило «Сколково». 

Сергей Гуриев:  Как мы видим, администрация президента сегодня важнее, чем правительство. На момент создания «Сколково» Андрей Фурсенко занимал четкую идеологическую позицию: нужно не строить какой-то анклав, а пытаться улучшать науку и образование по всей стране и во всех университетах сразу. Такая позиция может вызывать уважение, но в некотором роде она противоречит сурковской.

Иван Засурский: Вообще, «сколковская история» хорошая. Люди, которые делали этот проект, с самого начала понимали, что рано или поздно к ним придут и начнут мучить, поэтому создавали четкую, формальную структуру, к которой не было бы ни малейшего повода придраться. В итоге, как видите, все равно появился человек, из-за которого к ним пришли. Силовики всегда с большим интересом наблюдали за  институтами развития, а тут еще и Сурков освободил вакантное место.

Я думаю, что может так оказаться, что Фурсенко будет вполне разумно руководить этим проектом. Главное, чтобы он не делал вид, что знает, что делать. Сколково нужно расшаривать, делать открытой структурой, которая бы по всей России проводила грантовые программы, как пылесос, собирала бы таланты по всей стране. В принципе, у Фурсенко может хватить пороха на это. Владислав Юрьевич опытный политик и технолог, но в образовании он не так много сделал.

За прошедшие три года из сколковских историй я бы отметил строительство и сделку с Массачусетским институтом технологий. Есть, однако, одна проблема, которую я не могу не отметить — речь идет об институте экспертизы. Важный лично для меня момент — отказ в гранте на научный архив. Они посылали мой проект на экспертизу к людям, которые смогли меня убить следующей формулировкой: «Проект хороший, все отлично объяснил человек, но, скорее всего, не сможет сделать». Для них это оказался довод. Я до сих пор не могу понять, кто и как принимает такие решения. Не думаю, что это со зла: они просто старались создать экспертизу, пытались и до сих пор пытаются втянуть разные иностранные компании в исследовательские проекты.

Говоря о «Сколково», стоит понимать, что это еще не вечер. Такие проекты делаются по пятьдесят лет. «Сколково» — это образовательный девелопмент. Сначала туда должны набрать хороших преподавателей. Крайне подло и несвоевременно сейчас выписывать однозначные приговоры.

Геннадий Гудков: Я давно не жду никаких позитивных изменений от действующей власти: она, похоже, исчерпала себя до дна. Реинкарнация Фурсенко точно не в нашу пользу. Он не справился с теми задачами, которые были поставлены перед ним раньше, в правительстве он был одним из самых непочитаемых министров. Как говорится, не справился с ротой — на тебе батальон. Совершенно очевидно, что от такого руководителя, как он, ждать серьезных позитивных изменений не стоит. Скорее всего, это похороны «Сколково», поскольку назначен человек, обладающий удивительным талантом все разваливать. Думаю, что и в этом проекте он его проявит. Наверное, в окружении президента сейчас понимают, что России не до инноваций, не до чего-то нового. Сохранить бы старое, как можно дольше удержать власть, благо цены на нефть еще не рухнули, есть что пилить. Может быть, я буду несколько циничен, но мне кажется, что кого бы сейчас ни назначили курировать «Сколково», проект будет сводиться на нет. Конечно, что-нибудь останется. Например, наработки с Массачусетским институтом, в которых принимал участие Пономарев. В целом, останутся только памятники попытке создания некоего масштабного инновационного проекта, очередной провалившейся национальной идеи, коих у нас уже были десятки, начиная еще со времен Брежнева.

Конечно, я не отрицаю заслуг энтузиастов. Они работают всегда, даже вопреки системе. Тем не менее нужно понимать, что эффективность такого труда — 20-25% от того, что они могли бы сделать. В какой-то степени в России, конечно, будут живы и наука, и технологии, будут какие-то случайные прорывы, но все это будет происходить несистемно. Честно говоря, я не вижу у нынешней власти резерва для чего-то нового.

Александр Туркот: За последнее время «Сколково» превратилось в арену разборок. Я надеюсь, что с назначением Фурсенко достаточно мутная волна, которая поднялась вокруг проекта, осядет, и он вернется в более-менее продуктивное состояние, будет заниматься тем, чем положено, а не напоминать выжженную землю, как сегодня.