От классики до симулякра: как поколения выбирают книги в мире без идеалов
Николай, как вы считаете, то, что школьники предпочитают классику, означает, что ничего кроме школьной программы они не читают? Или у них осознанный интерес к литературному наследию?
Интерес к литературе, в том числе к классике, подтверждается и другими источниками, например популярностью BookTube. Когда YouTube только появился, всех интересовал развлекательный контент, и со временем интеллектуальная составляющая из него совсем ушла. Но люди потянулись к более сложному дофамину, чем тот, который дают просмотр видеороликов или скроллинг. Сегодня книжные блогеры формируют целую медиасферу: их аналитические обзоры и разборы классики собирают миллионы просмотров — показатель, немыслимый для прежних лет. Читать снова модно.
Чем это можно объяснить?
Образование стало хуже («исследования показывают, что знания по литературе после распада СССР и ухода советской системы образования стали на порядок ниже», ВЦИОМ 2025 — Прим. ред.), и у молодежи есть ощущение, что им чего-то недодают, поэтому они занимаются саморазвитием. К тому же это не совсем доступное удовольствие. При современной скорости жизни время становится все более дорогим ресурсом, а для чтения его требуется довольно много. И эта труднодоступность тоже привлекает.
18–24 года — это же самый романтичный возраст. Почему в этой возрастной группе художественное слово уступает место более прагматичным знаниям? А как же поэзия? Остается ли сегодня поэзия актуальным видом искусства?
В принципе поэзия никуда не делась, рэп — это тоже стихи. Литература очень сильно связана с мышлением людей, с обстановкой: экономической, политической, она всегда есть отражение своего времени — какая жизнь, такие и стихи.
Среди нон-фикшен есть очень достойные вещи с точки зрения литературы и даже в смысле драматической структуры. Рост популярности такого рода чтения можно объяснить тем, что люди хотят разбираться во многих областях. Из-за развития технологий объем информации сильно вырос, поэтому появился запрос на концентрированные знания, а поскольку при этом еще и жизнь упростилась, глубина этих знаний не так уже важна.
Вы как-то сказали, что литература — одно из средств познания человеком самого себя. Но раньше люди себя познавали в основном через драматургию произведений. Почему же сегодня они задают гораздо более прямолинейные вопросы?
Мы живем в эпоху алгоритмов и быстрых эффектов. А художественная литература не подходит для такой стратегии. Сейчас чем проще ответ, тем он популярнее. При этом в таких книгах по большей части написана откровенная чушь. Яркий пример — «Богатый папа, бедный папа» Роберта Кийосаки, якобы реальная биография автора. На самом деле это просто лор к игре «Денежный поток». То есть та схема, которую он предлагает, в жизни вообще не работает, она жизнеспособна только в рамках игры.
Но если эти стратегии не работают, люди рано или поздно должны это понять и перестать искать ответы в формате «пять шагов к счастью».
Автомобиль класса люкс тоже не сделает вас счастливее, но реклама годами продает их как однозначный источник счастья. И многие в это верят. Сегодня всем рулит симулякр.
Как мы дошли до этого?
Если вкратце, то до XX века развитие шло благодаря смене идеалов: романтизм противопоставлялся классицизму, символизм — реализму. Во второй половине XX века мы вступили в эпоху постмодерна и пришли к тому, что идеала вообще не существует. Все культурные коды равнозначны, а если нет идеала, то нет и оригинала. И все образцы (копии без оригинала) становятся симулякрами.
Книги-инструкции только условно можно назвать литературой. Означает ли растущий запрос на такого рода книги, что высокая литература прекратила свое развитие?
Хорошая литература никуда не делась, просто популярно другое. За информационным шумом мы не видим чего-то стоящего. И в этом парадокс современности: культура деградирует при том, что никогда еще не было так много книг и образованных людей. Когда на смену серьезной литературе приходят алгоритмические рекомендации, а глубину замещает виральность — это не смена трендов, а симптом. Симптом того, что мы живем во времена заката культуры в ее традиционном понимании.
Кроме крушения идеалов, что еще явилось причиной такого упадка?
Общая инфантилизация общества. Прорыв в медицине XX века увеличил продолжительность жизни. В основном он растянул период дряхлости, но при этом породил миф о вечной молодости. И теперь люди упорно не хотят взрослеть. Раньше все было наоборот. В прошлые века мечтали поскорее стать старше — детство не считалось чем-то важным: выжил, и слава богу. Даже биографии великих людей начинали не с младенческих лет, а с родословной, после чего сразу переходили к его деяниям уже в осознанном возрасте. Описывать детство казалось таким же странным, как сейчас начинать историю жизни с перинатального периода.
Поступки инфантила — производная от обстоятельств и его сиюминутных желаний; такая позиция противоречит самому понятию культуры. Культура предполагает наличие ответственности и принятие решений с учетом их последствий.
Кому из современных писателей можно претендовать на звание классика?
Если мы говорим про мир, то Рохинтон Мистри замечательный писатель. Если про Россию — в перестроечные годы рынок интеллектуальной литературы был убит. Сегодня даже известные писатели получают очень небольшие гонорары. То есть авторам приходится работать ради денег, а коммерческий интерес губит писателя. Творчество не может быть на заказ. сегодняшний российский рынок полностью переориентирован на массмаркет.
Чем можно объяснить повышенный интерес к китайским и корейским писателям среди наших соотечественников?
Обращение к азиатской литературе — это запрос на альтернативный мир. Он предлагает условность, где смысл еще возможен.
Какую книгу можно рекомендовать представителям каждого поколения, которая была бы наиболее созвучна их целям? Давайте примем гипотезу, что главная потребность поколения бумеров — сохранить значимость своих идеалов на века. Какую книгу вы им посоветуете?
Эмиль Золя, «Жерминаль». Мрачная, страшная реальность, но герой — идеалист, верит в свое дело.
Если основная потребность поколения X — пережить опыт, который по динамике, насыщенности и включенности в процесс равен вечности, какая книга им подходит?
Эмиль Золя, «Западня». Там показано, как алкоголь разрушает жизнь человека, лучшее описание смерти от белой горячки, прекрасный финал. Этот роман даст фору всем фильмам Алексея Балабанова.
Гипотетическая цель миллениалов — найти идеальные настройки жизни для себя плюс найти идеальную версию себя. Какая книга?
Николай Чернышевский, «Что делать?», и Айн Рэнд, «Атлант расправил плечи». Там как раз женщина живет в своем комфортном мире, но он вымышленный.
Боль хоумлендеров — они не знают, как строить долгосрочные планы, когда в тренде апокалипсис. Что посоветуете?
Отношение к долгосрочным планам хорошо выразил Михаил Булгаков: «Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен». Так что мой выбор — «Мастер и Маргарита».
И для всех поколений — «Мир как воля и представление», неважно, кто вы — бумер или зумер, читайте Шопенгауэра, и вы поймете, почему обречены вечно разочаровываться. Спойлер — потому что есть мир, а есть представления человека об этом мире, и полностью они никогда не совпадут.
Беседовала Юлия Кузнецова