Александр Пономарев: Пока мы живем, мы будем заниматься цикличностью, временем, архитектурой, искусством и внутренней жизнью человека и художника

Для «АРХ Москвы» вы совместно с Алексеем Козырем реализовали «Павильон элементов обратного времени». По итогам выставки он был назван лучшим кураторским проектом. Это работа о цикличности природных процессов. Вы не раз обращались к данной теме, например в рамках инсталляции «Уроборос» в Гизе. Что означает для вас эта цикличность по отношению к истории, обществу, пути человека? В чем она выражается?

Приятно, конечно, получать положительные оценки со стороны профессионального сообщества, хотя я уже давно отношусь к этому достаточно спокойно. И все-таки это в какой-то степени определяет небесполезность нашей работы.

Что касается цикличности процессов, практически все мои работы, как, впрочем, и наше существование на земле, так или иначе связаны с циклами, которые все физические явления и процессы переживают во Вселенной — от изменения времен года до движения планет. И жизненные циклы повторяются, и Вселенная наша движется по кругу. Природа наполнена вечными циклами, да и климат, движение стихий, их изменения, движение воздуха, переливы воды в реках и, конечно, горные, плутонические породы, которые подвергаются выветриванию, износу, — все это большие циклы фюзиса, природы, от которых мы зависим. К сожалению, мы забываем об этом. Исторические и общественные процессы начинают каким-то образом отделяться от того, что необходимо не забывать ни на минуту. 

Чем отличается человек творческий, будь то художник или архитектор? Он способен хоть на время сформировать внутри себя бурлящий поток и попасть туда, где проявляется этот природный цикл, и человек, как духовное существо, как будто движется перпендикулярно и выходит из вращения по собственному кругу. Вы правильно отмечаете, что в моей работе в Гизе присутствует эта тема цикличности. За четыре с половиной тысячи лет впервые пригласили современных художников, чтобы создать объекты у подножия пирамид, где никогда ничего не разрешали строить. Это проходило в рамках выставки Forever is Now, и для меня была большая честь и радость стать его частью. Ведь древние египтяне и сформировали концепцию цикличности всего сущего, потом ее подхватили древние греки, потом мы узнали, что, оказывается, эта концепция существовала и у индейцев майя, и ацтеков, и инков. 

В развитии общественных и исторических процессов многие ученые отмечают цикличность, например, обозначают два цикла из двухсот лет как подъем и упадок. Развитие технологий, конечно, очень сильно влияет на продолжительность этих циклов и влияет по-разному. Иногда технологии приводят человечество к страшной черте, как сейчас, потому что атомные технологии способны как бы прервать этот цикл. Иногда технологии позволяют человечеству использовать природные процессы и увеличивать жизнь и человеческую радость пребывания на нашей планете. Можно вспомнить Ницше, который говорил, что только сверхчеловек может принять вечное возвращение. И художник иногда может представить себя тем самым сверхчеловеком.

Вы часто обращаетесь к своему личному опыту путешествий и взаимодействию со стихией. Например, в звуковой работе «Карильон Тихого» на Камчатке музыку создали моторные винты подлодки и ветер. «Павильон элементов обратного времени» — это продолжение знаковой темы?

Морской опыт, мое бесконечное плавание, моя любовь к морю и океану — все это влияет. Я считаю, что я каким-то образом связан с этой стихией. Часто говорю, что море — наша мать. Мы все вышли из него и поэтому должны отдавать эту любовь обратно. «Карильон Тихого» — одна из важнейших для меня работ прошлого года. Это музыкальный инструмент, где ветер, вода и винты старых кораблей взаимодействуют, извлекают звуки, олицетворяющие голоса людей, которые навсегда остались в море, в океане. 

«Павильон элементов обратного времени» — это некое продолжение пластических рассуждений, моих и моего замечательного друга и соратника Алексея Аркадьевича Козыря. С ним мы уже давно работаем и символизируем хорошее взаимодействие искусства и архитектуры. «Павильон» делает акцент на процессах, которые происходят на Земле. Вместе с Алексеем мы рассуждаем о процессах выветривания. А что это такое? Это бесконечное движение и разрушение даже самых твердых плутонических пород ветром, водой, разницей температур, влиянием биомов — перемалывание мощного каменного основания в глину, мягкую субстанцию. Человек нарушает цикличность этого процесса, изменяет движение времени, направляет его в другую сторону — из этого материала опять делает гранит. То есть технология развивается интересным образом — так, что человек вдруг способен повернуть процессы цикличности, и мы из этого гранита уже строим наш павильон, придумываем символы для процесса выветривания, и в итоге получается такой объект. Это сложная, технологическая, выразительная художественная структура и одновременно некий символ концепции цикличности, выветривания и взаимодействия духовной энергии человека с физической энергией этого мира.

Вы чаще работаете именно с крупными формами. Как вы готовитесь к созданию таких проектов, как подбираете команду, как проходит строительство объектов?

Я работаю с разными формами. Очень часто повторяю, что художник ищет пространство, адекватное своему жесту. Почему я очень люблю рисовать — это бесконечный процесс. И мои рисунки разных форматов — и самых маленьких, и больших. Для меня это важнейшая часть моего творчества. 

Строительство всегда происходит непросто. Мы ведь строим особенные объекты, которые никто ранее не создавал. Это не тиражная вещь — она придумывается и реализуется впервые. Это очень увлекательный процесс, потому что он создает такой творческий поток, творческое бурление, которое нас подстегивает и повышает адреналин. Но практически всегда процесс создания проходит на некой грани. Тем не менее, исходя из моего опыта, постепенно определяется круг людей, с которыми мы начинаем говорить на одном языке: они понимают нас, мы понимаем их, все загораются, и всем хочется сделать что-то необычное.

Я уже давно живу как свободный художник, и очень много людей, с которыми я был связан (некоторых, к сожалению, уже нет) или связан сегодня, — это удивительные люди. Мои первые соратники, помощники, инженеры, океанологи, оптики, с которыми я работал, имели по несколько образований. Таких людей сегодня практически не найдешь. Теперь для меня это команда неких воспоминаний. Но, конечно, и сегодня я работаю с разными замечательными ребятами, появляются новые соратники, например мои друзья из Surface Lab Art, с которыми мы реализовали «Павильон элементов обратного времени» и «Уроборос» в Гизе, и Kerama Marazzi, или Алексей Аркадьевич Козырь, про которого я говорил. 

Соединять в инсталляции художественную, архитектурную и инженерную традиции очень сложно. В мире мало авторов, которые могут справиться с подобной междисциплинарностью. Кто вы в первую очередь — художник, архитектор, инженер? Какие подобные объекты в мире вы могли бы отметить? 

Я люблю архитектуру, люблю инженерное искусство. Оно так естественно сложилось. Видимо, это связано, в том числе, с моим инженерным и морским образованием. И родители мои были строителями, и друзья мои — великие архитекторы, которых я очень люблю, и супруга моя — архитектор. Эта традиция мне близка. Я не знаю, кто я в первую очередь. Возможно, поэт и художник. А во вторую — все остальное. Я ведь не делаю функциональные объекты. Я создаю объекты, которые не имеют функции. А объекты, которые не имеют функции, — инсталляции, картины, рисунки — это предметы искусства. Они в этом мире появляются для того, чтобы производить впечатление и вызывать чувства. Это очень важно для человека.

Я видел большое количество интересных объектов. Восемь раз я участвовал в биеннале в Венеции — там много замечательных художников. Очень жаль, что как-то мы отделились от этого великого города и великого пространства, но я думаю, что это временно. И в Антарктиду я брал замечательных художников. Все-таки человек не может жить без творчества. Человек во всех направлениях развивается — и в этом заключается цикл уже его человеческой жизни. 

Каждый ваш проект — это масштаб. Что у вас в планах? 

У меня в планах осуществить художественный поход в Арктику, собрать «творческие энергии» на грани архитектуры и искусства. Россия — это до 65% вечной мерзлоты, это Северный морской путь, это фантастические просторы Арктики. Необходимо в это пространство бесконечно привносить поэзию. Архитектура должна задумываться о красоте северных городов, построенных на вечной мерзлоте. Было бы хорошо, если бы художники строили какие-то новые поэзисы, то есть формировали бы символическое пространство, связанное с этим регионом.

Конечно, мне очень хочется еще раз добраться до Антарктиды. Сейчас это сделать достаточно сложно, но я все равно надеюсь. Для меня это два полюса нашей жизни — север и юг. Пока планета кружится, пока мы живем, мы будем заниматься цикличностью, временем, архитектурой, искусством и внутренней жизнью человека и художника.

Беседовала Александра Адаскина