Что происходит с «детской субкультурой»

На исходе второго месяца общественного карантина всем, даже тем, кто в карантине ни дня не сидел, как, например, я — моя детская поликлиника как работала, так и работает, — хочется позитива.

И если как следует оглядеться, то он, разумеется, сразу находится.

На самом деле мне давно хотелось написать на эту тему, но когда я обдумывала план, получалось как-то слишком грустно. А вот теперь появилась если не веселая, то по крайней мере однозначно светло-ностальгическая нотка.

Когда-то очень давно я собиралась на основе своего практического опыта защитить диссертацию по психологии. Но так ее и не написала: вместо диссертации получилась книга для родителей «Ваш непонятный ребенок». Я и сейчас считаю, что решение было правильным. Книгу эту до сих пор издают, значит, она кому-то и сейчас нужна, а диссертации — вы сами знаете — в основном пишутся, как сказал классик, «во имя грызущей критики мышей» (и моя наверняка оказалась бы такой же), а поскольку сейчас все электронное, так даже и мыши остаются голодными.

Научным руководителем моей несостоявшейся диссертации была замечательный петербургский исследователь и преподаватель Мария Владимировна Осорина. Я, конечно, слушала ее лекции, семинары и прочее. И читала ее совершенно прекрасную книгу, которая называлась «Секретный мир детей в пространстве мира взрослых». Книга очень интересная, всем рекомендую прочесть.

Суть книги замечательно передается прямо в названии. Существует некий отдельный детский мир. От мира взрослых он отделен некоей стеной взаимного молчания. В индивидуальном и коллективном детском мире происходят всякие более или менее тайные события, которые для детей очень важны. Взрослые в жизни этого детского мира практически не участвуют, о происходящих в нем событиях не знают или делают вид, что не знают. Направленность всех событий в этом мире онтогенетическая, то есть обеспечивающая правильный и поступательный процесс развития и взросления.

Все так и есть, думала я, когда приблизительно четверть века назад читала эту книгу. «Секретный мир» детей своего двора, дачи, пионерского лагеря и так далее я помнила прекрасно. Характерной его приметой было полное отсутствие участия родителей и вообще взрослых в его функционировании. То есть все мое и моих сверстников детство делилось на «внешнюю» жизнь с участием «взрослого мира» — обучение в школе, пионерские мероприятия в лагере, обучение чему-то в кружках, и «внутреннюю» — то, что исследователи обычно называют миром «детской субкультуры». Какая часть была для нас важнее, мне сейчас трудно судить, но думаю — «обе важнее». Чтение книги Марии Владимировны легко возвращало меня к моим детским дворовым и летним воспоминаниям и изящно их структурировало. «Да-да-да, — мысленно кивала я при ее прочтении, — вот так вот все в детстве и происходит».

Прошло много лет. Все это время я работала практическим психологом — с детьми, подростками, семьями. Сейчас я уже не помню, какой случай или какое стечение обстоятельств побудили меня сравнительно недавно вернуться к книге про «Секретный мир». Книга, разумеется, осталась все той же. Мое собственное прошедшее детство тоже никуда не делось и не изменилось. А вот мое ощущение при прочтении изменилось весьма существенно. Когда я это изменение заметила — а произошло это почти сразу, — я, конечно, попыталась его отрефлексировать. После нескольких не слишком удачных попыток в осадке осталось слово «ретро» и потом словосочетание «стену размыло».

Подумав еще, я пришла к выводу, что за прошедшие годы в нашем обществе произошли сразу встречных процесса.

1. Взрослые под лозунгом «мы должны понимать своих детей, знать и участвовать» вкрадчиво вошли или насильственно вторглись на территорию той самой «детской субкультуры» и там разместились. Идеи «я хочу знать, что происходит с моим ребенком», «я хочу понять», «мне нужно отслеживать…» (не что поел, попил, тепло ли оделся, а что-то другое — из области психики) сейчас у родителей весьма популярны.
2. Дети сами уверенно вышли навстречу — на территории, которые во времена моего собственного детства считались «маленький еще, нос не дорос, вырастешь — узнаешь». 

Что стало основным «пространством встречи»? Разумеется, никто, и я в том числе, не станет закрывать глаза на очевидный факт: в первую очередь это интернет, виртуальная реальность. В какую-нибудь многопользовательскую онлайн-игру сейчас могут одновременно и на равных играть и девятилетний ребенок и пятидесятилетний мужчина. Одни и те же статьи о красоте, диете, моде и пластике читают и обсуждают и стареющая модница под пятьдесят, и десятилетняя девочка.

Что стало результатом? Практически исчезновение «детской субкультуры» в том виде, в котором она описана в книжке М. В. Осориной.

Дети и подростки проводят свой досуг не во дворах, не на кладбище и не в секретных «штабах», а в торговых центрах или в телефоне.

В «тайном обществе» «Синих китов» состояли в основном не подростки, а журналисты.

Маленькие дети посещают кружки по выбору родителей, а не заросли крапивы за сараем.

Количество мультфильмов и игрушек стало так велико, что ролевая игра и коллективное рассказывание историй ушли на обочину.

Взрослые взяли курс на «мы хотим знать жизнь своих детей и дружить с ними», дети приняли встречный курс: сначала — «поиграй со мной, ты должна», а потом — «мои родители меня не слышат и не понимают, что мне нужно…» (подразумевается — должны понимать).

А где же обещанный позитив-то?! — уже готов воскликнуть обманутый в своих ожиданиях читатель.

Карантин.

Торговые центры закрыты, почти два месяца многие, в том числе дети и подростки, просидели дома. Игрушки обрыдли. Родители сколько могли — дружили, потом сами свалились в апатию или раздражение. Интернета — завались, по нему учатся и вообще всё.

И вот — на улице тепло и можно потихоньку вылезать наружу. Я хожу на работу одним и тем же маршрутом и вижу, как активизировались старые матрицы: дети играют во дворах, и в руках у них нет телефонов. И рядом с ними нет взрослых (думаю, они устали учить, развлекать, отвлекать, «дружить в карантине» и просто отдыхают от детей). Дети сидят в ряд на скамейках и что-то друг другу рассказывают или бегают и играют в какие-то игры. На днях я увидела группу подростков с гитарой. С гитарой! Уже много лет мне такого не встречалось.

Я прекрасно понимаю, что это, скорее всего, временный откат и, как только все общественно нормализуется, все вернется на круги своя. Но этот ренессанс дворовой культуры вызывает ностальгию, и наблюдать его забавно.

А современным родителям напоминание: все это есть в матрице, в коллективном подсознании — назовите как угодно, но оно есть. Дети и подростки могут сами себя занимать без гаджетов, они могут в значительной степени сами учиться, увлекаться и развлекаться. Если им дать такую возможность — то есть время и пространство. И не обязательно с применением коронавируса.