Георгий Мирский, востоковед:

Я так и предполагал, что премию мира получат те, кто сейчас занимается уничтожением химического оружия в Сирии. Но я бы дал Нобелевскую премию мира пакистанской девочке Малале, только она ее заслуживает, а не все эти политики и организации. Это девочка, которую изуродовали, но она нашла в себе смелость бросить вызов и призывать к борьбе за свои права, зная, что ее, скорее всего, убьют. Вот это действительно героическая девочка, она заслуживает такой награды. Но у Нобелевского комитета, как всегда, свои соображения. Считается, что в Сирии сейчас есть тысяча тонн химического оружия, которое направили бы против Израиля, где есть атомная бомба. Но дело-то в том, что война не прекратится, она будет идти и без химического оружия. Конечно, уничтожение химоружия — это плюс. Люди, которые могли погибнуть от газа, останутся живы. Но в целом никакого миротворчества тут нет.

Сергей Алексашенко, директор по макроэкономическим исследованиям ВШЭ:

Я без всякой иронии считаю, что эта премия вручена Владимиру Владимировичу Путину, который решил проблему сирийского кризиса с химическим оружием, но его не внесли в список номинантов заранее. Если смотреть на прошедший год, это один из немногих успехов мирового сообщества в развязывании узла кризиса на Ближнем Востоке. Организация получила премию достаточно заслуженно, но я все-таки считаю, что эта премия принадлежит Путину.

Петр Офицеров, предприниматель:

Своих идей, кого наградить этой премией, у меня нет. Чтобы получить ее, нужно сделать что-то глобальное для всей планеты. Из реальных кандидатов мне ближе всего Брэдли Мэннинг из WikiLeaks, он многое сделал для ослабления давления государства. WikiLeaks хороший и успешный проект. Сноуден, как мне кажется, сделал меньше, результаты его действий пока не так очевидны. Я также восхищаюсь Малалой Юсуфзай, но не уверен, что это заслуги планетарного масштаба. Выдвижение Путина на премию мира я вообще расцениваю как шутку.

Константин Богомолов, режиссер:

Я не знаю ничего более бессмысленного, чем Нобелевская премия мира, поэтому я бы никому ее не вручал. По-моему, все это игры, это всегда связано с политикой и редко с реальной гуманитарной деятельностью. Может, дал бы какому-нибудь частному лицу, но точно не политику.

Сергей Ковалев, председатель правозащитного общества «Мемориал»:

Я не слишком хорошо знаю достойных людей за границами моей страны. Говорят о Сноудене, но я бы хотел сначала разобраться в этой истории и сформулировать свое мнение. Что касается моей страны, то вручение международной премии такого уровня стало бы важным событием для России. Это огромная страна, которая, скажу без обиняков, многое портит в мире. Даже если говорить о той же Сирии, за которую хотят вручить Нобелевскую премию мира Путину. Мы же знаем, чье творение нынешняя Сирия, кем она до сих пор вооружается, кто мешает прекратить кровопролитие. Не только Россия, конечно, но сама международная ситуация, которая ставит миротворцев на чью-то сторону, хотя они должны быть неангажированными. Премия мира очень важна, но она пронизана политиканством.

Григорий Мелконьянц, исполнительный директор ассоциации «Голос»:

Я бы поддержал выдвижение руководителя «Голоса» Лилии Шибановой, потому что во многом благодаря «Голосу» к проблеме выборов в России было привлечено общественное внимание. И это позитивно сказывается на оздоровлении политической ситуации в нашей стране.

Юрий Норштейн, мультипликатор:

Уж точно я бы не дал Нобелевскую премию мира Путину. Наши власти так старательно выдвигают его кандидатуру, чтобы иметь потом защитный фон, так сказать, и чтобы потом, в случае получения Путиным премии, козырять этим формальным фактом. Я бы не стал давать эту премию кому-то известному, кто у всех на слуху. Я бы дал ее самому неизвестному человеку, тихо делающему свое дело, без которого мир не стоит. Все-таки понятие мира — это что-то большее, чем просто шум вокруг нобелевского лауреата.