Семья с проблемами предлагает взаимовыгодное сотрудничество

— У тебя шарф есть? И в чем тогда проблема? Если будет слишком выкобениваться или приставать к кому, просто привяжешь ее к стулу и сам на него сядешь.

Я в некоторой растерянности обозрела коридорный пейзаж перед моим (весьма небольшим по площади) кабинетом.

Сумрачный юноша лет 15–17 в шарфе с зенитовской символикой держал за руку визжащую и вырывающуюся девочку лет семи с явными признаками то ли отставания, то ли нарушения развития. Мальчик лет одиннадцати, присев, стучал по основанию ряда железных стульев каким-то сложным, складным универсальным инструментом. Почти задевая ногами его лицо, девочка в розовых колготках читала большую книгу про принцесс с диснеевскими картинками.

— Уйми своего брата! — кричала полная женщина высокому и очень худому мальчику постарше. Мальчик невозмутимо смотрел в стену мимо нее и шевелил губами.

Еще две посетительницы с детьми возмущенно переговаривались между собой, выразительно указывая пальцами.

Женщина в длинной свободной юбке с нашитыми на нее бусами и бахромой, отдав распоряжение юноше с шарфом, задумчиво рассматривала объявление логопеда на двери моего кабинета.

«Если они все ко мне, то я пропала!» — мысленно сформулировала я.

— О, Екатерина Вадимовна, здравствуйте! — увидев меня, оживленно поздоровалась женщина. — Наконец-то вы пришли. Я — Полина.

— Очень приятно.

— Мы, наверное, их всех к вам запускать не будем, иначе они там все разнесут. (Я облегченно вздохнула, попутно лицемерно посочувствовав людям в коридоре, ожидающим приема к другим специалистам.) Возьмем вот только Кузьму, наверное (кивок на худого мальчика) — он все равно глухой, чтоб к нему не приставали. Остальные — отобьются.

Я кивнула (а что тут скажешь?). Полина поманила Кузьму пальцем. Он тут же среагировал, обошел как неодушевленный предмет возмущенную полную женщину и вслед за матерью зашел ко мне в кабинет.

— Вы знаете, я в него с самого начала была просто безумно влюблена! Просто безумно, ну, так, как это возможно только в юности, вы понимаете? — усевшись в кресло, сказала Полина. — Меня это саму пугало. Я даже вышла замуж за другого, родила ребенка, но потом все равно… Видимо, судьба. А он, представьте, сошел с ума и повесился. Каков облом, а?

Я почувствовала, что почва окончательно уходит у меня из-под ног.

Чтобы хоть как-то собраться, попыталась мысленно составить реестр возможных причин Полининого ко мне обращения, но тут же сбилась со счета и запуталась.

— Полина, вы можете рассказать последовательно? — почти жалобно попросила я. В этот момент мне показалось, что глухой Кузьма (он, выпрямившись, сидел на стуле и внимательно наблюдал за нами обеими) смотрит на меня с сочувствием.

— Да конечно могу! Сейчас! — бодро воскликнула Полина. — На самом деле там все просто.

История Полины после ее оживленного рассказа представилась мне так.

Полина закончила престижную физико-математическую школу. Еще в школе влюбилась в мальчика-одноклассника по имени Артур. Артур в школе считался из самых одаренных даже среди их отобранного контингента, все время, даже на переменках и на загородных выездах, решал задачи, в девятом классе выиграл какую-то международную олимпиаду. Полина не была математической звездой, но поскольку девочек там вообще было мало, а характер у нее был бойкий и общительный, тоже являлась фигурой значительной и заметной. Отношения Артура и Полины с самого начала были неровными — он то допускал ее до себя, и они как бы «встречались», то отталкивал с формулировкой «мне вообще все это не нужно, неужели ты не понимаешь?! Иди отсюда и будь счастлива!»

Полина бесилась и однажды даже разбила Артуру голову мешком с уличной обувью. Артур стоял не шевелясь, по лбу и скуле текла кровь, математически двинутые одноклассники замерли от сложного борения страстей, происходящего в непосредственной от них близости.

После школы Полина вслед за Артуром поступила на физфак. Хотела «быть всегда вместе», видеть каждый день. Артур сказал: решай сама, это твоя жизнь.

После второго курса университета Артур, никому, в том числе и Полине, ничего не сказав, забрал документы и поступил в духовную семинарию.

Полина психанула, срочно, явно в отместку, вышла замуж за подвернувшегося аспиранта и родила от него сына Максима. Позвонила Артуру прямо из роддома. Хотела укорить, позлорадствовать. Но, как всегда с Артуром, ее ждала неожиданность. Артур ее звонку и новостям явно и искренне обрадовался, даже воодушевился, прямо на следующий день пришел поздравить, выглядел спокойным и умиротворенным: и я, и Господь — мы оба так рады за тебя! Смотрел на ее новорожденного сына с непритворным умилением и на нее — с любовью (она не могла перепутать).

Господи, в один миг поняла Полина, все было ошибкой! Я люблю и всегда любила только его!

Брак с аспирантом не задался. Расстались в общем-то мирно, Полина чувствовала свою вину и старалась идти на все возможные компромиссы. Сейчас отец Максима живет в Калифорнии, у него там другая семья и еще два сына. Его жена итальянка, и кажется, у них все хорошо.

Полина пошла к Артуру и сказала: вот я!

Артур сказал: ну что ж, значит, так рассудил Господь.

Артур хорошо и внимательно относился к Максиму и очень хотел своих детей. Полина рожала для него. Он говорил: когда новая душа приходит в мир нашим с тобой посредством, Господь говорит мне: это хорошо, это правильно! — и наступает успокоение. Тогда Полина еще не знала, что «господь говорит мне» — это отнюдь не метафора.

Несмотря на беременности, роды и прочие хлопоты, Полина умудрилась-таки окончить университет, получить диплом и даже устроиться на работу. Артур, будучи уже рукоположенным священником, ее поддерживал: это правильно, никто, кроме Господа, не знает, как повернется.

Все было действительно зыбко.

Одно время Артур много пил. Говорил: чтоб отключиться на время. Она, опять беременная, орала на него, колотила чем попало: тряпка! Слабак! У тебя дети! Твой Господь тебя презирает!

Артур покаянно кивал, соглашался.

Потом врач объяснил ей: Артур был болен давно. Он переживал галлюцинации, слышал голоса, но, обладая мощным, развитым интеллектом, не сдавался и искал им объяснения. В какой-то момент ему показалось, что религия все объясняет. Была ремиссия. Впоследствии алкоголь тоже был попыткой отвлечься, отогнать нарастающие тягостные переживания.

Судя по всему, Артур был сильной личностью и боролся долго.

Но в конце концов спустя много лет все стало очевидным. По настоянию родителей Артура (Полина как раз родила и находилась в роддоме) его поместили в больницу, там довольно быстро разобрались с диагнозом и назначили лечение.

На таблетках Артур прожил еще три года. Жаловался жене: понимаешь, это уже не я. Господь меня не узнает. Я сам себя не узнаю. У меня голова как будто серой ватой набита. А ты, дети — вы меня узнаете?

— С трудом, — отвечала честная Полина. — Но что ж поделаешь, если все так обернулось? Живем дальше.

В конце концов Артур оставил письмо со словами любви и просьбой простить за все (это выглядело противоестественно, но создавалось полное впечатление, что письмо написано абсолютно нормальным человеком, умным и ироничным Артуром из далекого прошлого) и покончил с собой зимним вечером на старой даче своих родителей. Нашли его тело лишь три дня спустя.

Теперь дети. У Зои органическое поражение головного мозга, умственная отсталость (видимо, алкогольный период у отца).

Максим прошел уже, кажется, все подростковые закидоны — уходы из дома, скандалы дома и в школе, пиво, энергетики, сигареты с анашой и какие-то таблетки. Сейчас волна немного откатила — видимо, уже просто все попробовал, надоело.

Константину ставят синдром Аспергера.

Кузьма глухой. Как я поняла, не совсем с рождения, оглох после какой-то тяжелой болезни в раннем детстве.

— Но сейчас же, кажется, глухим детям ставят эти, импланты… Почему же вы…?

— Максим ему сказал, что в нашем дурдоме лучше ничего не слышать и быть глухим. Лично он, Максим, не отказался бы. Кузьма посмотрел и ему поверил…

— Но как это может быть?! У Кузьмы и Максима всего-то года три-четыре разницы! Импланты ставят маленьким. Когда же мог состояться этот идиотский разговор?

— Кузьма — приемный ребенок.

— О господи… Расскажите.

— Мы с Зоей были на празднике для всяких инвалидов. Меня эти праздники бесят, но Зое вроде нравилось. Там были дети из интерната. Я сразу Кузю приглядела, потом спросила Артура, он сказал: конечно, да, даже и думать нечего, это Господь тебя направил.

— Но почему же именно Кузьму? Как это случилось?

— Да он был такой худой и тихий — вот именно то, что надо.

— Но, Полина, мне кажется, со слухом Кузьмы надо все-таки что-то делать! Если есть хоть малейшая возможность, вы же многодетная семья, для вас наверняка есть всякие квоты…

— Не надо, — вдруг чуть глуховато, но вполне внятно сказал Кузьма. — Я так привык.

Я вздрогнула от неожиданности, но потом поняла, что Кузьма читает речь по губам — я несколько раз за жизнь такое уже встречала.

— Но это же существенно ограничивает твои возможности в будущем.

— Нет. Я уже все решил. Я стану ветеринаром. Но не по кошкам или собакам — там надо слышать, да. Я буду по рыбам, земноводным и рептилиям. Они в основном молчат, но их тоже лечить надо.

— Вы не представляете, какая хрень у нас дома все это время живет! — темпераментно воскликнула Полина. — И это ведь только ему, глухому, кажется, что они молчат! Одни кормовые сверчки чего стоят…

— Стрекотание сверчка создает уют в доме — так папа всегда говорил, — улыбнулся Кузьма. Полина улыбнулась ему в ответ и было видно: они совместно вспомнили что-то хорошее.

Я между тем вернулась к своему гаданию: с чем же Полина пришла ко мне?

— Стимуляция развития Зои?

— Социальные сложности Кузьмы?

— Подростковые закидоны Максима?

— Эмоциональные нарушения у Константина?

— Страх за наследование шизофрении?

— Выгорание от всего этого у матери?

Додумать я не успела. В коридоре раздался дикий металлический  грохот и громкие ругательства. Мы с Полиной разом вскочили и выбежали из кабинета. Кузьма проводил нас удивленным взглядом.

Как выяснилось, рукастый упорный Константин раскрутил-таки целый ряд железных стульев. Кто-то на них сел и все обрушилось.

Мы убедились, что существенно никто не пострадал, Полина извинилась, рявкнула на детей:

— Никто из вас из поликлиники не выйдет, пока не соберете все обратно!

— Я лично тут ни при чем! — фыркнула девочка в розовых колготках.

— Я сказала — никто!

Девочка демонстративно вздохнула, захлопнула книжку и стала подавать брату какие-то болтики, которые уже сосредоточенно собирала ползающая на карачках вокруг Зоя.

Мы с Полиной вернулись в кабинет, где нас ждал невозмутимый Кузьма.

— Все живы? — спросил он.

Полина кивнула.

— А с чем же вы ко мне? — поинтересовалась я наконец.

— С предложением о сотрудничестве.

Я откинулась в кресле и помассировала виски.

— Излагайте!

— Думаю, вам будет забавно узнать, что все мои дети учатся практически на круглые пятерки.

— Мне забавно, — искренне уверила я. — А где они учатся?

— Зоя в коррекционной школе, Максим в техникуме, Кузьма в школе для глухих и слабослышащих, Константин и Милена в той школе, которую закончили мы с их отцом.

— Розовая девочка — отличница в специализированной физико-математической школе?! — изумилась я.

— Именно. Одаренности ноль, берет задницей, из зависти к брату, упорная, как триста китайцев. Сто раз предлагала ей перевести ее в обычную школу во дворе, всем бы нам полегчало — не соглашается.

— Вы работаете и, конечно, не занимаетесь ни с кем из них?

— Зое во всем помогает Милена (Зоя называет сестру «мама два ноль»), Константин объясняет математику и физику Милене, Кузьме и Максиму. Максим пишет сочинения для Кузьмы и Константина. Кузьма всем объясняет биологию и географию и делает задания и проекты.

— На кого учится Максим?

— На менеджера гостиничного бизнеса. Он говорит: раз уж мне не угрожает наследственная шизофрения и я что-то слышу, могу себе позволить работать с нормальными людьми.

— Ага, поняла.

— Я работаю по специальности, мой круг — ученые, а также люди, ушедшие из науки в бизнес, в чиновники и всякое такое. Значит, вы понимаете: у всех вокруг мало детей, много амбиций и вытекающих из этого сочетания проблем. В позапрошлом году у моей близкой подруги сын (математическая школа, английский, стажировка в Англии и т. д.) сначала ушел из дома, а потом, когда вернули, сказал, что, если к нему еще будут приставать, выбросится в окно. Сел к компьютеру и сидит.

Она в шоке конечно. Приехала с ним ко мне (они с Константином погодки). Говорит: я ни есть, ни спать, ни работать не могу, все думаю и боюсь. Мне ее жалко безумно. Я говорю: да оставь ты его у меня, мне еще один ребенок уже ничего не добавит, а ты хоть выспишься. Она говорит: а в школу?  Я говорю: у меня Кузьма в свою глухую школу на задворки ездит, частично им по дороге, будет его на полпути из метро выбрасывать. Она: ну мы-то его всегда на машине возили… А если он у тебя в окно сиганет? Я: ну тогда по-честному — отдам взамен которого-нибудь моего. Тебе кто больше нравится? Я бы Милену рекомендовала, она чистоплотная.

Ее парень слушает, открыв рот. Мои смеются, естественно. Она заплакала и оставила его.

Он у нас тогда недели три прожил, как помнится. Вот никаких проблем с парнем! Даже котлеты жарить научился…

— За эублефарами он хорошо ухаживал, — напомнил Кузьма. — Полюбил их как родных.

— В общем, все у нас было хорошо, моя подруга отошла немного, вернули мальчишку домой. Потом он у нас еще раз жил, летом, когда они все опять переругались из-за заграничной поездки… Но вот в чем фишка: та подруга сказала другим. И…  сколько же их потом было?

— Пять, — сказал Кузьма. — По именам напомнить?

— Не, не надо. В общем…

Я начала тихонько и с удовольствием хихикать. Потому что все поняла.

Дикая семья с подлинно трагической историей, с огромным, почти карикатурным количеством проблем, бывших и нынешних. При этом все дети сами делают уроки, блестяще учатся, сами выстраивают свой быт, находят увлечения, решают свои проблемы и постоянно упражняются во взаимовыручке. Интеллигентный питерский круг универсантов — детям надо уделять и развивать. Тихая скрываемая радость: господи, да разве ж у нас (с мужем или с детьми) проблемы? Вот у Полины действительно проблемы! Удивление и зависть: черт, а как же это у нее так получается, что…?

Дети и подростки, попадающие в эту специфическую атмосферу,  переживают неожиданный опыт: с одной стороны, никто ничего не требует, а с другой — отрешиться от происходящего тоже невозможно, надо вписываться в структуру. А раз вписавшись в такое, разумеется, уже невозможно остаться прежним…

Желание делиться находками вместо того, чтобы грузить окружающих своими проблемами… Как же я это уважаю!

— Ну надо же как-то и пользу людям приносить… — ухмыльнулась Полина. — Наверняка у вас есть, кому больше нужно, чем детям моих приятелей.

— Полина, я совершенно понимаю, что у вас там происходит, и всячески это одобряю, но я не могу, даже неофициально, — честно сказала я. — Вы же понимаете, я работник государственной структуры здравоохранения…

— Понимаю, — легко согласилась Полина. — Я в общем-то и сама так  думала. Но надо же было на всякий случай попробовать… Вы ведь тоже забавная. Удачи вам.

— И вам — удачи! — искренне пожелала я.

29 января в РГБ состоится четвертая лекция Катерины Мурашовой из нового цикла «Предсказуемые кризисы семейной жизни». Билеты вы можете купить здесь.