Жизнь после плебисцита, неоконченная война и смерть от выгорания. Блоги недели
Григорий Юдин, «После плебисцита»
«Вопрос, однако, в том, что будет дальше. В 2018 году гипермобилизация закончилась для Путина тем, что в его аккламацию было вовлечено огромное количество прежде безразличных людей; они сформировали ожидания и быстро оказались разочарованными. Именно поэтому пошли вниз его любимые рейтинги и началось отчуждение молодой и средневозрастной аудитории. Сейчас, если Путин резко не соорудит какую-то новую агрессивную повестку, произойдет то же самое. Сложно представить, чтобы внесенные в Конституцию странные поправки всерьез изменили жизнь в стране — если не считать десятка безумных законопроектов, которые мы теперь увидим».
Андрей Мовчан, «В чем же мы “независимы от Запада”?»
«20 лет наш Моисей водит нас по пустыне — кругом кроме нефтяных вышек так ничего и не появилось, если не считать плохого пассажирского самолета и нескольких сортов сыра по лицензионной технологии. Мы целиком и полностью зависим от Египта, простите, от “Запада” — несмотря на то, что государственный бюджет у нас не слишком богатый (нам вечно не хватает на пенсии, социалку, медицину, дороги, газификацию и пр.), 35% его — доходы от добычи и экспорта углеводородов, в основном — на тот самый Запад».
Максим Блант, «Пять технологических направлений, которые подтолкнул коронавирус в России»
«Все российские компании телекоммуникационные и интернет-компании, получившие бонусы от режима самоизоляции, перечислить невозможно. Отдельно стоит упомянуть разве что Сбербанк, который Герман Греф все последние годы с завидным упорством пытается превратить в IT-гиганта, и добился на этом поприще весьма впечатляющих результатов, развивая собственную экосистему.
Даже если Россию не накроет второй волной коронавируса, перспективы сектора выглядят неплохо, особенно если учесть щедрые налоговые льготы, о которых говорил Владимир Путин в своем послании. Единственная ложка дегтя в этой бочке меда — стремление государства взять все под контроль как в виртуальном мире, так и в реальном».
Михаил Эпштейн, «Вся власть войне?»
«Им, власти, перед нами, страной, оправдаться нечем, они провалили все. Война остается одним из трех — причем, на мой взгляд, последних — легитимизирующих факторов, наряду с представлением, что вокруг враги и они (начальство) нас от врагов защищают, и с иллюзией, что за ними большинство, а значит, мы должны сидеть тихо. Но это именно иллюзия, у них нет большинства, они это понимают, и еще и поэтому впадают в такую истерику по поводу войны».
Алена Владимирская, «Застрелился мой друг»
«Выгорание докатилось до самых стойких. Тех, кто в в разгар карантина вцепился мертвой хваткой в свои бизнесы или в свои зоны ответственности в найме и вытащил, и даже прибавил в обороте. Тех, кто проводил ежедневно десятки “зумов”, спал по шесть часов, переделывал стратегии, сам продавал, уговаривал клиентов, увольнял тех, кого любил и ценил.
Тех, кто в это же время тащил всю семью, испуганную пандемией и заключением в четырех стенах — плачущими, скандалящими, выдвигающими странные требования как реакцию на странные обстоятельства.Тех, кто каждый день звонил родителям, потому что не мог к ним приехать, и улыбался в этот чертовый “зум”, не показывая, как ему за них страшно».
Подготовила Татьяна Санькова