Дмитрий Травин: В 1998-м власть не могла отказаться от пирамиды госдолга

Можно ли было избежать дефолта в 1998 году?

Если говорить о долгосрочном периоде, то да. Государственная политика тогда была построена на расширении заимствований, но при этом сама экономика работала плохо. Вплоть до 1999 года у нас практически не было экономического роста. Долги накапливались, а отдавать их было не из чего. Если бы власть отказалась от построения пирамиды госдолга, то не было бы и дефолта.

Но это теоретические предположения. А как надо было обходиться в конкретной политической ситуации без наращивания долгов — непонятно. Государство пыталось раздавать людям деньги, чтобы те не протестовали и голосовали за Бориса Ельцина на выборах 1996 года. Я не уверен, что на тот момент кому-нибудь другому удалось бы обойтись без таких больших заимствований. Без них Ельцин бы не выиграл выборы. А победивший Зюганов стал бы сам строить долговую пирамиду.

Надо сказать, что дефолта можно было избежать, если бы Международный валютный фонд или западные страны давали бы нам большие кредиты. Их легче было бы обслуживать. Но Запад выделял очень мало денег. Намного меньше, чем Греции в последние годы.

Кого можно винить в сложившейся ситуации?

Вопрос, кого винить, мне нравится меньше всего. Тогда прошли экономические реформы, в которые не вписывалось огромное количество предприятий. Они не могли производить продукцию, пользующуюся спросом. Для того чтобы их поддержать, в первой половине 1990-х денежный печатный станок работал без перерывов. Итогом стала практически неконтролируемая инфляция. Потом станок остановили и стали наращивать долги. Это было немножко лучше, но результат известен. Лучше всего было бы сокращать расходы, но Ельцин не был готов потерять власть и отдать ее Зюганову, при котором, возможно, все было бы еще хуже.

Как повлиял шок, который испытала экономика, на ее дальнейшее развитие?

Здесь все стандартно, как и написано в учебниках по экономике. Произошла девальвация. Она способствовала росту конкурентоспособности отечественной экономики. Из магазинов буквально сразу исчезли импортные товары, которые обедневшие россияне не могли себе позволить. Вместо этих товаров начали появляться отечественные, причем без указа президента, а просто в силу экономических механизмов. Что-то удалось заместить, что-то нет. Нормальных сыров не появилось, зато стали выпускать хорошую сметану. В то время импортозамещение сработало за несколько месяцев, а сейчас оно не получается уже больше четырех лет.

Можно ли сравнивать кризисы 1998 года, 2008-го и тот, что мы переживаем сейчас? Напоминает ли нынешняя ситуация 1998 год?

Нет. Все-таки это разные процессы. В 1998 году у государства были огромные долги. Многие путают дефолт с девальвацией. Дефолт — это неспособность государства выполнить свои обязательства по долгам. Сейчас его быть не может. Ни в 2008 году, ни сейчас у государства не было и нет таких долгов. Они, правда, есть у государственных компаний, но масштаб проблемы все же меньше.

Кроме того, за 20 прошедших лет резко выросли цены на нефть. Тогда государство получало мало налогов, в том числе из-за низкой стоимости нефти (в декабре 1998 года нефть марки Brent стоила 9,1 доллара за баррель. — Прим. ред.). Но уже в 2008-м перед кризисом они были очень высокие (4 июля 2008 года цена на нефть марки Brent достигла максимума — 143,95 доллара за баррель. — Прим. ред.). Сегодня она существенно ниже, чем в 2008 году, но выше, чем в 1998-м. Экономика худо-бедно начала работать. И сейчас государство точно может не раздавать деньги предприятиям, которые должны сами себя окупать.

Конечно, рубль может падать, что и происходит в последнее время. Но не в пять раз, как это было в 1998 году. И даже не в два раза.

Беседовала Анастасия Степанова