
Ричард Осман «Мы раскрываем убийства». Начало новой серии

— Сначала убили женщину, Беллу Санчес, — рассказывает Эми, потягивая джин-тоник через крученую соломинку и прикрывая глаза от палящего южнокаролинского солнца. — Клиентка «Максимальной защиты». Я видела ее в «Реальных домохозяйках Чешира», потом в «Чеширских разводах», в «Свиданиях со знаменитостями» и в «Реальных домохозяйках Чешира», второй сезон.
— Вот это карьера, — присвистывает Рози. — Она мне уже нравится.
— Она полетела на Сент-Люсию, вроде сниматься в рекламе. Надо было просто написать пост в соцсетях, а платят за это целое состояние.
— У нее миллионы подписчиков? — спрашивает Рози. — Мой «Инстаграм» (принадлежит Meta Inc, запрещена в России, — Прим ред.) ведет кто-то в издательстве. Наверное, это к лучшему. Если бы с утра я сама стала вести аккаунт, к обеду меня бы отменили.
— Без понятия, — отвечает Эми. — Достаточно, наверное, чтобы с ней захотели подписать контракт.
— Хорошее название для книги. «К обеду меня бы отменили», — размышляет Рози. — Про убийцу, который работает только по утрам или что-то в этом роде. А я в восьмидесятых рекламировала «Дюбонне»*. Его еще производят?
— Увы, не знаю, — отвечает Эми. — Вы дадите мне рассказать об убийстве или нет?
Рози жестом приглашает Эми продолжать.
— Я просто пытаюсь разузнать детали, дорогая.
— Итак, она приехала в отель на Сент-Люсии, — рассказывает Эми. — У нее назначена встреча…
— С кем?
— Не могу сказать, да это и не мое дело, — говорит Эми. — В общем, у нее была встреча в люксе в пентхаусе. На последнем фото перед смертью она подносит к свету гель для увеличения губ. Она его рекламировала. А потом ее застрелили в голову. Одной пулей.
— Как Эндрю Фэрбенкса.
— Точно как его. И, как его, ее подвесили вниз головой с балкона, и на следующее утро все ее увидели.
— Хм, — задумывается Рози, — вниз головой? Какой театральный жест. И она была клиенткой «Максимальной защиты»?
— Да, платиновой, — отвечает Эми.
— А я почему не платиновая?
— Платиновый — наименьший уровень угрозы, — поясняет Эми. — Есть платиновые клиенты, есть платиновые плюс, платиновые «икс эль», платиново-золотые, платиново-бриллиантовые и платиново-платиновые. А вы янтарный клиент, потому что вас хотят убить.
— А что значит платиновый уровень?
— Консультация, совет. Базовые проверки безопасности по мере необходимости. Но мы ее не охраняли. У платиновых клиентов не бывает телохранителей.
— Эндрю Фэрбенкс тоже был платиновым?
Эми кивает.
— Через месяц после убийства Беллы Санчес еще один платиновый клиент «Максимальной защиты», Марк Гуч, финансовый блогер, летит в Ирландию.
— Ой-ой.
— Летит рекламировать винный бренд «Панк уайн» на виноградник в графство Корк.
— Виноградник в Ирландии?
— Глобальное потепление.
— И он тоже делает предсмертное фото?
— Он тоже делает предсмертное фото, — подтверждает Эми. — Сидя на дереве, голый по пояс, пьет вино из баклажки. Через час находят его тело.
— Дай угадаю: его подвесили к дереву вниз головой?
— Прибили к стволу, — отвечает Эми.
— Для разнообразия, — кивает Рози. — Но, кажется, я поняла. Три смерти, все связаны; отличная завязка истории. А какую роль в этом играешь ты? Героя или злодея?
— Эндрю Фэрбенкса убили в восьмидесяти километрах отсюда, — говорит Эми.
— Около того, — соглашается Рози. — И?
— А когда убили Беллу Санчес, я тоже была на Сент-Люсии.
— Ага, — отвечает Рози. — Значит, ты все-таки не герой?
— Я была примерно в часе езды от того места, где нашли ее тело. И тогда подумала, что это странно, но особого значения не придала.
— А что ты делала на Сент-Люсии?
— Охраняла одного музыканта.
— Какого?
— Неважно, — отвечает Эми. — Но я…
— Да ладно тебе, скажи.
— Не могу, вы же знаете.
— Так, значит… Сначала говоришь, что тебе нужна моя помощь, а потом не хочешь рассказывать.
— Ладно, ладно. Я была с Элтоном Джоном, — признается Эми. — Теперь можем мы…
— Ох, мы с Элтоном в свое время так веселились… — Рози пускается в воспоминания. — Он умел веселиться. Сейчас немного успокоился, но с возрастом все успокаиваются. Он тебе понравился?
— Да, — отвечает Эми.
— Кто тебе больше нравится — он или я?
— В данный момент — он, — отвечает Эми.
— Ладно. Продолжай. Итак, ты оказалась рядом уже с двумя трупами…
— И угадайте, где я была, когда обнаружили Марка Гуча?
— Рядом? — предполагает Рози.
— Рядом, — кивает Эми.
— И у тебя в руках был молоток с гвоздями?
— Я была в Дублине.
— С Боно?
— Нет, с мужем. Примерно в часе лету на вертолете.
— У меня есть вертолет, — говорит Рози. — Кажется. Точно помню, покупала. Самолет у меня точно был.
— Тут у меня уже началась паранойя. Сначала Белла Санчес, теперь Марк Гуч. Возможно, совпадение, но я заподозрила, что что-то не так.
— А потом я прочла тебе заметку про Эндрю Фэрбенкса.
— Три убийства, три наших клиента, и всякий раз я поблизости. Кто-то явно пытается
связать меня с этими убийствами.
— Не могу не спросить: а это не ты их убила? — уточняет Рози. — Говори правду, я все пойму. Жить в капитализме непросто. Всякий может сорваться.
— Я их не убивала.
— Или, может, тебе заплатили? — продолжает расспрашивать Рози. — За инсайдерскую информацию. То есть курок спустила не ты, но твои руки в крови? За приличную сумму?
— А что подсказывает вам инстинкт, Рози?
— О, я знаю, что ты не убивала, — отвечает Рози. — Человек с такими ушами не способен на хладнокровное убийство. Значит, кто-то пытается тебя подставить и свалить на тебя три трупа?
Эми качает головой. Она сама не знает, что творится. Подает сигнал телефон. Она смотрит на Рози.
— Джефф пишет.
— Начальник?
Эми кивает и читает сообщение.
Помнишь Франсуа Любе? Он за этим стоит, и мы оба влипли. Возвращайся в Лондон. Все обсудим. Береги себя.
Франсуа Любе. Контрабанда налички. Они охраняли женщину, которая на него работала. Хэнк тогда рвал и метал, что они согласились работать на знаменитого преступника. Тогда-то они с Джеффом и поссорились.
— Что говорит?
Эми размышляет. Когда нашли Фэрбенкса, при нем была сумка с деньгами. Но в других двух случаях такого не было.
Приходит еще одно сообщение.
Имя Джо Блоу тебе что-нибудь говорит?
Джо Блоу? Эми не знает никакого Джо Блоу.
Нет. А должно?
— Я бы на его месте была в ярости, — говорит Рози. — Ты только что пристрелила троих, двоих подвесила вниз головой, а одного прибила к дереву. Повод для звонка в отдел кадров.
— Он хочет поговорить, — сообщает Эми. — Мне надо возвращаться в Лондон.
Рози неуверенно выпячивает губки.
— В чем дело? — спрашивает Эми.
— А это точно хорошая идея? — Рози разводит руками. — Кто-то явно старается обставить все так, будто ты убила трех человек. Кто-то, кому известно твое местонахождение. А Джеффу, полагаю, оно известно?
— Джефф на моей стороне, — отвечает Эми. — Но кто-то точно хочет меня подставить. Вот только зачем? Я даже не представляю, кому это нужно.
Рози пожимает плечами:
— Полагаю, полиция, при всем уважении, не раскрыла те два убийства? Девушка и прибитый к дереву?
— Нет, не раскрыла.
— Тогда, может, тебе стоит выяснить, кто их убил? Чтобы отвести от себя подозрения. Как ты сама заметила, мы всего в восьмидесяти километрах от места, где убили Эндрю Фэрбенкса. Рукой подать. Разве мы не обязаны смотаться туда и посмотреть?
От Джеффа приходит еще одно сообщение.
Если Хэнк попытается с тобой связаться, напиши мне. Ему нельзя доверять.
Раньше в «Максимальной защите» было два босса: Джефф и Хэнк. Хэнк пытался переманить ее, когда ушел, но Эми ему отказала, и он уже несколько месяцев не давал о себе знать. Зачем ему сейчас пытаться с ней связаться? И почему ему нельзя доверять? Впрочем, сейчас у нее были более важные заботы.
— Рози, — говорит Эми. — вы с этого острова никуда
не уедете. Что бы ни происходило, объяснение найдется. Утром я полечу в Лондон, Кевин пока останется с вами и позаботится о вас. Мы всё решим.
— Если только за тобой никого не послали, — замечает Рози. — Тогда тебе крышка. Закончишь в могиле или в тюрьме. Что, пожалуй, для уроженки Уотфорда не редкость.
— Рози, никто меня не убьет. У нас и так трое мертвых клиентов. Если я возьму вас с собой на материк, вы будете у Карпина как на ладони. Мне ни к чему четыре мертвых
клиента.
— «Четыре мертвых клиента», — повторяет Рози. — Еще одно хорошее название для книги.
*«Дюбонне» — французский аперитив с добавлением коры хинного дерева и трав. Производится с 1846 года.