Дети — достояние или приоритет государства? Вопрос дня

Только в рабовладельческом обществе человек мог считаться чьим-то достоянием. В конституции РФ имеется пункт, утверждающий свободу человека. Очень хорошо, что слово «достояние» высшие чиновники заменили словом «приоритет». Было бы очень хорошо, если бы это понятие «приоритета» было развернуто: что они имеют в виду? Может, изменят распределение бюджетных средств в пользу образования или помощи малоимущим семьям?

В сложившейся сегодня ситуации, наблюдая безнравственность власти, безмерно обогатившейся на эксплуатации природных ресурсов, обеспечившей себя имениями, владениями за границей и огромными счетами в банке, лично я не доверила бы этим людям ни духовное, ни нравственное воспитание детей. Что же касается патриотизма, которым принято сейчас грохотать, хочу напомнить высказывание Льва Николаевича Толстого по этому поводу: «Патриотизм последнее прибежище негодяя». И мы видим, что больше всего кричат о патриотизме люди, которые получают за это очень хорошую зарплату.

Уважение к старшим в нашей стране постоянно заменяется уважением и даже подобострастным преклонением перед начальством. А вот уважения к достоинству обычного гражданина как-то не заметно.

Во многих демократических странах мира система детских домов, где государство берет на себя обязанности родителей в отношении детей, оставшихся без попечителя, полностью отменена. Вместо этого успешно работает система адаптации детей в семьях, опекунства и другие варианты, когда ребенок растет в семье, а не в казенном учреждении. В большинстве стран Европы и Америки детские дома если и существуют, то являются только временным приютом для детей, которым подыскивают приемные семьи.

Александр Хаминский, юрист, общественный деятель

Формулировка «дети являются важнейшим приоритетом государственной политики России», безусловно, отличается от «важнейшего достояния Российской Федерации» в лучшую сторону, поскольку, во-первых, нигде в законодательстве такой термин как «достояние» в настоящее время не используется. Зато в ряде публичных юридических словарей это слово определяется либо как имущество, либо, в переносном смысле, как нечто, «безраздельно принадлежащее кому-нибудь». И использование в Конституции подобных юридически не определенных понятий могло бы трактоваться в самом широком усмотрении, вплоть до применения к детям частичных атрибутов права собственности. Тогда мы получили бы уже не ювенальную юстицию, а некий беспредельный институт, способный вмешиваться в личные дела абсолютно любой российской семьи, независимо от поводов, причин и оснований к таковым действиям.

Однако все подряд частности, которые относятся к различным областям права и государственной политики, которая определяется на совершенно конкретные периоды, в Конституцию тащить, все же, не стоит. Там место гарантиям (образования, медицинской помощи и др.).

Так что, по всей видимости, речь идет лишь об определенном «реверансе» общественности через утверждение в Основном законе подобных «скреп».

Сергей Мурашов, инженер, специалист по международным перевозкам

Мне очень не нравится, когда государство пытается перетянуть на себя «лишние» функции, которые общество не собиралось его делегировать. Дело государства — заниматься тем, что человеку трудно или неудобно делать самому. А уж со своими детьми и их воспитанием родители разберутся сами, надо будет — помощи попросят. Но воспитывать из молодежи «патриотов» вроде бойцов Гитлерюгенда, хунвейбинов или юных красных кхмеров, не надо.

На мой взгляд, российская Конституция совсем не плоха, и если ее выполнять, а не перелицовывать всякий раз на потребу властям, никаких дополнений не требуется. Дети и так являются приоритетом для своих родителей, и если у родителей все будет хорошо, то и у детей все будет в порядке. А в стране, где уровень и качество жизни стабильно падает, пассаж о «приоритетности детей» будет просто еще одним всем очевидным враньем.

Анна Квиринг, программист

Если бы мы жили в такой стране, где законы принимаются и работают в интересах граждан, я бы сказала так: дети — граждане страны, так же как взрослые, и обязанность государства — защищать их права и интересы.

Но в нашей стране все законы работают в интересах власти. А значит, под видом заботы о детях возможны угрозы родителям, принуждение родителей — например, к отказу от общественной или политической деятельности. В то же время законодатели не могут принять внятный «Закон о профилактике домашнего насилия» — который, будь он хорошо продуман, действительно мог бы защитить в том числе и детей. Но для законодателей, вероятно, эта проблема не является приоритетной.

Но вообще-то цель принятия поправок к Конституции нам объяснили. И то, что закон по-прежнему будет работать там, где это нужно власти, и игнорироваться там, где это нужно гражданам — в том числе детям — думаю, понятно.

Новая формулировка — «приоритет» вместо «достояния» — к сожалению, лишена смысла. Как дети могут быть «приоритетом»? Для государства могли бы быть приоритетными права и интересы детей: например, можно было бы зафиксировать в Конституции, что образование, здравоохранение, программы детского спорта и развития финансируются из госбюджета в полном объеме и в первую очередь, а не по остаточному принципу, если что-то останется от военного бюджета и содержания чиновников. Но это было бы слишком ясно и конкретно, не оставляло бы свободы для трактовок в пользу власти, а наши государственные документы так не пишутся.

Максим Саблин, юрист, публицист, кандидат социологических наук

Честно говоря, мне уже почти все равно, что сказано и написано нынешней властью и ее окружением. Есть ощущение фарса, мракобесия и хождения по кругу. Да и, предлагая свое мнение, на что я могу надеяться? Но молчать уже тоже нельзя, иначе завтра они буквально придут за твоими детьми.

Так как же понимать, что дети — «важнейшее достояние Российской Федерации»? Законодатель использует термин «достояние» как тождественный понятию «собственность», например, в Земельном кодексе ряд категорий земель относится к национальному достоянию и может быть только в госсобственности. То есть формулировка настолько абсурдна, что, кажется, специально придумана в качестве разменной монеты для торга за поправки (фарс) и/или же механизм работы госаппарата свелся к буквальной инкорпорации сакральных указаний сверху (мракобесие). Но поправками к Конституции ребенка не накормишь. Говоря о формулировках, мы можем забыть о сути — а что сделало и делает государство для поддержки детей? Сделано ничтожно мало — как обычно, слова, слова. С таким подходом государство не будет иметь будущего.

Новая формулировка (что дети важнейший приоритет в политике) меня устраивает, с учетом вышесказанных оговорок.

Лиза Питеркина, мотивационный оратор

После Второй мировой войны, когда Европа нуждалась в срочном восстановлении, и матери были нужны как рабочая сила, некоторые европейские государства взяли на себя заботу о новорожденных детях. Десятки и сотни малюток были переданы в специальные учреждения с круглосуточным режимом. Абсолютное большинство из них просто не выжило, а те, кто выжил, не дожили до зрелого возраста. И лишь единицам удалось достигнуть старости. Вот итог того, что дети стали достоянием государства. Дети оказались эмоционально отвергнутыми, и эта эмоциональная травма оказалась роковой для многих малышей.

Дети — это не собственность, не достояние. Это люди, а значит, личности. Еще точнее — он является частью семейной системы. И если мать и отец утрачивают ответственность за формирование эмоционально здоровой личности, у этой личности нет шанса на выживание. Если закон пытается декларировать новую идеологию, которая основана на преимуществах государства в процессе воспитания детей, значит, оно встает на путь уничтожения нации.

Лично мне страшно за будущее сына. И я не хочу, чтобы он стал чьим-то достоянием. Это мое достояние.

Подготовила Татьяна Санькова