Фото: Pexels
Фото: Pexels

16-летний Грег был гениальным художником-оформителем. Я впервые увидела его рисунки в 90-е годы, когда он учился на моем курсе журналистики, и поняла: парень — талантище. Он рисовал великолепные пейзажи, роскошную и сложную архитектуру, отлично справлялся с версткой школьной газеты. В те времена графикой в основном занимались на бумаге, но что-то мне подсказывало: проектирование и рисование на компьютере станет популярным, и я посоветовала Грегу освоить этот навык. И в самом деле, почему бы не рисовать с помощью высоких технологий? Парню мысль понравилась, и он воспользовался советом. Проблема была в том, что отец Грега работал врачом, а мать занималась медицинскими исследованиями. Уж чего-чего, а стать творцом, тем более художником, они бы сыну не позволили. По их мнению, Грега ждала карьера юриста, врача, а еще лучше — исследователя. Мальчика заставили записаться одновременно на множество продвинутых профильных программ по естественным наукам, и бедняге приходилось все время учиться, выкраивая считаные минуты на столь любимое им рисование. Грег был весьма умен и успевал хорошо, но страдал. Страдания были очевидны всем, кто его знал. К последнему школьному году парень впал в депрессию. Как-то раз в середине осеннего семестра мать Грега позвонила мне, чтобы обсудить его оценки.

Я предложила обоим родителям встретиться и поговорить после уроков. Ситуация с Грегом меня беспокоила, и я искренне хотела помочь. Родители сказали мне, что наука очень важна для них, — и я уважала их достижения. Они хотели, чтобы сын пошел по их стопам, — и я понимала почему. Родительское видение жизни их детей имеет огромное значение. Отцы и матери многим жертвуют ради блага своего чада. Я целых десять лет не занималась собственной карьерой, пока растила дочерей, а Стэн работал сутками, чтобы помочь нам (а еще он обожал физику). Мнение и идеи родителей очень важны. Но у ребенка могут быть другие мечты, иной путь. Мы с родителями Грега обсуждали разные стратегии, стремясь через журналистику вдохновить парня заняться естественными науками. Его мать предложила: «Почему бы сыну не написать несколько статей об исследованиях Стэнфордского университета?» Семья никак не могла отказаться от идеи заразить сына своим энтузиазмом. «Посмотрю, что можно сделать», — пообещала я, но понимала: Грегу интересно совсем другое. А вот родители отказывались это понять.

Я предложила юноше написать несколько статей на научные темы, он сделал это без особого энтузиазма и все рисовал, рисовал, рисовал. Блокнот за блокнотом. Он родился художником, ничего не поделать. Мне вспоминались мой отец — талантливый художник — и нищета нашей семьи. Родители Грега имели полное право беспокоиться о будущем сына, выбери он творческую профессию. Но их сын попросту не хотел становиться ученым. За тридцать шесть лет работы учителем я такое наблюдала не раз. Родители мечтают, чтобы их дети задались целью в соответствии с опытом и интересами отца с матерью — они же желают своему чаду успеха. Я их прекрасно понимаю. Благие намерения... Но родители также склонны внушать детям свои страхи и тревоги, особенно когда речь заходит о карьере в незнакомой сфере, о непроторенной жизненной тропе. Лучше уж идти по накатанной дороге, а не пытаться проложить новую. Я часто наблюдаю, как уже в начальной  школе родители навязывают кружки и факультативы в соответствии со своими желаниями, а не помыслами ребенка. Ребенок же хочет просто прийти домой, погулять с друзьями, поиграть на улице. Другими словами — побыть ребенком. А в старших классах родители жалуются: дети от них отдаляются. Почему так происходит? Да потому, что подростку не нравится, когда им помыкают. Он хочет жить собственными увлечениями, своей жизнью. Вместо этого его ущемляют, не понимают.

До родителей Грега это никак не доходило. Мать звонила мне каждую неделю, расспрашивая о сыне. Умоляла «поискать способ заставить его изменить свое мнение». Потом оба решили: ребенку нужен психотерапевт. Грег, конечно, походил на встречи, только без толку. Продолжал тихо и спокойно бунтовать. Делал все школьные задания по естественным наукам, но в то же время по-настоящему увлекался только графическим дизайном. Не шел на открытый конфликт с родителями, но и слушаться беспрекословно не собирался. Мальчик всеми фибрами души возжелал НЕ становиться физиком. Я всегда пытаюсь поддерживать студентов, одновременно удовлетворяя запросы родителей. Довольно сложная задача на самом деле. Я сказала Грегу: «Знаю, надо попытаться как-то повлиять на твоих родителей. Не волнуйся, я помогу». И я помогла. Я объяснила парню, что на моих занятиях ученик должен думать лишь о том, как стать тем, кем он хочет стать.

За многие годы работы учителем я поняла: истерику по поводу неисполненных желаний обычно закатывают родители, а не дети. Мои уроки стали для Грега отдушиной, паузой в расписании, заполненном профильными занятиями по естественным наукам. Он часами занимался оформлением газеты, разработал роскошный принт на форменные футболки, придумал новый, более профессиональный вариант верстки страниц. Все время листал журналы в поисках новых идей. Я подписана на двадцать изданий или около того; они потом хранятся у нас в кабинете — эту привычку я так и не бросила. Прошло двадцать лет, Грег стал известным художником-оформителем и веб-дизайнером, владеет успешной фирмой в Лос-Анджелесе. В колледже он ходил на некоторые курсы физики, лишь бы родители были довольны, но в конечном счете решил осуществить мечту.