3 апреля около двух часов дня Денис Чебыкин, администратор нескольких питерских новостных пабликов, ехал на работу. В центре зала на «Площади Восстания» стоял инспектор безопасности на метрополитене Альберт Сибирских (впоследствии его наградили за грамотные действия). Он выглядел нервным и сосредоточенным. Чебыкин увидел рядом с инспектором «темно-коричневую кожаную сумку, горизонтального расположения, с длинными ручками». Сибирских настойчиво отгонял прохожих, которые интересовались, что случилось, и чего-то ждал. Чебыкин подошел к инспектору и спросил, не нужна ли тому помощь. Тот лишь грубо попросил «проходить по своим делам». В 14:01 Денис сделал фотографию и выложил ее в популярный паблик «ДТП и ЧП», снабдив ее таким комментарием:

«На Станции метро Восстания бесхозная сумка, уже пришел инспектор с аппаратом “нюх-нюх”, полиции нет, место не огородили».

В 14:28 в том же сообществе появилась информация о том, что «Площадь Восстания» закрыта на вход и выход. К тому моменту людей оттуда эвакуировали, а по громкой связи объявляли, что станция закрыта. В это время студентка Марина Мяукина спускалась по эскалатору «Спасской», перепутав ее с «Сенной» (станции находятся на одном пересадочном узле). Марина не слышала объявления — она была в наушниках. В 14:32 ей позвонила подруга, с которой девушка договорилась встретиться на станции «Звездная». Марина поняла, что спустилась не туда и побежала на «Сенную». Когда он прибежала, поезд уже отходил. «Следующая станция — Технологический институт», — объявил диктор Михаил Быков, голос питерской подземки. Машинист Александр Каверин закрыл двери. Поезд тронулся.

Через двадцать секунд в третьем от головы поезда вагон №8147 раздался взрыв, из тоннеля пополз дым. Стало трудно дышать и Марина поспешила наверх. Она подбежала к дежурной по эскалатору и закричала: «Что вы здесь сидите, там люди задыхаются!» Дежурная, как и большинство людей, оказавшихся на станции, не понимала, что случилось.

Около 14:40 продавец духовно-просветительской газеты «Ас Салам» Рашид (имя изменено. — Прим. ред.) стоял около «Сенной». К нему подбежал чеченец, схватил газету и закричал:

— Ты что, *** [идиот]?

— Почему? — удивился Рашид.

— Убери ее, убери! Там метро взорвался! — орал чеченец.

Фото: Игорь Залюбовин
Фото: Игорь Залюбовин

Пять минут до «Техноложки»

Около полудня того дня Ульви Фатуллаев — 21-летний студент факультета менеджмента и наследник фабрики по производству салфеток — выехал по делам из квартиры своих родителей. Поехал вместе с братом, как обычно, на машине. Но прямо у «Академической» сбили пешехода. Возникла пробка, пришлось сесть в метро. По неподтвержденным данным, примерно в это же время у «Академической» свою старенькую «Дэу Нексию» парковал Акбар Джалилов. Ульви сел во второй вагон того поезда на «Невском проспекте» — на станции он встречался со знакомым, после чего отправился на учебу.

В момент, когда поезд тронулся от «Сенной», Ульви слушал песню группы ATL — «Танцуйте».

Слова «Или пудингом сливовым станет картечь / В голову прилетевшая прискорбной мыслью» заглушил звук взрыва. На этот звук Ульви обернулся и увидел вспышку. Следующие две строчки «О том, что останется лишь под саван лечь / И три последних дня на вашей тусе киснуть» он тоже не слышал — их заглушили крики. В первые секунды Ульви подумал, что в поезде что-то сломалось — и взрыв произошел по техническим причинам. Он снял наушники. Сергей Крупов, фронтмен ATL, в это время продолжал петь в никуда: «Так что давайте без литургии летальной / Ведь мы миры и не такие видали».

Через несколько секунд поезд замедлил ход. Сразу из нескольких вагонов пассажиры звонили машинисту Александру Каверину по громкой связи. Из второго вагона какой-то мужчина кричал, что поезд сейчас сойдет с рельс. Каверин в это время докладывал о ситуации диспетчеру. Затем принял решение гнать состав до станции Технологический институт.

Четыре с половиной минуты от момента взрыва до станции «Технологический институт» перед глазами Фатуллаева были самыми страшными в его жизни. Женщина, стоявшая рядом с Ульви, кричала. Пара сидевших напротив пенсионеров в момент взрыва повернули головы к вспышке, а потом стали смотреть куда-то в сторону, пытаясь не обращать внимания на происходящее. От страха они вжались в сидения. Музыка продолжалась и продолжалась: «Ведь я лежу такой прекрасный до жути / Единственное, жаль — не доберусь до сути».

Пенсионеры молчали. Женщина продолжала кричать. Два молодых парня подбежали к окну и пытались снимать происходящее на телефоны. Свет в третьем вагоне погас, там что-то горело и метались люди.

«Похер, танцуйте / Прямо на моей могиле танцуйте», — пел голос в плеере.

Фрагменты рюкзака, в котором взорвался огнетушитель, набитый взрывчаткой, лежали на полу. Рядом — голова Акбара Джалилова с закрытыми глазами. Его тело разорвало на части.

Внутри взрыва

На «Технологический институт» поезд прибыл примерно в 14:38. К вагону сразу побежали сотрудники метрополитена. Один из них, Артем Оранский, в тот момент дежурил по станции. Он, как и его коллеги-метрополитеновцы, отказался отвечать на вопросы «Сноба», сославшись на подписку о неразглашении: «Могу сказать только то, что в вагоне было настоящее мясо».

На станции Ульви Фатуллаев вышел из поезда и в следующие несколько минут просто стоял, не понимая, что делать дальше. «По техническим причинам станция закрыта», — надрывался голос в громкоговорителе. Кто-то выносил пострадавших из взорванного вагона. Двое работников метро тушили догорающий пожар в вагоне.

Больше всего пострадала секция от третьей до четвертой двери: вырвало части обшивки с крыши и детали вагона. Под ними лежали несколько разорванных тел.

— Площадка у третьих дверей была вся в огнетушительной пене. На полу в глубине площадки лежала голова, рядом фрагменты рюкзака. Это на самом деле был какой-то *** [ужас]. Повсюду были куски человеческих тел, оторванные конечности.

Не считая Джалилова, в теракте погибли четырнадцать человек. Со средними и тяжелыми травмами госпитализировали 54 человека. Двоих из них пытались спасти: 50-летняя Ирина Медянцева умерла в карете скорой помощи, 21-летняя Дильбара Алиева — скончалась в больнице в ночь на 4 апреля. Третий пострадавший (его имя неизвестно) скончался 12 апреля. Тела 11 человек, погибших сразу, увезли вечером. Всего, по официальным данным, в теракте пострадали 102 человека.

Когда выводили раненых, Ульви так и стоял в шоковом состоянии на платформе, пока к нему не подошел какой-то мужчина. Он спросил, все ли в порядке и довел до эскалатора. Ульви поднялся наверх, закурил и пошел в знакомое кафе. Затем он позвонил брату Ниязу, рассказал о случившемся и потом несколько часов просидел в кафе. Вечером Ульви вернулся домой. Родителям решил ничего не говорить — у его отца больное сердце.

Намаз в подсобке

Фото: соцсеть Вконтакте
Фото: соцсеть Вконтакте

«Суши Вок», где работал Акбар Джалилов, находится на главной площади города Всеволожска, расположенного примерно в 30 километрах от Петербурга. В субботу 8 апреля напротив кафе проходит траурный митинг. Со сцены доносятся патриотические песни. Вдоль дороги стоит цепочка автобусов с табличками «Заказной», «Дети». Митинг уже заканчивается, пенсионеры с плакатами «Террор не пройдет!», «Россия едина!», «Россия — ты великая страна!» рассаживаются по автобусам. Местные журналисты курят на опустевшей площади. Они говорят, что митинг прошел «примерно как обычно»: «В 12 приехали, час помитинговали и разъехались. Отжигал глава города, говорил, что игиловцы называют себя джигитами, но на деле — трусливые овцы».

Лидер совета депутатов одного из местных муниципальных поселений рассказала мне, что на митинги насильно никого не привели: «Сверху спустили предложение собраться и выступить. Люди согласились, предложение им понравилось. "Единая Россия" все организовала и привезла их».

Сцену уже собирают. Из колонки доносится песня Григория Лепса «Жить» — ее использовали на антитеррористических митингах по всей России. Местный полицейский стоит со своей женой недалеко от сцены. Жена качает коляску. Я спрашиваю полицейского, не страшно ли ему стоять в оцеплении в последние дни и что он сможет сделать в случае обнаружения террориста. Полицейский смотрит на жену, потом на коляску, потом на меня. Он говорит, что русский человек всегда надеется на то, что не рванет. Поэтому он не боится.

О том, что Акбар Джалилов два года работал напротив главной площади, где проходил митинг, полицейский, глава совета депутатов и пенсионеры не знали.

Фото: Игорь Залюбовин
Фото: Игорь Залюбовин

Этнический узбек Джалилов родился в киргизском городе Оше в 1995 году. В детстве был тихим и спокойным ребенком. В 2011 году он получил российское гражданство. С того же времени он стал жить в Питере и работать вместе с отцом в автомастерской — сначала на Витебском проспекте, затем на шоссе Революции. В 2013 году Акбар начал работать в «Суши Воке» неподалеку от мастерской — на Среднеохтинском проспекте, 51. Об этом «Снобу» рассказал его тогдашний коллега Отабек Джураев. Джураев сказал, что в то время Джалилов жил прямо в мастерской неподалеку на шоссе Революции, где по ночам продолжал подрабатывать жестянщиком.

Знакомый Акбара Исмаил Алиев несколько раз встречался с ним в компании общих друзей в 2011-2012 году — когда тот работал в автосервисе. По его словам, Акбар не интересовался политикой и религией, собирался жениться. Другой знакомый Акбара, пожелавший остаться неизвестным, рассказал, что в 2013 году они пару раз отдыхали вместе в одном из питерских кафе: курили кальян, выпивали, танцевали и знакомились с девушками.

В начале 2014 года Джалилов переехал из Питера во Всеволожск, снял квартиру на улице Ленинградская и устроился работать в «Суши Вок» на Октябрьском проспекте. Ездил на подержанной Daewoo Nexia голубого цвета (ее он оставил в день теракта на парковке у метро «Академическая»). Амиркхан Салахутдинов, который работал в том же «Суши Воке» до лета 2014 года, характеризует его как спокойного парня, который больше всего любил машины: религией Акбар не увлекался — не читал намаз и не посещал мечеть.

Летом 2014 года Джалилов уволился из «Суши Вок», чтобы поехать домой в родной Ош — по крайней мере, так он сказал Салахутдинову и другим коллегам. Больше они не встречались — Салахутдинов тоже вскоре уволился и уехал. Осенью администратором в «Суши Вок» устроилась Ольга (попросившая не называть ее фамилию — Прим. ред.), и к тому моменту Джалилов снова работал там — теперь уже старшим поваром. Ольга утверждает, что Акбар Джалилов был в меру общителен со всеми и умел пошутить. Она характеризует его уже как в меру религиозного человека: «В свободное время он читал намаз в подсобке. Но не пять раз в день, а как получалось, по занятости. Он не из тех, кто бросит работу и уйдет молиться. То есть это не такой человек, вообще не такой». Выходит, что исламом Джалилов увлекся летом 2014 года. По воспоминаниям Ольги, он расстраивался, что у него не получается держать пост при 12-часовой смене и работе шесть дней в неделю. Политикой, по ее словам, Джалилов практически не интересовался — «на кухне обсуждались война на Украине и в Сирии в том ключе, что, мол, люди страдают».

Ольга говорит, что в «Суши Воке» работает много мигрантов-мусульман. Многие из них читают намаз, держат пост, стараются посещать мечеть. Раньше Ольга относилась к этому спокойно, а теперь ей «несколько не по себе». Она говорит об этом, понизив голос, — рядом крутит роллы узбек:

— О чем они там разговаривают, с кем они на других точках дружат, никто не знает. Никто же не лезет к ним в личную жизнь и полномочий ни у кого таких нет, лезть. И вообще, вы знаете, работать-то так страшно. Я за своих-то не боюсь, — Ольга оглядывается на сушиста. — Хотя, я уже ничего не знаю.

Фото: Игорь Залюбовин
Фото: Игорь Залюбовин

В 2015 году Джалилов бросил курить и отпустил бороду. Он продолжал работать в том же «Суши Воке». Ольга говорит, что в этот год он несколько раз летал домой. В то же время, брат Джалилова Ахрор в интервью РБК рассказал, что в 2015 году домой он не приезжал.

Куда ездил Акбар Джалилов, неизвестно. В конце 2015 года Джалилов сказал, что решил жениться, — вспоминает Ольга. После этого он уволился и якобы уехал домой. По данным сразу нескольких источников, 29 ноября 2015 года Джалилов вылетел не в Киргизию, а в Турцию. Оттуда он вернулся 13 месяцев спустя. Также РБК сообщали о «жалобе, отправленной по месту регистрации Джалилова», где его и еще шестерых неназванных лиц подозревают в экстремизме. Жалоба, по информации издания, поступила 27 декабря 2015 года. В это же время в кругу знакомых, как рассказали Reuters два неназванных приятеля Джалилова, многие считали, что он уехал в Сирию. По данным РБК, из Турции Джалилова депортировали 27 декабря 2016 года.

В феврале 2017 Акбар на две недели приехал домой в Ош. Семье сказал, что служил в российской армии. В его поведении не было ничего необычного — играл на компьютере в гонки, делился планами на будущее — хотел сделать пристройку к дому и жениться. Мечеть не посещал.

3 марта 2017 года Акбар Джалилов вылетел из Оша в Москву. Через некоторое время он появился в Петербурге.

Добро пожаловать в Оккервиль

Фото: Игорь Залюбовин
Фото: Игорь Залюбовин

Длинная многоэтажка по Товарищескому проспекту находится на окраине Питера, в районе Оккервиль. На стенде возле управы муниципального округа надпись «Добро пожаловать!» Район состоит из хрущевок и брежневских панелек, архитектурная доминанта — ржавое колесо обозрения. Оккервиль — один из популярных у мигрантов районов из-за низких цен на жилье. Наталья живет здесь пару лет — на том же этаже, где жили предполагаемые пособники Джалилова.

— В квартире жила молодая семья — парень, девушка и ребенок. Еще с ними жил пожилой мужчина. Девушка носила хиджаб. В январе она с ребенком уехала, пожилого мужчину я тоже не видела в последнее время, — рассказала Наталья.

Один из задержанных, Ибрагим Эрматов, рассказывал на суде, что жил в этой квартире с 2015 года, с братом и его семьей. В январе они уехали, а взамен попросили приютить земляков.

Другой сосед по этажу, мигрант из Средней Азии, отказавшийся назвать свое имя, рассказал «Снобу», что в последнее время в квартире жили только мужчины. Сколько их там было, он уточнить не смог. Соседи возвращались домой после 11 вечера и никогда не здоровались. На фотографиях он опознал нескольких задержанных и самого Акбара Джалилова. По словам мигранта, недавно он ехал с Джалиловым в лифте. В лифте они молчали.

4 апреля в пять утра жильцы 10-го подъезда услышали крики и грохот. Через некоторое время соседей вывели в наручниках — Наталья видела троих. Всего арестовали шесть человек. В семь утра полицейские стали стучаться во все двери:

— Живо собирайтесь, берите только самое необходимое, — крикнул оперативник Наталье и пошел в следующую квартиру.

Жильцы выбежали на улицу. Поползли слухи, что дом заминирован. Домой Наталья вернулась только вечером. Следственные действия, по ее словам, продолжались до поздней ночи. Еще двоих предполагаемых знакомых Джалилова на следующий день задержали в Москве.

На судебных заседаниях, прошедших 5 апреля, всех восьмерых поместили под стражу до начала июня этого года. Никто из них не признал своей вины. Шохиста Каримова, 46-летняя гражданка Узбекистана, плакала и говорила, что не понимает, как в ее квартиру попали граната Ф-1, микросхема и промышленные детонаторы. Ибрагим Эрматов заявил, что шокирован поступком Акбара. Юсуф Мирзаалимов — что не видел взрывчатки. В том же ключе высказывались и другие задержанные .

Квартира №109

Маршрут Акбара Джалилова достоверно неизвестен. Сразу после теракта СМИ предлагали несколько версий, но все они не нашли подтверждений. Первую бомбу обнаружили на «Площади Восстания» как минимум в 13:50, а взрыв произошел в 14:31 на «Сенной», хотя ехать от одной станции до другой примерно десять минут. Джалилов либо сомневался, либо запутывал следы, либо что-то пошло не по плану. Ранее сообщалось о том, что бомбу планировали взорвать дистанционно и он вообще не собирался становится смертником. Выяснить это предстоит следствию. Достоверно известно, что Джалилов сел в метро на станции «Академическая» — где на него, шедшего с рюкзаком и сумкой, не обратил внимание сотрудник службы безопасности подземки, который играл в телефон.

Мы встречаемся с Ульви Фатуллаевым около станции метро «Академическая» субботним вечером, через шесть дней после теракта. В паре километров — рядом с соседней станцией метро «Гражданский проспект» — снимал квартиру Акбар Джалилов. Джалилову исполнилось 22. Ульви — 21.

Ульви приезжает на встречу вместе с братом Ниязом. Модно одетые, они курят у входа в торговый центр. У Ульви под глазами темные круги — в последнее время он плохо спит. Мы садимся в машину друга Ульви, Саши, чтобы доехать до Гражданского проспекта. Им интересно посмотреть на квартиру террориста.

По дороге я спрашиваю Нияза и Сашу, как они относятся к Джалилову. Саша считает, что ему заморочили голову и пообещали денег. Ребята спорят с ним — говорят, что деньги мертвому не нужны и «тут может быть только идея».

— Жертва обстоятельств, — говорит Саша и заворачивает во двор.

Нияз думает, что содеянное Акбаром может искупить лишь самосуд:

— Отдали бы его родственников тем, кто потерял своих родных. Это было бы самое справедливое. Чтобы они думали в следующий раз! — говорит Нияз.

— Но насилие порождает насилие, — говорю я. Ульви молчит и смотрит в окно.

— Как это говорят? — задумывается Нияз и смотрит на старшего брата, словно ища поддержки. — Кто с мечом к нам придет, тот от него и погибнет.

— А что бы ты сделал, если бы твой брат погиб?

— Я бы нашел его родственников.

— А дальше?

— Не знаю. Что-то бы сделал. Плохое. В ответ.

Мы выходим из машины. Квартира, которую снимал Джалилов — на втором этаже. Через неплотно сомкнутые шторы видна темнота комнат. Нияз подходит к двери. Мы не знаем код. Он сильно дергает — дверь распахивается. Я стучу в двери нескольким соседям — говорить никто не хочет, за несколько дней здесь побывало уже немало журналистов.

На двери 109-й квартиры нет бумажки «опечатано». 

— Давайте позвоним, — говорит Нияз. Он нажимает кнопку. Звонок протяжный и неприятный.

— Думаешь, тебе прям откроют? —  говорит Саша. — Жалко, что соседи не общаются.

— Что вы чувствуете? — спрашиваю я.

— Какую-то хреновую энергетику, — повторяет Саша. — И сердцебиение.

— Знаешь, такое ощущение, что как будто сейчас что-то случится. У вас такое есть? — спрашивает Нияз.

— Отсюда, из этой двери, вышел этот человек, — говорит Ульви. — Он мог лишить тебя жизни. Мог испортить всю твою жизнь. И жизнь твоих близких. Он уже испортил — только кому-то другому.

— Тебе неприятно? Или страшно? — спрашиваю я.

— Не то что неприятно. Обида, и в тот же момент злость. За что люди страдают? Почему столько людей у нас погибло, попало в больницы? Из-за какой-то сильно верующей нации? Ну, не нации, объединения людей… — он замолкает на полуслове.

Ребята отходят к лестнице. Ульви продолжает стоять и смотреть на дверь. Вид у него такой, словно он увидел привидение.