«Добраться до вершины и выпить черной воды». Создатели «ГЭС-2 Оперы» о новой постановке в Лабораторном корпусе МЭИ
Ɔ. Расскажите о замысле постановки. Как он родился?
Анна: «ГЭС-2 Опера» — часть большого проекта, посвященного истории московской электростанции, которая теперь выведена из строя. Проект начинали наши коллеги Мария Крамар и Ольга Стеблева, они собирали архив и приглашали разных художников для изучения наследия предприятия. Всеволод Лисовский тогда начал брать интервью у работников только что закрывшейся станции и поговорил в том числе с обходчиком Ильей Власовым. Поэт Андрей Родионов написал на основе этого интервью поэтический текст, а Митя Власик придумал композицию. Этот проект должен стать частью звуковой инсталляции в ГЭС-2. Опера же — сценическая версия инсталляции, доработанная Лисовским и художником Ириной Кориной. В либретто, помимо текста обходчика, есть еще и техническая документация, которую пропевают артисты.
«ГЭС-2 Опера» создана для программы «Расширение пространства. Из центра» — этим проектом мы занимались весь прошлый год. Перед нами была задача задействовать новые для нас локации и московские районы, удаленные от Бульварного и Садового кольца. Мы вместе с командой нашли это потрясающее место — Лабораторный корпус института, который студенты называют «Бастилия», пришли туда как культурные варвары, как лирики к физикам, и сказали: «Сейчас мы будем вас прославлять. Берегитесь».
Ɔ. На странице оперы в интернете написано, что часть предметов, составляющих декорации, «карнавально и нарядно изображает ритуальную утварь будущей цивилизации гуманитариев, воздающих хвалу представителям точных наук». Что это значит?
Андрей: Актеры у нас одеты в плюшевые костюмы, на ногах у них — мягкие тапочки. Представьте себе, что умерла некая цивилизация, и мы уподобили ее жителей богам и воздаем им молитвы, по сути не зная, как это делать, поэтому и напяливаем на себя такие нелепые одежды. Еще мы «помним», что есть некий рисунок линии электропередач, и вот в процессе спектакля составляем эту ЛЭП из палок и везем ее куда-то наверх, не зная, что с ней делать. Мы просто поклоняемся ей. Наша утварь — квазирелигиозная, представьте, что мы сами построили ее по осколкам уничтоженной цивилизации.
Анна: Мы, как новые христиане, придумываем новый культ.
Ɔ. Зрители в течение спектакля поднимаются на восемь этажей по длинному крутому пандусу. Но в здании есть еще лифт — постоянно движущийся, без дверей, куда люди запрыгивают на ходу. Как он используется?
Анна: Лифтом непрерывного действия пользуются только артисты. Он уже 40 лет как не работал, его специально запустили под нашу оперу. Мы подружились с лифтером Владимиром Ильичом Ульяновым, который нам очень помогает. В Москве всего три таких лифта.
