Веган-пацифист и «империя зла»
С Жунёвым мы встречаемся на стадионе. На сетке-рабице с помощью цветного скотча он ваяет логотип местной газеты, ежегодно в майские праздники проводящей легкоатлетическую эстафету. Работа как работа, не смущает. «У меня художественного образования нет. На таких вещах я оттачиваю технику. Мне деньги платят, а я учусь», — бесхитростно поясняет Жунёв.
Он простой. Даже слишком. То, что в сети воспринимается как претензия на эпатажность, при личном общении рассеивается, словно морок. Слишком прямые ассоциации и лобовые метафоры. Слишком обывательские размышления об «империи зла» и утраченных благах советского времени. Никакой витиеватости в мыслях и обилие «как бы» в речи. Ни с чем из этого не рифмуется понятие современного художника, своей работой спровоцировавшего дискуссию в тысячи комментариев.
Жунёв не пытается мудрить, если понятия не имеет, как отвечать на вопрос. Отмахивается по-простому: «Да не знаю я...» — катастрофа для интервьюера. Он три года как веган, но без идеологии: «Мне кажется, это полезней для здоровья». Больше года не бреется и не стрижется. Говорит, будет обрастать, пока не наступит мир во всем мире. Когда начинаешь выпытывать, что это для него значит, отвечает, помолчав: «Просто отмазка. Чтобы не приставали с вопросами по поводу волос».
В своей простоте Жунёв искренен. Он не понимает, как умудрился спровоцировать столь бурную негативную реакцию своим Гагариным. Не был, не состоял, не участвовал. Специально повыше на стене разместил, чтобы работа повисела подольше, чтобы граффитисты тегами не заспамили. А получилось, что осквернил святыню. Даже две: космический первопроходец тоже для многих оказался символом неприкосновенным. По указанию местных властей, спустя сутки рисунок был уничтожен — аккуратно замазан белой краской.
