Николай Сванидзе
Если захотите поставить в тупик любого человека, чей возраст укладывается в три десятилетия, спросите его: «Кто для вас Ленин?» С этого вопроса, заданного Станиславом Кучером, началась дискуссия в Центре фотографии братьев Люмьер накануне открытия выставки Looking for Lenin («В поисках Ленина»).
Я абсолютно не согласен с выражением «История не имеет сослагательного наклонения». Еще как имеет! Более того, самое интересное в истории — сослагательное наклонение, я в этом абсолютно убежден. Интереснее всего возвращаться к каким-то моментам прошлого и размышлять над тем, как могли бы развиваться события, если бы они пошли по другому пути, «что быть могло, но стать не возмогло», как писал великий русский историк Николай Михайлович Карамзин. Таких поворотных точек в отечественной истории было безумное количество. Например, что было бы, если бы тот или иной монарх женился и не на той, или если бы умер он в такой-то год, а не в такой-то, или если бы погиб на войне, а может, наоборот, не погиб бы — история развивалась бы по-другому.
В едином учебнике истории России татаро-монгольское иго превратится в ордынское иго, а Февральскую и Октябрьскую революции объединят в Великую русскую революцию. По инициативе священника Тихона Шевкунова, байкера Александра Залдостанова и председателя движения «Народный Собор» Владимира Хомякова будет воздвигнут огромный монумент Владимиру Великому на Боровицком холме, несмотря на то, что биография князя вызывает скепсис. Представители российского МИДа пытаются уличить исследователей Европы и Азии в том, что они переписывают историю Второй Мировой войны и «героизируют преступников», что, по словам дипломатов, может рассорить страны и народы. Это всего лишь несколько примеров того, как чиновники и политики демонстрируют свое понимание истории.
Ветер начнет дуть в паруса правых и даже ультраправых партий, отношение к беженцам ухудшится, но не думаю, что это продлится долго. У европейской цивилизации хватит сил, чтобы противостоять напору радикалов. В конечном счете, именно правых настроений и добиваются террористы. СМИ настроены либерально, теракты подобного рода сплачивают европейское общество, и хотя рейтинги Николя Саркози и Марин Ле Пен поднимутся, это будет непринципиально. Исламофобия не накроет Европу: там слишком сильно утверждены настроения политкорректности и толерантности. Даже такой большой теракт не сможет их серьезно поколебать.
Год назад на железнодорожном вокзале Волгограда прогремел взрыв, унесший жизни 18 человек. На следующий день еще 16 человек погибло в результате взрыва троллейбуса. Пособники террористов из дагестанской группировки «Кадарская», организовавшей теракты, получили сроки от 3 лет и 10 месяцев до 19 лет колонии строгого режима. «Сноб» поговорил с Николаем Сванидзе о том, почему следствие не разглашает данные о целях, которые преследовали террористы, о популярности идей «Исламского государства» среди радикалов Северного Кавказа и о том, можно ли считать проблему терроризма в России решенной
Скандалы с «Лайфньюс» и «Эхом Москвы» нельзя ставить в один ряд. Это совершенно разные вещи. Девушка, предложившая денег за информацию о смерти Рязанова, прямо занималась своими профессиональными обязанностями: она была на работе. Она — в меру своего понимания — выполняла задание главного редактора. Ее действия совершенно не расходились с позицией издания, в котором она работает. «Лайфньюс» — желтое издание, оно пользуется большой популярностью у читателя, и ему нужно успевать публиковать соответствующую информацию раньше других.
Станислав Белковский, политолог, директор «Института национальной стратегии»:
Происходящее можно сравнить и с грузинским сценарием, и с Финской войной 1939 года, и со вторжением в Афганистан. Все эти сценарии построены одинаково: возникает структура, которая представляется как официальная и легитимная, просит нас о вводе войск, а мы оказываем что-то вроде братской интернациональной помощи. Ситуации отличаются в деталях: в Грузии был абсолютно легитимный президент Саакашвили, который реально совершил вполне агрессивные действия. На Украине легитимного руководства нет, но и актов агрессии они не совершали.
Дмитрий Зимин, предприниматель, соучредитель премии «Просветитель»:
Кандидат в мэры Москвы, заместитель председателя комитета Госдумы по науке и наукоемким технологиям Михаил Дегтярев внес в Госдуму законопроект, предусматривающий запрет на донорство крови для гомосексуалов.
Речь Медведева — это, несомненно, реакция на митинги, такие многочисленные и уверенные в себе, неагрессивные, но очень твердые. Хотя он озвучил очень серьезный проект либерализации политической системы, я боюсь, что президент не успевает за общественными требованиями. Если бы все эти предложения последовали раньше, хотя бы до 24 сентября этого года, они были бы встречены с большим воодушевлением и имели бы серьезный стабилизирующий результат. Но сейчас эту рассерженную часть общественности такие предложения уже не удовлетворят. Речь Медведева — это вынужденные уступки, а вынужденные уступки редко кого могут удовлетворить.