Подопытные кролики фестиваля NET
История пьесы «Белый кролик, красный кролик» напоминает детектив. Ее автор Нассим Сулейманпур — молодой иранский драматург, отказавшийся от несения воинской службы, за что был лишен возможности выезжать за пределы страны. В 2010 году он написал пьесу для одного актера: это позволило ему стать гражданином мира. «Кролика» сыграли на Эдинбургском фестивале в 2011 году, и с тех пор пьеса без преувеличения облетела весь земной шар. Ее перевели более чем на 25 языков, за ее исполнение брались такие знаменитости, как Вупи Голдберг, Стивен Фрай, Джон Хёрт, Майкл Шеннон. Гастрольный тур пьесы расписан до середины 2019 года: каждый день ее где-то играют, будь то Прага, Ницца, Нью-Йорк или Гонконг, Веллингтон в Новой Зеландии или австралийская Парраматта.
Главное условие и главная интрига этого проекта — исполнитель понятия не имеет, о чем этот текст, и видит его первый раз, находясь на сцене, лицом к лицу со зрителем, когда получает запечатанный конверт.
По существу «Белого кролика, красного кролика» сложно назвать спектаклем, это скорее ролевая игра, психологический эксперимент или даже спиритический сеанс. Здесь нет режиссера, нет репетиций, нет четвертой стены. Есть один исполнитель, читающий авторский текст, зрители, которые становятся участниками действия, и сам драматург, незримо присутствующий в зале. Получается очень интересная форма взаимодействия, совершенно новый способ прочтения пьесы: автор общается с читателями (в данном случае слушателями) через артиста. И хотя актер полностью зависит от воли драматурга и следует его указаниям, у него все-таки остается широкое поле для импровизации. Даже выбор костюма для этого вечера играет особую роль.
Я оказалась на спектакле с Юлией Ауг. Актриса не облачилась в кроличий наряд, не надела что-то броское и яркое, а выбрала простую белую футболку с изображением Кирилла Серебренникова и говорящей надписью Free Kirill, что само по себе уже высказывание, удивительным образом совпавшее с основной темой и проблематикой пьесы. Ведь драматург тоже в каком-то смысле сидит под домашним арестом, тоже продолжает работать в непростых условиях. Серебренников режиссирует спектакли, не выходя из квартиры, а пьесу Нассима Сулейманпура каждый день играют в разных странах и на разных континентах.
Относительно небольшой зал кинотеатра «Октябрь» забит до предела. Сцены как таковой нет, только узкая полоска авансцены, задником служит экран с логотипом проекта, стол, пара стульев, на столе — две бутылки воды, два стакана и пузырек с неизвестным содержимым. Возле стола — небольшая стремянка. Вот, собственно, и все. Юлия пристально всматривается в зал и признается (еще до того, как ей приносят конверт с пьесой), что специально надела очки, чтобы получше разглядеть лица ее сегодняшних «помощников» в постановке спектакля, о котором пока никто ничего не знает.
В анонсах проекта говорилось, что зрителя вовлекут в действие. Не обманули. Для начала автор попросил актера, то есть Юлию пересчитать всех присутствующих. Зрители послушно выкрикивают с места свои номера: набралось более 200 человек.
Сюжет этой истории пересказывать нет смысла, иначе разрушится главная ее идея: содержание и сюжет хранятся в строжайшей тайне. Юлия читает текст весело и задорно, и также легко и непринужденно, следуя указаниям автора, вовлекает зрителей в игру, вызывает их на сцену. То денег ей дай, то воду перемешай, то изобрази кролика или медведя. И зал охотно идет ей навстречу, подчиняется воле автора. Зрители реагируют очень живо: искренне, даже наивно сопереживают актрисе, соглашаясь с навязанными им правилами игры.
Автор своим текстом искусно и тонко манипулирует актером и зрителем, его указания в чем-то даже напоминают приказы, а сама затея на поверку оказывается не шуткой и не комедией, а социальным экспериментом, который может привести к печальным последствиям.
