Архивировать себя. Как цифровые аватары сделают нас бессмертными
В конце 90-х перед широкой публикой впервые предстали анимированные музыканты Gorillaz. Частью проекта стали не только артисты, но и виртуальная вселенная, в которой они живут: например, один из музыкантов «попал» там в тюрьму и смог успешно из нее «сбежать».
В конце нулевых стадионы собирал уже другой цифровой аватар — японская певица Хацунэ Мику. Ее голограмма была на разогреве у Леди Гаги. Голос Мику — синтез голоса живой певицы и технологий программы Vocaloid.
В 2016-м взошла новая цифровая звезда — блогер, инфлюенсер и модель Лил Микела. Цифровая Instagram-селебрити — в списке самых влиятельных людей в интернете по версии журнала Time.
Сегодня цифровые аватары становятся доступными всем. Любой рядовой пользователь может сделать личный Memoji в айфоне или в один клик заменить лицо звезды на фотографии на свое. Такие аватары стирают границы между реальным и виртуальным, как и предсказывали фантасты прошлых десятилетий. Из научной фантастики они превращаются в быстрорастущий рынок.
Цифровые селебрити
В декабре Сбер выпустил ролик, где Жорж Милославский попадает в 2020 год. Банк использовал образ персонажа из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», чтобы креативно рассказать о трансформации компании. Ролик создали с помощью технологии Deepfake: это методика синтеза видео и фото с помощью нейросети, которая обучается на изображениях реального человека. Оригинальный код Deepfake опубликован на GitHub, поэтому реализация доступна всем, кто хотя бы немного разбирается в программировании. Основная сложность — подготовка данных на основе сотен или тысяч изображений.
Раньше воссоздать образ нужного героя могла помочь только сложная CGI-графика. В 1993 году с ее помощью досняли фильм «Ворон» — исполнитель главной роли Брендон Ли трагически погиб во время съемок. Тот же трюк повторили создатели фильма «Гладиатор», потерявшие Оливера Рида: две минуты с участием цифрового актера стоили киностудии 3,2 млн долларов.
То, что раньше было вынужденной мерой для спасения фильма, сегодня стало трендом. Теперь цифровые двойники есть у многих кассовых актеров, например у Арнольда Шварценеггера. Их используют в кинопроизводстве, чтобы заменить лицо каскадера на лицо звезды, сохранить прибыльный образ на будущее либо омолодить актера. Например, Курт Рассел в роли божества Эго в «Стражах галактики» стал на 30 лет моложе — благодаря цифровым мощностям и игре со светотенью.
За такими технологиями внимательно следит государство. В Китае публикацию дипфейков без специальной пометки считают уголовным преступлением. В части штатов США запрещены политические дипфейки: по мнению конгресса, они угрожают нацбезопасности страны.
В сети действительно можно найти сгенерированные компьютером речи Барака Обамы, Дональда Трампа и других влиятельных лиц, но 96% дипфейков с селебрити используется в порно. Из-за этого технологию часто воспринимают негативно. Facebook и другие крупные ИТ-компании сделали борьбу с подобным контентом частью войны против фейковых новостей.
К тому же новые цифровые технологии ставят новые задачи перед юристами: кому принадлежит авторское право на посмертные цифровые копии артистов? Разработчикам, бизнесу-заказчику, человеку или его семье? Вопрос остается открытым.
Живых звезд в США защищает так называемое right to publicity — «право на образ». Это понятие в судебной практике помогает селебрити пресекать незаконное распространение своего образа в коммерческих целях. Недавний кейс — иск Селены Гомес к мобильной игре Clothes Forever, которая предлагала игрокам нарядить анимационное изображение звезды. Певица требует 10 млн долларов компенсации.
Цифровые инфлюенсеры
Индивидуальность и свобода быть собой — ценности молодых потребителей. Эти ценности они находят в виртуальных персоналиях вроде Лил Микелы или российского «цифрового человека» Alyona Pole. Публика считает диджитал-инфлюенсеров более искренними: реальные лидеры мнений вынуждены тщательно контролировать свое поведение в сети, чтобы не потерять заработок и лайки, а кибермодель изначально не претендует на подлинные эмоции.
Бум цифровых инфлюенсеров случился в 2018-м, когда бренды и ИТ-компании обратили внимание на их потенциал. Исследовательница Ruby G, японская инфлюенсер Imma, киберселебрити из Индонезии Thalasya, «немка» Noonoouri и первая российская диджитал-модель Кира — все они вышли в свет три года назад.
В 2019–2020 годах в соцсетях появилось больше 50 новых виртуальных людей. Они «живут» классической жизнью инфлюенсеров: их «зовут» на модные показы и мероприятия, у них берут интервью, им платят за рекламу. CGI-модели зарабатывают не меньше, чем их живые конкурентки. Например, коммерческий пост у Лил Микелы стоит $8,5 тысяч.
Что это значит для бизнеса? Персонификация — глобальный тренд рынка онлайн-контента. Цифровые аватары — инструмент для его создания. Дипфейки со звездами (даже легальные — как ролик, где Дэвид Бэкхем говорит на девяти языках) могут навредить репутации бренда из-за негативного отношения к технологии. При работе с виртуальными блогерами рисков для рекламодателя практически нет.
С цифровым инфлюенсером легче «договориться». У него нет капризов, выходных, больничных. Пандемия ограничила передвижения реальных блогеров, а цифровые могут «поехать» куда угодно в любой момент. За каждым из них стоит команда специалистов по контенту. Они развивают бренд ненастоящего человека — значит, могут точнее попадать в «боли» целевой аудитории через нужные тексты, мысли, изображения.
В будущем цифровые инфлюенсеры могут спасти нас от футуристичного страха за рабочие места, которые якобы отберет искусственный интеллект. Те, кого заменили роботом на заводе или в офисе, смогут стать «гост-райтерами» для новых виртуальных блогеров и делать их более человечными. Почему бы и нет?
Цифровое «я»
Вместо того чтобы читать посты в блоге виртуальной модели или вечно наблюдать Шварценеггера на экранах, можно оцифровать себя. С помощью китайского Zao или американского Reface любой может заменить лицо звезды на собственное. Пока что такие разработки — просто игрушка вроде FaceApp. Но что, если технологии пойдут дальше? Цифровой аватар — шанс в каком-то смысле продлить жизнь человека. Или расширить границы отношений между людьми.
В 2016 году программист Джеймс Влахос попытался создать компьютерную копию умирающего отца. На протяжении нескольких месяцев он записывал интервью, уточнял факты и редактировал текст для Dadbot — мобильного чат-бота, который должен был хранить память о родственнике и подражать его речи.
Для настоящей цифровой копии Джеймсу вряд ли хватило бы данных и навыков. Вероятно, в будущем разработчики научатся создавать более правдоподобные аватары реальных людей — с помощью цифрового следа, алгоритмов ИИ и обработки естественного языка.
Первыми зачатками «кибер-я» станут приложения, которые могут запоминать историю общения. Год назад Google представила подобного бота Meena, способного учитывать контекст разговора. Большой потенциал в этой отрасли у крупных корпораций, которые умеют собирать и обрабатывать терабайты пользовательских данных. Через пять-семь лет Google может предложить вам архивировать не только письма в почте, но и самого себя.
Отношения между человеком и машиной все больше персонализируются. Instagram подстраивает ленту под ваши интересы, «ВКонтакте» сам предлагает добавить в друзья тех, с кем вы знакомы в реальной жизни. Дело за малым — продолжать изучать потребителя и то, как он ведет себя в сети, а затем создать его цифрового двойника на основе переписок, комментариев, лайков и контента.
Выгодный путь для игроков ИТ-рынка — создание «умных» решений, которые могут оцифровать привычную реальность и дать потребителю новый эмоциональный опыт. Чем Dadbot хуже семейного фотоальбома? Подобные технологии бросают вызов понятиям личности, этики и памяти, но станут такой же частью повседневности, как Siri или Uber.
Сокращенный вариант статьи опубликован в официальном журнале Петербургского международного экономического форума ПМЭФ-2021, подготовленном редакцией проекта «Сноб»
Вам может быть интересно:
- История учителя из Африки, который боролся с коррупцией и бежал в Россию. Его могут казнить
- Принуждение и аномалии. Чем запомнятся праймериз «Единой России»
- Прокремлевское «Знание». Зачем в России возрождают советское просветительское общество
Больше текстов о науке, политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь