«Пожарные приехали, когда все сгорело». Как Забайкалье справляется с последствиями степных пожаров
Как приходит пожар
«Оно будто вихрем, сюда! И раз!» — рассказывает жительница села Унда Ксения Пьяникова.
Раз — и сгорело.
Сначала загораются заборы, с них огонь переходит на крыши. Дома и стога сена вспыхивают как спички. Дом Пьяниковых тоже сгорел. «Паника, ребятишки бегают, мы их собираем, — вспоминает Ксения. — Животина сгорела. Хорошо, что ребятишек спасли».
Ундинцы звонили в МЧС и просили прислать вертолет, но его так и не отправили. То ли из-за ветра, то ли из-за того, что село горело недостаточно сильно.
«Мы сами тушили. Народ, кто с тракторами, помогал. Хорошо, что мужики некоторые дома были. Вот те дома мы отстояли, — погорелица указывает на улицу ниже по склону. — Потом уже, когда все сгорело, приехали пожарные. Машины три-четыре. И эсэмэски от МЧС пришли: "Не поджигайте траву". Господи, у нас дом сгорел, какая трава?!»
Огонь распространялся по прихоти ветра, поэтому на улице Строителей в Унде, где сгорело почти все, есть дома, уцелевшие прямо посреди пожара. Есть даже дом на две квартиры, одна из которых выгорела полностью, а вторая не пострадала.
В выгоревшей жила молодая семья Комогорцевых. Татьяна, Николай и двое их сыновей (старшему — два, младшему — год) были дома, когда начался пожар. Они спаслись и забрали документы. Больше ничего.
«Холодильник и кухонный уголок недавно в кредит купили. Теперь еще и платить: за холодильник четыре тысячи в месяц, за уголок — две, — рассказывает Татьяна. — Мы хотели их забрать после того, как детей вынесли, но в коридоре стоял газовый баллон. Мы им не пользовались и не знали, пустой ли он. Страшно стало».
Баллон не взорвался. Полы провалились, и теперь верхушка баллона торчит из подвала между балками прямо у входа в дом. На кухне обгоревшие холодильник и кухонный уголок. В комнате черный остов одной из детских кроваток. Под ногами хрустят обломки шифера и стекла.
Из-за чего начинается пожар
Пока я разговариваю с погорельцами, пожарные убираются: экскаваторы собирают грязь в дымящиеся кучи, люди поливают кучи, пока они не перестанут дымиться.
Унда — одно из 17 сел, пострадавших из-за пожара. Забайкальские степи горят каждый год, но в этом апреле из-за шквалистого ветра от огня пострадало намного больше людей, чем обычно: пожары распространялись по ломкой сухой траве буквально за минуты.
Причин пожаров в основном две: халатность и поджигатели. Халатность — это, например, когда противопожарную опашку вокруг населенных пунктов делают с нарушениями или не делают вообще, а пожары на помойках и в степях, где никто не живет, попросту игнорируют. Местный следственный комитет возбудилнесколько уголовных дел по статье «Халатность».
О поджигателях говорят многие, но мало кто их видел. Кто-то винит китайцев (Забайкальский край граничит с Китаем), кто-то, как фермер Александр Бурдинский, — соседей. По его словам, жители села Номоконово регулярно поджигают степь рядом с его фермерской стоянкой в надежде, что она сгорит. В этом году поджигали уже два раза, оба раза пожар удавалось отбить.
На поджигателей ссылался и зампредседателя регионального правительства Андрей Гурулёв. По его словам, в Оловянинском районе видели машину со злоумышленниками. «Вообще, надо понимать, что у нас все пожары начались практически одновременно. Мы сейчас думаем по этому вопросу, просто не хотим делать скороспелых выводов», — заявил Гурулёв.
«Поджигателей трудно поймать, да и полиция почему-то не слишком активно этим занимается», — говорит глава поселка Забайкальск Олег Ермолин. В этом году огонь подошел к поселку вплотную, но благодаря противопожарной опашке Забайкальск не пострадал.
Зато сгорели несколько чабанских стоянок, некоторые из которых никак не готовились к сезону пожаров. «Владелица одной из стоянок принципиально отказывается делать опашку. Когда мы ей предлагаем, просто посылает матом. Каждый год ее тушим!» — рассказывает Ермолин.
Несмотря на то, что Забайкалье горит каждый год, среди местных жителей не принято страховать имущество. «Да какие страховки! Разве же напасешься на них денег? За них только отстегивать постоянно надо, а как до дела дойдет, ничего по этой страховке не получишь», — говорит фермер Бурдинский.
Как жить после пожара
Деревня Шара на юго-востоке Забайкалья сгорела почти полностью и больше всего похожа на декорации для фильма о Великой Отечественной войне. Повсюду останки животных, от некоторых остались только черепа, от некоторых — туши целиком, и полуобгоревшие курицы. Вдоль улиц на примерно одинаковом расстоянии стоят кирпичные печи. Одна печка — один дом. Кучи навоза пережили пожар лучше всего.
Шаре повезло меньше, чем Унде: цивилизация дальше. До районного центра 70 километров по плохой дороге и через сгоревший деревянный мост, до точки приема связи — метров пятьсот вверх, на вершину сопки.
Никто не пытается помешать огню распространиться на уцелевшие здания, обломки домов некому собирать и тушить. «Дом горит, и никто к нему не подходит, хотя можно еще спасти, — жалуется погорелица Марина. — Вот почему пожарные стоят у администрации?! Почему не тушат?»
Здание администрации Шары в пожаре выстояло, только верхняя полоска развевающегося на ветру триколора из белой стала грязно-серой. Не пострадала даже поленница, аккуратно сложенная у забора.
На вопрос о том, почему пожарные бездействуют, у деревенского старосты Олега Мурзина нет ответа. Сам он, пытаясь помочь соседям, не заметил, как сгорел его дом.
«Скотина — наша самая большая проблема», — Мурзин указывает на коров, которые, оставшись без сена и крыши над головой, бродят по деревне в поисках места для ночлега. Коров в Шаре больше, чем людей. «Приезжал к нам врио губернатора Александр Осипов, обещал отправить сено и построить новые дома. Говорят, можно будет получить дом и в другом месте, даже в городе. Но большинство людей все равно хотят отстраиваться здесь, в деревне».
Пока мы разговариваем, к нам подходит жена Мурзина, библиотекарь сгоревшей шаринской библиотеки. На ней советское зимнее пальто с меховым воротником и шапка — подходящая одежда для холодной и ветреной весны. В руках у библиотекаря кот — нашла своего любимца живым, только одна лапа обгорела. Она зовет мужа домой, в вагончик: «Может, хоть поедим чего».
У всех погорельцев во всех селах одно и то же обреченно-уставшее выражение лица. Никто не знает, куда пойти и чем занять себя в ожидании помощи. Никто не знает, когда придет помощь и хватит ли ее.
«Никто не скажет, что мы будем делать дальше. Люди пока еще не пришли в себя», — говорит Олег Мурзин.