«Это круче, чем секс». Трудоголики о своей жизни

«Страшно жить в мире, где каждый месяц не приходит СМС с уведомлением из банка»

Борис Столяров, 31 год, Нижний Новгород:

Я вырос с мамой в маленьком рабочем поселке, и денег в моей семье не было вообще. В нашей семье привыкли жить по такому принципу: мы — рабочий класс и будем пахать всю жизнь за копейки, а есть другая каста, и они могут позволить себе купить велосипед или поесть сгущенку. Рядом жили состоятельные семьи, я постоянно сравнивал себя с этими людьми и старался себе доказать, что могу быть не хуже.

Я начал подрабатывать в 14 лет. По-серьезному работаю с восемнадцати. Кем я только не был: проводником пассажирских вагонов, курьером, промоутером, координатором этих промоутеров, даже траншеи копал. Короче, занимался всем, чем могут зарабатывать студенты. Совмещать учебу и работу пришлось до тех пор, пока я не устроился в колл-центр крупного мобильного оператора. Там уже все было по-взрослому: 5 дней в неделю, 8 часов, с трудовой книжкой.

Сначала я работал обычным оператором в своем городе — Нижнем Новгороде. Отвечал на звонки, но в то же время замечал несовершенства нашей системы. Постепенно стал предлагать свои идеи, рациональные решения. Меня заметили, стали двигать вверх, позвали в Москву, и я дослужился до старшего менеджера по развитию веб-продукта.

Вообще, я и в Нижнем не уходил с работы в 6 вечера, но в Москве приходилось работать по 12–14 часов в сутки. Приходил в офис к 8 утра, был там примерно до 10 вечера. Уже после десяти еду домой, а где-нибудь на Садовом кольце меня ловит срочный звонок. Я паркуюсь, достаю ноутбук и еще час сижу на светофоре, решаю какие-то важные дела. Домой приезжаю в 2 часа ночи и ложусь спать. Утром все сначала.

Я понял, что дальше так жить нельзя. Мне предлагали успокоительное и транквилизаторы, но я понимал, что это вызовет привыкание

Понимаете, когда в 18 лет у тебя появляется ежемесячная зарплата, которая еще и постоянно растет, очень страшно все потерять. Страшно жить в мире, где каждый месяц не приходит СМС с уведомлением из банка. Я не планировал зарабатывать какие-то золотые горы в Москве, но и возвращаться в Нижний не хотелось: там зарплаты в два-три раза меньше. Я был как белка в колесе, которая постоянно крутится, а остановиться страшно — перевернешься вниз головой.

В итоге от постоянных стрессов у меня начался невроз. Температура стабильно была 37 градусов, постоянно что-то чесалось. Стали беспокоить сильные панические атаки, вплоть до вызова скорой. Давление было 180 на 100 — это у человека, которому 26 лет. Потом у меня стало падать зрение. Я садился за компьютер, смотрел на экран и не видел букв, хотя понимал: они там есть! Я смотрел на слова — и мне приходилось складывать их по буквам, как делают маленькие дети.

Я понял, что дальше так жить нельзя. Мне предлагали успокоительное и транквилизаторы, но я понимал, что это вызовет привыкание. Не хотелось просто блокировать проявления расстройства химией, нужно было действовать более основательно. Как бы банально это ни звучало, но я просто начал отдыхать, перестал нервничать, перешел на правильное питание. Два месяца в том ритме, что жил я, приводят к ущербу, который надо устранять около двух лет.

Я стал посещать психолога. Сначала казалось, что все это бред, что со мной общается какой-то дурачок. Но потом, когда я увидел результат, стал советовать психолога всем знакомым. У меня наконец-то получилось найти баланс. Я оглядываюсь на то, как работал раньше, и понимаю, что был придурком. Сам выдумал себе какую-то мегаответственность, будто я абсолютно незаменимый и Вселенная без меня потерпит крах. Видимо, это просто тешило мое эго. Мне льстило, когда меня жалели: «Какой ты бедный-несчастный, все время работаешь, как же так!» Было много ситуаций, когда мой героизм не был нужен, но я просто не умел по-другому.

Ощутимым толчком к перемене образа жизни стала смена руководства моей компании. Раньше я действительно делал крутые вещи, придуманный мной сайт признали лучшим интернет-порталом на российском рынке. А новый начальник сказал, что все мои достижения — фигня. Выходит, я жертвовал здоровьем и временем впустую?

Я понял, что однажды рискую обнаружить себя пятидесятилетним человеком, который сидит на офисном стуле. И я решил открыть свое дизайнерское агентство, работать на Москву, находясь в Нижнем Новгороде.

Все сложилось удачно, сейчас мое агентство занимается презентациями. Работаю я в два, а то и в три раза меньше, а получаю в два раза больше. С точки зрения баланса, я могу отдыхать где-то четыре раза в год, когда мне будет удобно. Но я думаю, что без того опыта, который я получил на предыдущем месте работы, я бы вряд ли сумел построить свой бизнес. Я очень много узнал о топ-менеджменте, познакомился с корпоративной культурой. Наши заказчики сейчас в основном корпоративный сектор — Сколково, Высшая школа экономики, — и я прекрасно понимаю, как они устроены изнутри, что нужно заказчику. Если бы я сам не побывал внутри, я бы вряд ли понял все это снаружи. Я хорошо прокачал свой навык планирования, что сейчас мне очень помогает.

«Родным пришлось вызывать мне скорую»

Михаил Голубев, 43 года, Москва

В школе я был троечником: атмосфера меня угнетала, было скучно. Взялся за голову только ближе к выпуску. И в институте все было по-другому: диплом у меня на отлично.

В 18 лет я женился. За своей любовью мне пришлось ехать в Североморск, что за Полярным кругом. Найти гражданскую работу в городе военных моряков было трудно, и я успел попробовать практически всё: ремонтировал квартиры, торговал, был страховым агентом. Потом стало ясно: надо идти в армию, иначе так и буду перебиваться с подработки на подработку. Тогда написал жене записку: «Прости, дорогая, я ушел служить. Вернусь через два года» — и ушел.

С армией у нас не сложилось: было трудно выполнять приказы, смысл которых я не понимал. Мне очень повезло, что перед службой я поступил на юрфак. Декан разрешил приезжать раз в год и сдавать все экзамены — так я и учился. Когда я ушел из армии, северный флот вздохнул с облегчением. Я к тому времени уже был студентом третьего курса и понимал: красить стены больше не буду.

Это были девяностые годы, я устроился юристом на небольшое предприятие. Там мало кого интересовало, во сколько начинается мой рабочий день, а во сколько заканчивается. Юрист в таких компаниях, как правило, один, и подчиненных у него нет.

Ритм жизни в то время у меня был бешеный. Однажды дошло до того, что родным пришлось вызывать мне скорую: давление подскочило очень высоко. Такого раньше со мной не случалось, было страшно. Я думал, что умру, боялся за семью: как они это переживут? Но, к счастью, врачи быстро меня откачали. Они поинтересовались, сколько времени я не был в отпуске. Я им ответил: «Семь лет». Тогда мне сказали, что, если продолжу в том же духе, через пару лет будет поздно.

Когда я покоряю новую вершину в моем нынешнем деле, испытываю настоящий экстаз

Я не стал ждать и быстро сделал выводы. С тех пор я серьезно пересмотрел образ жизни и — что самое главное — начал рассматривать здоровье как одно из важнейших условий благополучия. Чтобы ездить, машина должна вовремя и качественно обслуживаться, то же самое и с нашим телом. Мне пришлось учиться вовремя расслабляться, уезжать на отдых и там забывать о работе. Еще я стал больше доверять людям, полагаться на их помощь, ведь сделать все самому невозможно. Скорректировал режим сна: раньше был убежденной совой, а теперь ложусь рано и рано встаю. Помогают восстанавливаться также йога, бег и здоровое питание.

Сейчас я работаю по 12–14 часов в день, без выходных. У меня свое краудфандинговое агентство: crowdstarting.ru. Среди наших работ, например, два больших проекта для Михаила Задорнова: фильмы о Рюрике и вещем Олеге. Но сейчас я занимаюсь в основном своими проектами или помогаю друзьям.

Я действительно люблю то, чем зарабатываю на жизнь. Мне интересна сфера образования, интернет-технологий, блогинга. Я слежу за тем, как финансируются стартапы. Только, правда, мне не очень нравится слово «работа», мне нравится слово «творчество». И я стараюсь, чтобы в моей жизни было меньше работы и больше творчества. Я считаю большой ошибкой зарабатывать деньги тем, что тебе самому не нравится.

Когда я покоряю новую вершину в моем нынешнем деле, испытываю настоящий экстаз. Если получается сделать что-то сложное по-настоящему хорошо, это даже круче, чем секс. Но никогда нельзя расслабляться, нужно постоянно учиться новому. Я учусь все время, подтверждаю и повышаю свою квалификацию.

Если человек работает четко с девяти до шести, могу предположить, что он свою работу не любит. Я ему могу только посочувствовать. Но бывает и так, что человек работает «от звонка до звонка», потому что он суперпрофессионал и гениально планирует свое время — тогда это вызывает восхищение.

«На работу наряжаюсь, как на свидание»

Екатерина Черкес-Заде, 31 год, Москва

Мы с братом были воспитаны в неполной семье. Я работаю с 17 лет, а он в 23 года уже открыл свою фирму. Мы всегда понимали, что все зависит только от нас, и не ждали поблажек. У нас просто не было надежного тыла, который позволил бы не отвечать за свои решения или ошибки. В моей семье все работали с 17–18 лет и при этом успевали учиться. Я тоже последовала семейной традиции: в 2002 году я поступила на вечернее и сразу устроилась на работу в редакцию за 6 тысяч рублей. Мы писали про энергетику и госрегулирование. Я прекрасно помню, на что потратила первую зарплату: это была новая юбка и первый диск группы Franz Ferdinand. 

За пять лет я сделала карьеру и стала выпускающим редактором корпоративного издания. Однако с поступлением в аспирантуру поняла, что не хочу быть связана с энергетикой.

Так я пришла в Британскую высшую школу дизайна. Там как раз запускалась школа компьютерной графики и разработки игр. На тот момент не было вообще ничего — только красивое название. Руководил школой совершенно случайный директор, а я к тому моменту уже имела опыт управления и знала, как следует работать. Руководитель «Британки» это заметил. Через две недели старого директора сняли, и мне предложили стать исполняющей его обязанности.

Я не понимала ни того, как функционирует компьютерная графика, ни того, как работает образование. Я поехала учиться в Лондон и закончила несколько образовательных программ, а когда вернулась, у меня был один помощник, несколько преподавателей, стол и компьютер. Через три месяца мы запустили школу. Сначала у нас было две группы по 25 студентов, а сейчас мы ежегодно обучаем 850 человек.

Сейчас я руковожу консорциумом, в который входит 4 школы: Британская высшая школа дизайна, Московская школа кино, школа компьютерной графики и разработки игр Scream school и Московская школа архитектуры. В совокупности это 3200 студентов и 114 образовательных программ. В каждой школе есть свой директор, а я руковожу проектом в целом.

Я не верю в универсальный work-life balance

Я прихожу на работу примерно в 11 утра и ухожу около 11 вечера. Не помню, чтобы я жила в другом ритме. Еще я постоянно где-либо учусь. Сегодня — я могу сказать это как эксперт в области образования — человек должен учиться всю жизнь. Прошли те времена, когда можно было получить образование в вузе и спокойно почивать на лаврах. Одна профессия уже не сможет кормить тебя до конца жизни, раз в 4–5 лет надо подтверждать квалификацию, учиться новому. Появляются новые профессии, профессии на стыке, текущие специальности переосмысливаются — надо просто привыкнуть, что вы будете учиться все время.

Отпуск на месяц или больше — абсолютно не про меня. У нас есть 10 выходных дней в январе и мае, когда школа закрыта на каникулы. Кроме этого, я стараюсь освободить себе неделю июле — начале августа, просто чтобы выдохнуть. Очень важно находить какое-то время и восстанавливаться, менять картинку. Например, вместо недели отпуска в августе мы с коллегой ездили на образовательную программу в Сингапур. Это был, естественно, не отпуск, мы ходили на лекции, общались с другими специалистами. Но это было вдохновляющей средой, что позволило мне прекрасно обойтись без отпуска.

Для меня важно сделать уникальный, сложный проект, я не могу заниматься ерундой. Кроме того, мы работаем в той сфере, которая меняет жизнь человека. К нам приходят, чтобы получить профессию мечты, которая изменит жизнь. Если честно, я вообще не чувствую, что работаю — я занимаюсь любимым делом. В этом, наверное, ключ к пониманию того, почему люди торчат на работе с утра до ночи. Кому-то нужны деньги, самореализация, а мне просто безумно интересно. Я даже наряжаюсь на работу, как на свидание.

Я не вижу ничего плохого в том, что кто-то работает четко с 9 до 18 часов. Иногда по-другому просто нельзя: нужно забирать детей из садика, встречать после школы. Что же касается людей, которые приходят на работу просто посидеть и что-то поделать... Мне их немного жаль. У них нет мотивации.  

Я не верю в универсальный work-life balance. У каждого свой баланс — у меня он вот такой. Я думаю, если бы не социальные сети, на меня обижались бы чаще. Но сейчас все видят, что на работе у меня горят глаза, что я увлечена делом, что я счастлива — кто же будет против? Мне кажется, если человек тебя любит, то он вряд ли будет требовать, чтобы ты жил по другим порядкам и был несчастлив.

Если бы я вдруг сейчас потеряла свою работу, то пошла бы поучилась где-то пару лет. А потом бы поняла, что делать дальше.