Пикет среди «красных щупалец». Как прошла акция в поддержку сестер Хачатурян
Яна, участница акции:
Я сама сталкивалась с сексуальным насилием. Один раз знакомый воспользовался тем, что я была нетрезвая и спала. Он залез ко мне в трусы пока я спала — конечно, без разрешения. Но, к счастью, на этом все закончилось.
А до этого меня чуть не изнасиловали в 14 лет. Я была очень маленькая и глупая, а дядечка, видимо, был прошаренный и опытный. Я тогда не понимала, что происходит и что такое вообще сексуальное насилие. Ко мне подошел незнакомый мужчина лет 50 на остановке и попросил помочь с чем-то. Он долго заговаривал мне зубы, а потом повел меня в подъезд и начал трогать за грудь. В какой-то момент у меня в голове что-то щелкнуло, я поняла, что это ненормально, и просто ушла. Он не стал настаивать. Я пришла домой, мне было противно, я долго отмывалась в душе, но до конца не осознавала, что то, что произошло, — секусальное домогательство. Я уверена, что все могло бы быть и хуже, а проблема была в том, что я просто была неопытной девочкой, у которой не было никаких представлений о сексуальном просвещении. То, что случилось с сестрами — ужасно, но я рада, что сейчас в СМИ эта проблема хотя бы поднимается.
Виктория, художница:
Я занимаюсь социальной графикой. Раньше я регулярно ходила на митинги — в 2012, 2013, 2014 году, потом устала этим заниматься. Но этим летом я снова начала выходить на акции с блокнотом и делать графические репортажи, ведь документировать происходящее — по сути, единственное, чем я могу помочь сестрам как представительница гражданского общества.
Лиза, активистка «СоцФем Альтернативы»:
Меня принуждали к сексу неоднократно, в последний раз полгода назад. Физического насилия как такового там не было, речь шла скорее об эмоциональном принуждении. Я не могу рассказывать подробности. В первый раз больнее всего. Затем один травматичный опыт наслаивается на другой, и боль чувствуется уже не так.
Я бы не смогла убить человека, который меня изнасиловал. Но ситуации бывают разные. Мне всегда есть к кому обратиться — друзья, родители, психотерапевт. Я вообще против смертных казней, но если говорить о той ситуации, в которой оказались сестры Хачатурян, их можно понять. Их опыт нельзя расценивать как общий, но все то, что с ними произошло — одно большое смягчающее обстоятельство. И суд должен это учесть.
Марфа, участница акции:
Я пришла сюда, потому что я феминистка. Я не москвичка и не русская, но я пришла сюда, чтобы поддержать сестер. Во Франции несколько лет назад была громкая история: женщина в возрасте убила своего мужа, который регулярно совершал насилие над ней. Ее приговорили к 10 годам тюрьмы. Во Франции в ее защиту поднялось целое движение, результатом которого стало то, что президент Франсуа Олланд помиловал ее. Конечно, это нельзя считать победой, ведь обвинения с нее так и не сняли. Но, в любом случае, эта история показывает, что общественное давление способно влиять на ситуацию.
