Антон и Игорь знакомы с детского сада. Но все и всегда считали эту дружбу неравной. Игорь — яркий, веселый, общительный, креативный. А Антон — тихоня и тугодум, каких поискать, из него слова не вытянешь. Но они неплохо дополняли друг друга. Антону нравилось быть рядом с Игорем, жизнь вокруг него всегда кипела, он придумывал интересные игры. Игоря такой друг тоже устраивал: Антон соглашался, восхищался и на фоне Антона были ярко видны все достоинства самого Игоря. Вот только в дружеских отношениях Игорь был непостоянен. То он играл с Антоном, то не играл. То появлялся, то уходил. Но Антон не обижался, и дружба всегда восстанавливалась.

Когда пришла пора идти в школу, единственное, что волновало Антона, — окажется ли он с Игорем в одном классе. Оказался. И их отношения остались прежними.

— Ты понимаешь, что ты человек, на которого я всегда могу положиться? — говорил Антону Игорь. — Для меня наши отношения очень важны. Я знаю, что сам бываю сволочью и тебя обижаю. Но ты тот человек, на которого я всегда могу рассчитывать.

Ладно, говорил он не совсем такими словами, но Антон понимал все именно так. Он нужен Игорю, он его опора. К тому же самому Антону по-прежнему было с Игорем интересно: тот увлекался сам, увлекал слегка тормозного друга, потом остывал, переключался на что-то новое. А Антон все продолжал «копать» в том же направлении, получал удовольствие и понимал, что если бы не Игорь, он бы никогда этого не узнал, этому не научился… И когда его друг в очередной раз куда-то исчезал, Антон знал, что рано или поздно Игорь вернется.

Окружающие расценивали их дружбу совершенно иначе. Родители Антона всегда были ею недовольны. «Он тебя использует, он тобой манипулирует. Когда ему надо, он тебя зовет, а когда не надо, заставляет тебя страдать. Разве это друг?»

Антон к родительскому недовольству относился спокойно: он ведь знал больше родителей и совершенно иначе понимал то, какие именно отношения связывают их с Игорем.

Когда Антон и Игорь подросли, речи о дружбе вдвоем даже и быть не могло — при общительности-то Игоря. И все же она, эта дружба, как-то выживала, и мальчики по-прежнему считали себя друзьями, хотя с годами становились все более разными.

Однажды Игорь позвал Антона с собой в приключенческий лагерь «Экспедиция». Антону весь этот экстрим, когда ездят на лошадях, ныряют, стреляют, играют в пейнтбол и ночуют в палатках, был чужд невероятно. Но это же Игорь позвал его, и именно его, а не кого-то другого из друзей.

— Мам, я хочу поехать туда. Ну пожалуйста! — взмолился Антон.

Родители попытались воззвать к здравому смыслу сына:

— Антош, тебе самому все это совершенно не нужно и неинтересно. Игорю просто некого было позвать, поэтому он и позвал тебя.

Но Антон был неумолим. Родители посовещались и решили не препятствовать желанию сына. Они перекроили свой отпуск и купили ему путевку в лагерь. Дороговато обошлось, но не лишать же сына радости.

Когда до поездки оставался месяц, Игорь заскочил к Антону в гости и ошарашил:

— Дружище, ты можешь дать мне в морду, но меня ребята из группы «ВКонтакте» позвали в международный лагерь в Испанию. Я все понимаю, это я тебя сгоношил в тот лагерь, но ты же понимаешь, что в Испанию я не могу не поехать, для меня это шанс выйти на другой уровень. Ты единственный человек, который может меня понять, но если не поймешь, то — без проблем! — можешь дать мне в морду, я не обижусь ни разу.

Антон подумал и сказал:

— Да нет проблем. Ты такой, какой ты есть. За что тебя бить?

И Игорь весело убежал. А Антону было не до веселья — ему предстояло объясниться с родителями, которые потратили кучу денег на путевку в лагерь, куда Антон ехать без Игоря не собирался.

Скандал был грандиозный.

— Мы смотрим на эту вашу так называемую дружбу много лет, сколько можно? Ты что, издеваешься над нами? Это уже за гранью. Неужели ты сам не понимаешь, что это не дружба, а какое-то рабство? Друзья так не поступают!

В итоге родители поставили Антону ультиматум: либо никакого Игоря больше не будет, либо мы переводим тебя в другую школу. И что делать Антону?

Это история из моей практики и одновременно из будущей книжки «Экзамен для подростков», которая, наверное, когда-нибудь выйдет.

Совершенно очевидно, что в этих странных на первый взгляд отношениях Антон принимает Игоря «таким, какой он есть». Но ведь и Игорь Антона — тоже. Оба честны друг с другом. Игорь понимает, что поступил с другом непорядочно, и предлагает свой, экстравертный способ компенсации: тогда дай мне в морду! Если бы Антон решился и стукнул, Игорь очевидно принял бы это как должное. Все в порядке?

Для мальчиков — да. Но не для родителей.

Спросите себя: как бы вы поступили на их месте? Одобрили бы такую дружбу?

Я бы, наверное, поставила сыну другой ультиматум: ну вот теперь-то ты у меня поночуешь в палатке, покатаешься на лошадях и поиграешь в пейнтбол по полной программе! Каждый день добром поминая Игоря, который тебя в это втравил, а сам слился в Испанию!

Как мы вообще понимаем и оцениваем дружеские отношения наших детей? Как кальку какого-то своего опыта? Как начальный этап встраивания в социальную иерархию?

Я часто спрашиваю себя: почему свои дружбы и первые привязанности наши дети, которым мы все «хотим только хорошего», зачастую вынуждены буквально отвоевывать?

Это закон? Один из законов «детско-родительских джунглей»?

А сколько нынешних детей с искренней болью рассказывают мне: да, я в классе со всеми общаюсь, но настоящих друзей у меня нет…

Мой вопрос: откуда ты знаешь?

Ответ: а мне мама сказала, что настоящие друзья обязательно должны… — дальше следует пересказ идеалистически-сентиментального повествования о советском детстве, когда друзья по три часа шли вместе из школы, заболевших одноклассников каждый день навещали по несколько человек, приносили и помогали сделать уроки и все такое.

Мама, кстати, легко подтверждает: да конечно, разве это вообще дружба у них? Настоящие друзья — они познаются в беде.

В какой конкретной беде познавались школьные друзья этой мамы, как правило, выяснить не удается.

Еще аспект: «неравная» дружба.

«Он тебя использует! Если бы не сласти и не подарки, он бы в твою сторону и не взглянул!» — и у бедного ребенка самооценка падает ниже плинтуса.

«Она с тобой играет, только когда нет Светы Михайловой!» — и девочка начинает ненавидеть ни в чем не повинную Свету.

«Почему только ты всегда ему звонишь? Пусть он сам тебе позвонит и позовет!» — и несчастный парень изнывает у телефона, желая и не решаясь набрать номер друга.

Обратная сторона:

«Как ты вообще можешь с ним дружить? Он же глупый и учится хуже всех в классе! Что там у вас, нормальных детей нет, что ли?» — и мальчик впервые начинает приглядываться к своему верному и любимому другу, пытаясь как-то навскидку сравнительно оценить свои и его интеллектуальные качества.

«С кем ты связалась?! Ты что, не знаешь, какая у нее семья? Я бы не хотела своей дочери такой компании…» — девочка мучительно пытается сообразить, как одно связано с другим и что ей теперь делать.

Идея взаимодополнительности характеров и темпераментов родителей как будто не посещает совсем. А ведь оно существует в реальности. Общительные, разговорчивые дети часто очень комфортно чувствуют себя рядом с тихонями-слушателями. Не слишком сообразительные тянутся к ярким и креативным и «за интерес» в общении готовы идти «под них». Дети «из хороших семей» почти обязательно проходят этап, когда для них привлекательны «хулиганы».

И про эволюцию нельзя забывать.

«Что она как из школы придет, все время тычет в эти кнопки на телефоне?» — а это она так с подругой общается. Аналог вашей трехчасовой дороги домой, просто вы своего ребенка в другую школу перевели, и теперь ей с подругой по телефону общаться удобнее.

«Да они даже если у нас дома встречаются, сразу садятся вместе за компьютер и там сидят!» — а вы чего хотели? Чтобы они по очереди Диккенса друг другу читали или кубик Рубика собирали?

— А можно ли им в этом «дружеском» вопросе помочь? — спросят уважаемые читатели.

Да, конечно! И мы это обязательно когда-нибудь обсудим. А пока простая просьба: не мешайте детям учиться дружить. Даже в наше виртуальное время это по-прежнему остается очень важным навыком. Не менее важным, чем знание английского языка или умение играть на фортепиано.