Волшебная палочка, шеренги «сыновей» и «Перемен!» в автозаке. Прогулка оппозиции по Бульварному кольцу

Ксения Праведная, Чистые пруды — Трубная площадь

Половина второго. По Чистопрудному бульвару неспешно прогуливаются люди: кто-то в одиночестве, кто-то парами — например, полицейские. Субботним солнечным днем возле памятника Грибоедову работают сотрудники дорожной службы. Тут же фотографируются молодожены.

Вдруг солнце скрывается за тучами. Падают первые капли.  Полицейские и журналисты, собравшиеся возле станции метро «Чистые пруды», прячутся от дождя: кто в ландшафтной инсталляции «Московских сезонов», кто под навесом у входа в метро. Каждый занят своим делом: репортеры накрывают пакетами камеры, полицейские обматывают шлемы пищевой пленкой. В мрачном небе гудит вертолет. 

— Девушки, вы лучше бы на ВДНХ погуляли, — заботливо говорит полицейский, проверяя документы у двух прохожих. — Там какой-то фестиваль сегодня, и дождь, говорят, уже прошел.

К половине третьего дождь понемногу прекращается, но протестующих по прежнему нет. Я решаю двигаться в сторону Трубной площади по Сретенскому бульвару. На газонах вдоль бульвара мирно стоят полицейские и росгвардейцы.

Мою безмятежную прогулку прерывает звонок от коллеги, Никиты Павлюка-Павлюченко, который находится около театра имени Пушкина. Мы решаем двигаться друг другу на встречу. Внезапно трубке раздается шум, и звонок прерывается.

«Меня задержали. Очень жестко», — приходит сообщение от него.

На Рождественском бульваре поток людей становится плотнее. Группу идущих передо мной участников акции останавливают сотрудники полиции. Их просят открыть сумки и рюкзаки.

— А это что такое? — спрашивает сотрудник полиции, доставая из рюкзака нечто, напоминающее волшебную палочку.

— Мы просто работаем в детском центре, вот, с ребятами играем, — говорит владелец рюкзака.

— С волшебными палочками на Трубную нельзя, — сухо отвечает полицейский. 

На самой площади больше сотни полицейских. Людей, сидящих около входа в Центральный рынок — он, к слову, сегодня не работает, — сопровождают в автозаки. Журналистов, которые сегодня из-за кислотно-желтых жилетов больше похожи на ГАИшников или дорожных рабочих, здесь не трогают. Не трогают и тех, кто идет колонной чуть поодаль, по тротуару в направлении Чистых прудов. Несмотря на количество народа, на площади довольно тихо. Слышно только ритмичные хлопки: так свой протест выражают люди, вышедшие сегодня на прогулку по Бульварному кольцу. 

У пешеходного перехода, ведущего к площади, выстроилось оцепление. Не пускают никого, даже прессу, но буквально в ста метрах люди перелезают через забор, и их никто не останавливает. Мне тоже удается проникнуть на площадь. Отсюда протестующие прогулочным шагом двигаются в двух направлениях: кто-то проходит в сторону Петровского бульвара, кто-то присоединяется к колонне, идущей по Цветному бульвару. Если бы не полиция, можно было бы подумать, что эти люди действительно просто вышли на прогулку. Тем более что о политике почти никто не говорит. На вопрос: «Почему вы здесь?» люди стараются не отвечать прямо. «Я просто гуляю», —  говорят чуть ли ни в один голос участники акции.

Напряжение спадает по мере того, как я продвигаюсь по Цветному бульвару. Полицейских сменяют туристы и люди, дремлющие на скамейках. Я беру курс назад.

На самой Трубной по-прежнему то, что принято называть «винтиловом»: из колонны полицейских в толпу выдвигаются группы по четыре-пять человек и аккуратно или, если протестующие сопротивляются, не очень — за руки и за ноги — проводят людей в автозаки. Полицейских становится все больше, а путей к отступлению — меньше: в какой-то момент проход в сторону Петровского бульвара перекрывает шеренга полиции. Решить эту проблему активно пытается человек в сером пиджаке — Максим Григорьев, представитель Общественной палаты. Когда он подходит к полицейским, людей начинают пропускать. Стоит ему отойти, и оцепление вновь смыкается. Григорьев пытается успокоить людей, говоря, что полиция не мешает проходу митингующих, а просто пытается не допустить того, чтобы несогласованная акция переросла в побоище. Впрочем, люди на площади ему не верят: его упрекают в том, что он пользуется магической силой своего серого пиджака и бейджа, недоступных простым смертным. 

«Граждане, не мешайте проходу других граждан», — рефреном раздается голос из автоинформатора, стоящего на дороге рядом с наполовину заполненной площадью. Граждане на Трубной никак не реагируют на звуковое давление. 

В районе пяти вечера полицейские перестраиваются. За одной шеренгой стражей правопорядка постепенно выстраивается вторая. Спустя полчаса они начинают движение: автоинформатор сменяет свою пластинку и сообщает гражданам, что им нужно двигаться в сторону Садового кольца. 

Большинство граждан повинуется. Но у Садового кольца их ожидает еще одно препятствие в виде живого заграждения из полицейских. 

— Вы же сами сказали, двигайтесь в сторону Садового кольца, — возмущается стоящий рядом со мной молодой человек. Полицейские подходят к стоящему рядом с ним и демонстративно уводят его. 

Несколько минут из оцепления выбраться невозможно. Внезапно колонна размыкается, и люди ручьем устремляются сквозь нее. В небе сгущаются тучи. Сейчас хлынет дождь. Я выхожу к Садовому кольцу и сталкиваюсь с девушкой в синем плаще. Она рыдает: ее молодого человека только что задержали. Полицейские победной шеренгой выстраиваются поперек Цветного бульвара. Начинается дождь. 

Дмитрий Белковский, Трубная площадь — метро «Пушкинская»

В 14:00 на Трубной площади уже собралось порядка 200 человек, однако никаких лозунгов слышно не было — тишину прерывали только короткие хлопки протестующих и завывания автоинформатора: «Напоминаем, что большинство военнослужащих проходят срочную службу. Среди них могут быть ваши сыновья». Через десять минут «сыновья» уже начали выстраиваться в живое заграждение по периметру площади, но молчаливые протестующие не уходили. Тогда полицейские плотной шеренгой двинулись через сквер, вытесняя всех собравшихся на Садовое кольцо. «Я просто хотела встретиться с подругой, а тут какая-то война началась», — возмущалась молодая девушка, убегая от быстро надвигающейся линии ОМОНа. 

В 14:20 сквер на Трубной был полностью оцеплен ОМОНом, попасть туда было невозможно. Тех, кто остался на Трубной, полицейские обыскивали и проверяли их документы, некоторых после этого сопровождали к автозакам. В 14:30 люди, вытесненные с площади, организовались в одну большую колонну и двинулись по Петровскому бульвару в сторону Тверской. Привычных лозунгов все еще не было слышно.

На пересечении Петровского и Страстного бульвара протестующих поджидал неприятный сюрприз — проход к Тверской уже был перекрыт Росгвардией. «Вы же тоже люди русские, так давайте поговорим, как соотечественники, а не как враги!» — обратился к одному из гвардейцев молодой студент по имени Дмитрий. «Да они все подневольные, рабы чужой прихоти!» — подхватила пожилая женщина. Толпа снова начала хлопать в ладоши, причем куда громче и усерднее, чем на Трубной. Но полицейские не вступали в диалог с протестующими, продолжая стоять и блокировать проход к Пушкинской площади.

Тогда участники акции применили обходной маневр, сместив вектор своего передвижения в сторону Успенского переулка. Но там их ожидал небольшой отряд туристической полиции, который оперативно сообщил в штаб, что колонна движется в направлении Малой Дмитровки. Когда протестующие вышли на Большой Путинковский переулок, за ними начала следовать группа непонятных людей. Новоприбывшие отличались буйным нравом. Один из них постоянно подходил к людям и возмущался их поведением: «Зачем вы сюда пришли, зачем людям мешаете? Вас ваша жизнь не устраивает? Президент не устраивает? Так идите на завод и не *** (выпендривайтесь)!» 

— Опять пожрать не успел, теперь весь день голодом себя морить, — сокрушался раздосадованный полицейский, дежурящий в подземном переходе у станции метро «Тверская».

— Вить, я тебя знаю, сейчас уйдешь и не вернешься же. Так что стой до последнего, пост покидать запрещаю, — строгим голосом прервал его сержант. 

В 15:30 у здания Известий собралась большая толпа, образовавшаяся из слияния нескольких колонн, движущихся с разных точек Бульварного кольца. Полицейские тоже не медлили — через несколько минут на место стянулось несколько автозаков и автобусов с росгвардейцами. Они молниеносно взяли всю площадь в круг, но действовать дальше не торопились. Митингующие также оставались неподвижны, лишь изредка начиная хлопать в ладоши. Только люди с пресс-картами газеты «Национальный курс» бродили в толпе, спрашивая у собравшихся, зачем они устраивают «новый Майдан». 

Через 10 минут обоюдного бездействия полицейские решили сделать первый ход — из автозака вышло шесть омоновцев, которые смешались с толпой. Участники акции отреагировали по-разному: кто-то начал уходить в сторону метро, кто-то стал сильнее хлопать в ладоши, а некоторые пытались вступить в разговор с полицейскими:

— Вы сейчас людей бить будете? Вам их не жалко? — спрашивала молодая девушка у сотрудника ОМОН, дергая его за налокотник. 

— Девушка, я никого бить не буду, но я при исполнении и буду вынужден вас задержать, если не отстанете. У меня четкий приказ, а вы мешаете его исполнению, — отмахнулся от нее омоновец. 

Омоновцы выбрали свою первую цель — молодого человека, который снимал происходящее на камеру. Четверо из них обступили его со всех сторон, повалили на землю, после чего за руки и ноги дотащили до автозака. Толпа взбудоражилась. Впервые за день кто-то крикнул «Позор!» Толпа подхватила лозунг, и уже через минуту вся площадь гудела. Над «Известиями» показался вертолет.

Обстановка быстро накалялась. На место прибывало все больше автозаков, из которых появлялись новые полицейские. К 16:00 площадь у «Известий» была полностью перекрыта полицией. ОМОН точечно выбирал людей из толпы, в основном мужчин, проявляющих наибольшую активность, после чего жестко скручивал их и доставлял в автозаки. Кто-то пытался скрыться в метро, но и там их поджидали росгвардейцы, отрезая путь для отступления. 

Через 30 минут площадь стала практически безлюдной — на ней остались только журналисты и немногочисленные митингующие. Полицейские начали сужать оцепления, окружая протестующих у входа в метро. В конце концов все, кому повезло не оказаться в автозаке, смиренно спустились в метро. ОМОН занял всю площадь. 

— Я бы понял этих людей, если бы они не развели всю эту показуху. А так получается, что протест только ради хайпа, — говорил своему напарнику полицейский, смотря на спускающихся в метро участников акции.

Никита Павлюк-Павлюченко, метро «Кропоткинская» — Тверской бульвар

К старту шествия около «Кропоткинской» собралось максимум 30-40 участников. Повезло тем, кто взял с собой из дома зонт: около двух часов дня в центре Москвы пошел сильный дождь. Сторонникам оппозиционных кандидатов пришлось ютиться под крышей выхода из метро, но места всем не хватило — людям сильно мешали строительные леса, сооруженные вокруг исторического павильона, который ремонтируют уже второй раз за несколько лет. У всех, кто выходил на улицу из подземки, сразу же проверяли документы. Основное внимание сотрудников полиции и бойцов Росгвардии привлекали молодые мужчины. Несовершеннолетних или тех, у кого не было паспорта, отводили в припаркованный недалеко полицейский микроавтобус, при этом никого не задерживали. Видимо, просто потому, что в районе храма Христа Спасителя не было автозаков. Один из полицейских сказал по рации: «Задержали двоих, один — гражданин Украины, а второму нет восемнадцати», — но речь явно шла о другой точке Бульварного кольца.

Не дождавшись какого-то единого призыва (незарегистрированные кандидаты так толком и не объяснили своим сторонникам, как им действовать), собравшиеся у метро «Кропоткинская» постепенно начали двигаться в сторону Нового Арбата. На Гоголевском бульваре их встретили сразу несколько небольших кордонов — по пять-десять бойцов Росгвардии. Они проверяли содержимое сумок, но проходить дальше людям не запрещали. Никакой агрессии не было, наоборот, росгвардейцы, которые не скрывали своих лиц под балаклавами, улыбались. Вообще, судя по количеству силовиков между храмом Христа Спасителя и памятником Гоголя, на этом участке правоохранители много людей явно не ждали. Они оказались правы.

Гораздо больше участников шествия было в районе Большой Никитской, где около здания информационного агентства ТАСС их ждали уже несколько автозаков. На пешеходном переходе в сторону Пушкинской работали сотрудники ГИБДД и дорожного патруля ЦОДД — вместе они пытались развести потоки автомобилей и людей. Сделать это было трудно, потому что бойцы Росгвардии к трем часам дня перекрыли проход на Тверской бульвар — люди задерживались на проезжей части перекрестка, создавая пробку. Узнав, что дальше по бульварам не пройти, основная часть митингующих, стремясь дойти до Тверской, двинулась в сторону Патриарших прудов.

Мне как журналисту удалось пройти через оцепление. Старший из силовиков проверил содержимое рюкзака, пресс-карту и пропустил на Тверской бульвар, где у памятника Тимирязеву уже находились съемочные группы разных телеканалов. В отличие от коллег, я пошел дальше и через триста метров увидел росгвардейцев, которые шли цепью и зачищали Тверской бульвар. На одной из скамеек сидела пожилая женщина, которая явно не понимала, что происходит и зачем в центре города так много полиции. Ее бойцы Росгвардии понесли чуть ли не на руках. Я последовал совету полицейского — отошел к пешеходному переходу, ведущему к театру имени Пушкина и решил позвонить Ксении Праведной, чтобы скоординировать наши дальнейшие действия (изначально мы планировали встретиться в районе Пушкинской). Во время этого разговора меня и задержали.

Коллеге я успел сказать всего несколько слов, четыре росгвардейца налетели сзади и скрутили мне руки за спиной. Сначала они пытались взять меня еще и за ноги, но в итоге от этой идеи отказались — я несколько раз повторил, что не оказываю сопротивления. В автозаке, припаркованном около МХАТа, я оказался не один, еще раньше туда попали муниципальные депутаты Гагаринского района Москвы Юрий Зуев и Григорий Толкачев. Полицейские не отреагировали на мое требование проверить пресс-карту и редакционное задание, но при этом не только дали нам бутылку воды и тульский пряник из своих сухих пайков, но и передали в клетку горячий кофе, который для нас купил кто-то из митингующих. «Прям пятизвездочный отель», — с иронией заметил Григорий Толкачев. Мои документы изучили лишь после того, как этого потребовал проходивший мимо журналист и муниципальный депутат Илья Азар. К этому времени я с остальными задержанными проехал круг по Тверскому бульвару и вернулся к зданию ТАСС.

Меня выпустили из автозака примерно через час после задержания около театра у Никитских ворот. У одной из машин, стоящих на светофоре, были опущены все стекла. Водитель на полной громкости включил песню «Перемен!» группы «Кино»:

В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен:
Перемен!
Мы ждем перемен!

Гуляющие по бульварам подпевали и хлопали. Я пошел в сторону Тверской, где у здания «Известий» Росгвардия разгоняла оставшихся в центре участников несогласованного шествия.

Авторы: Ксения Праведная, Дмитрий Белковский, Никита Павлюк-Павлюченко