Кевин Кван: Безумно богатая китайская девушка

Пекинский международный аэропорт

9 сентября 2012 года, 19:45

Погодите-ка, я же лечу первым классом, вот и проводите меня в салон первого класса, — презрительно бросил Эдисон Чэн провожавшему его к креслу стюарду в отутюженной до хруста темно-синей униформе. 

— Это и есть первый класс, мистер Чэн, — сообщил тот.

— Минуточку! А где отдельные отсеки? — Эдди был сбит с толку.

— Мистер Чэн, я боюсь, у «Бритиш эйрвейз» нет отдельных отсеков в первом классе. Но если позволите, я продемонстрирую вам особые функции вашего кресла...

— Не надо, все нормально! — Эдди швырнул портфель из кожи страуса на сиденье, как раздосадованный школьник.

Черт возьми, на какие жертвы приходится идти сегодня ради банка! Эдисон Чэн, избалованный «принц частных банкиров», мелькающий на страницах светских хроник Гонконга, которые описывали его умение жить на широкую ногу, его изысканный гардероб, элегантную жену Фиону, фотогеничных детей и благородное происхождение (еще бы, мать Эдди — Александра Янг, из тех самых сингапурских Янгов), попросту не привык к подобным неудобствам. Пять часов назад ему не дали закончить обед в гонконгском клубе, запихнули в самолет, принадлежавший компании, и отправили в Пекин, где ему предстояло пересесть на этот вшивый рейс до Лондона. Прошло много лет с того дня, когда Эдди Чэн в последний раз с негодованием поднимался на борт обычного коммерческого перевозчика, но в этом убогом самолете летела миссис Бао, и ей нужно было угодить.

Но где же она? Эдди ожидал увидеть ее в соседнем кресле, однако старший бортпроводник сообщил, что в салоне нет дамы с таким именем.

— Нет-нет, она должна быть здесь. Вы можете проверить список пассажиров? Сделайте же хоть что-нибудь! — настаивал Эдди.

Через несколько минут он уже добрался до тридцать седьмого ряда экономкласса, где на месте Е, зажатая между двумя пассажирами, сидела миниатюрная женщина в белой водолазке из тончайшей шерсти ламы и в серых фланелевых брюках.

— Миссис Бао? Бао Шаоянь? — спросил Эдди на путунхуа*. 

Женщина подняла голову и слабо улыбнулась: 

— Вы мистер Чэн? 

— Да. Я счастлив с вами познакомиться. Жаль, что мы встретились при подобных обстоятельствах.

Эдди с облегчением улыбнулся. Последние восемь лет он управлял офшорными счетами семьи Бао, однако клиенты были такими таинственными, что он никогда не видел их до сегодняшнего дня. Миссис Бао выглядела довольно уставшей, но была гораздо красивее, чем он предполагал. Алебастровая кожа; большие раскосые глаза, слегка приподнятые к вискам; высокие скулы, которые подчеркивала прическа: черные волосы Бао Шаоянь были стянуты в хвост на затылке. Она казалась слишком молодой, чтобы иметь сына, обучающегося в магистратуре. 

— Почему вы здесь? Что-то перепутали? — участливо поинтересовался Эдди. 

— Я всегда летаю эконом-классом.

Эдди не мог скрыть удивления. Ее муж Бао Гаолян числился среди ведущих политиков Пекина, и более того — он унаследовал одну из крупнейших фармацевтических фирм Китая. Бао были не просто постоянными клиентами Эдди — они были клиентами со сверхвысоким доходом. 

— Первым классом летает только мой сын, — пояснила Бао Шаоянь, уловив взгляд Эдди. — Карлтон обожает всю эту необычную западную еду, кроме того, как любой студент, мальчик постоянно испытывает давление, и потом, ему всегда нужно все самое лучшее. А я обойдусь. Я не притрагиваюсь к еде в самолете и все равно не могу спать во время долгих перелетов.

Эдди с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Типичные материковые китайцы! Все до гроша тратили на своего Маленького Императора и страдали молча. И посмотрите, что получилось! Предполагалось, что двадцатитрехлетний Карлтон Бао завершает в Кембридже выпускную магистерскую диссертацию, однако вчера вечером он вовсю подражал принцу Гарри, записав тридцать восемь тысяч фунтов на счет в десятке лондонских ночных клубов, разбил в хлам совершенно новый «феррари», нанес урон общественной собственности и сам чуть не убился. И это еще не худшее. Хуже всего то, что Эдди настоятельно рекомендовали не сообщать подробностей матери.

В общем, не хватало только дилеммы, с которой он столкнулся. Срочно нужно было обсудить планы с миссис Бао, но неужели для этого придется одиннадцать часов мучиться во втором классе? Да он скорее готов согласиться на колоноскопию! Господи, а что, если кто-то узнает его? Фотка Эдисона Чэна, втиснувшегося в кресло экономкласса, за считаные секунды станет вирусной. И все же Эдди с неохотой признал: неприлично будет оставить одну из самых важных клиенток в хвосте самолета, а самому перейти в носовой отсек и растянуться там на кресле-кровати, потягивая коньяк двадцатилетней выдержки. Он посмотрел на юношу с рваной челкой, который сидел в опасной близости от миссис Бао с одной стороны, на пожилую женщину, вцепившуюся в бумажный гигиенический пакет с другой, — и внезапно его озарило.

Понизив голос, Эдди сказал:

— Миссис Бао, я, конечно, с радостью присоединился бы к вам, но, поскольку мы должны обсудить некоторые весьма конфиденциальные вопросы, не разрешите ли вы организовать для вас место в первом классе? Я уверен, банк будет настаивать, чтобы я пересадил вас туда — за наш счет, безусловно, — и мы сможем поговорить там с глазу на глаз.

— Ну... если банк настаивает... — ответила Бао Шаоянь немного нерешительно.

После взлета, когда подали аперитив и они удобно расположились напротив друг друга на роскошных сиденьях, похожих на стручки фасоли, Эдди не стал терять времени зря и ввел клиентку в курс дела:

— Миссис Бао, я звонил в Лондон как раз перед посадкой. Состояние вашего сына стабильное. Операция по восстановлению пробитой селезенки прошла успешно, и теперь им занимается целая команда ортопедов. 

— О, слава богам! — Бао Шаоянь вздохнула, впервые расслабившись, с тех пор как села в это кресло. 

— Мы пригласили лучшего специалиста по реконструктивной пластической хирургии в Лондоне — доктора Питера Эшли, — и он будет работать в операционной вместе с ортопедами.

— Мой бедный мальчик! — выдохнула Бао Шаоянь, и глаза ее увлажнились. 

— Вашему сыну очень повезло!

— А девушка? Англичанка.

— Девушка все еще находится в операционной. Но я уверен, она выкарабкается, — сказал Эдди, улыбнувшись своей самой очаровательной улыбкой. 

Каких-то тридцать минут назад Эдди сидел в другом самолете, припаркованном в частном ангаре в международном аэропорту Пекина, и выслушивал мрачные подробности случившегося. Ситуация сложилась кризисная, поэтому была спешно организована встреча с господином Тином, седовласым начальником службы безопасности семейства Бао, и Найджелом Томлинсоном, главой азиатского отделения банка, в котором работал Эдисон. Двое мужчин поднялись на борт «лирджета» сразу после его приземления и вместе с Эдди сгрудились перед ноутбуком Найджела, в то время как его коллега из Лондона делился последними новостями по видеосвязи, используя защищенный канал передачи данных.

— Карлтона только что привезли из операционной. Его потрепало, но на самом деле он пострадал меньше прочих благодаря тому, что сидел в водительском кресле… Подушка безопасности сработала и так далее. Состояние англичанки критическое, она все еще в коме, врачи уменьшили отек мозга, но пока больше ничего сделать не могут...

— А вторая девушка? — спросил мистер Тин и, сощурившись, всмотрелся в маленькое всплывающее окошко.

— Нам сказали, что она погибла в аварии.

Найджел вздохнул:

— Она китаянка?

— Похоже на то, сэр.

— Черт, дело-то фиговое! — покачал головой Эдди. — Нужно срочно отыскать ее ближайших родственников, прежде чем они свяжутся с властями.

— Как вообще можно впихнуться втроем в «феррари»? — спросил Найджел.

Мистер Тин нервно вертел телефон на лакированной консоли из орехового дерева.

— Отец Карлтона Бао находится с государственным визитом в Канаде вместе с премьер-министром Китая, и эту поездку нельзя прервать, — сказал он. — Миссис Бао велела оберегать мужа, чтобы до него не долетели даже обрывки разговоров. Никаких намеков на скандал! Господин Бао вообще не должен узнать о погибшей девушке. Вы понимаете? На карту поставлено слишком многое, учитывая его политическую позицию. Тем более сейчас щекотливый момент: происходит масштабное изменение в руководстве партии, что случается раз в десять лет.

— Конечно, конечно, — заверил его Найджел. — Скажем, что англичанка была его подружкой. А отец пусть считает, что в машине была только одна девушка.

— Зачем мистеру Бао вообще знать о белой девушке? Не волнуйтесь, мистер Тин. Мне приходилось разруливать истории и похуже с богатенькими детишками шейхов, — похвастался Эдди.

Найджел бросил на него предупреждающий взгляд. Банк гордился своей предельной конфиденциальностью, а его коллега распустил язык. Ни слова о других клиентах!

— В Лондоне у нас есть группа тактического реагирования, которой я лично руковожу, и, заверяю вас, мы сделаем все, чтобы замять скандал, — произнес Найджел и обратился к Эдди: — Как вы думаете, сколько потребуется, чтобы угомонить газетчиков на Флит-стрит?

Эдди глубоко вдохнул, пытаясь быстренько прикинуть сумму:

— Замолчать придется не только прессе. Есть еще полицейские, водители «скорой помощи», персонал больницы, родственники... Надо будет заткнуть рот целой куче народу. Думаю, для начала десять миллионов долларов.

— Как только приземлитесь в Лондоне, везите миссис Бао прямо в офис. Нам нужно, чтобы она подписала документы на снятие средств, прежде чем отвезти ее в больницу к сыну. Интересно, что мы скажем, если мистер Бао поинтересуется, зачем нам такая куча бабла? — размышлял вслух Найджел.

— Просто скажите, что девушке потребовалась пересадка органов, — предложил господин Тин.

— А еще можем сказать, что нужно возместить убытки бутика, — добавил Эдди. — «Джимми Чу» — чертовски дорогая марка, как вы знаете.

*Путунхуа — официальный государственный язык в КНР, основанный на произносительной норме пекинского диалекта.