Как один спектакль может изменить жизнь человека

Театр для меня начался с «Копов в огне». На дворе стоял 2010 год. До этого я вообще не ходил в театры и даже не воспринимал театр как место, куда можно пойти. Работал в творческом объединении Gazgolder, возглавлял пиар-службу. Потом меня пригласили на это шоу, я посмотрел — ну просто отвал башки. Это если в двух словах. Во время стоячей овации Сергей Минаев, чье место было рядом с моим, сказал кому-то громко на ухо: «Не понимаю, почему эти парни еще не миллионеры». Я это услышал.

Кто такой импрессарио

Хорошо, когда у проекта есть лицо — официальный представитель, спикер. Мне доводилось организовывать и проводить самого разного рода мероприятия — рекламные, культурные, большие концерты, закрытые вечеринки, — и постепенно пришло понимание: люди с удовольствием ходят на события, когда я их зову лично. Мое личное приглашение стало гарантировать качество. Официальное лицо проекта помогает публике сориентироваться в культурном ландшафте.

Импресарио как раз и есть такое официальное лицо театрального проекта. Его задача — передать публике свое мироощущение через преподносимое творчество, транслировать свое понимание мира, поделиться им. Мною руководит идея шеринга: я пережил прекрасный опыт — и теперь испытываю непреодолимое желание поделиться этим со всеми окружающими. Быть импресарио — значит ставить свое имя, подписываться под проектом, давать гарантии. Ты как бы говоришь: «Это то, что вам нужно! Вам сюда!»

Если после спектакля «Копы в огне» меня называли Федор-Копы-В-Огне, то после «Remote Moscow» я стал про себя слышать Федор-Remote. И мне понравилось это переключение. Проект «Remote Moscow» стал большой частью меня. Важно, что мое имя многие стали ассоциировать с performing arts проектами. Тогда я осознал, что все, что мы делаем, — это большое театральное хозяйство. Я сам не заметил, как создал театральную компанию.

Если вы разделяете мои взгляды на творчество, эстетику, эксперимент — возможно, вам тоже будет интересно.

Мы говорим: «Вот то, от чего у нас горят глаза».

И предлагаем многосерийный экспириенс — от одного спектакля через другой к третьему и далее. На рабочей доске моей команды сейчас одновременно семь названий. Это проекты из разных стран — наши планы на три года вперед.

Все — абсолютно разные, объединяет их только то, что они зарубежные и каждый из них дарит новые впечатления и опыт.

Ты кто такой?

Когда мы впервые встретились с Rimini Protokoll, чтобы договориться о создании московской версии «Remote X», первые же их вопросы поставили меня в тупик. «Кто вас поддерживает? Какой театр вы представляете? Какую институцию?» Я не являюсь арт-директором театрального фестиваля, художественным руководителем театра, у меня нет никакой театральной площадки. Было непросто объяснить, зачем мне, частному лицу, нужен «Remote Moscow». У меня есть только ИП (налог: шесть процентов с оборота). Но им не интересно было — ЗАО, ООО у меня или ИП. Им было интересно, что меня мотивирует лезть в эту авантюру.

Оказалось, они никогда не думали о «Remote X» как о продукте, который можно показывать на регулярной основе и получать ощутимую прибыль с продажи билетов. В их понимании «Remote X» — это жулемисса. Перед ними вообще не стоит задачи продавать билеты. Rimini Protokoll занимаются документальным театром, им важно делать новые проекты, путешествовать, читать лекции, продвигать свое мировоззрение. Они думали, что я намерен сыграть «Remote Moscow» максимум 20–30 раз; это серьезные расходы — и почти никакой прибыли; такую роскошь может позволить себе разве что какой-нибудь международный фестиваль, культурный фонд или крупный театр. Поэтому им было интересно — кто я такой и зачем это мне. Так получилось, что «Remote Moscow» стал первым из серии «Remote X» спектаклем, выпущенным силами индивидуального предпринимателя.

Экспериментальное искусство по бродвейским лекалам

Мне нравится, что я могу приехать, например, в Нью-Йорк и всегда там будет идти «Lion King», всегда можно сходить на «Sleep No More». Огромная команда людей работает для того, чтобы это все качественно функционировало. Все получают зарплату, графики расписаны на годы вперед. Ежедневно собираются громадные залы. С одной стороны, это филигранный театральный продукт, и в то же время он доступен сотням тысяч людей. Потому что созданы условия для тиражирования. Это художественные долгоиграющие проекты, которые можно посмотреть всегда. В любой день (кроме понедельника!). Колоссальная работа. Вот источник моего вдохновения.

В случае «Remote» единственное ограничение — погода; спектакль хорошо себя чувствует в теплое время года. В остальном это художественный проект, созданный по календарным лекалам Бродвея; мы играем по два спектакля каждый день и по четыре раза в выходные. Запустить проект — только первый этап работы. Обеспечить ему долгую и счастливую жизнь (а также sold out) — вот ключевая задача продюсера.

Продюсер + художник

Художник (творец, сочинитель) важнее продюсера просто потому, что без художника продюсеру нечего продюсировать. При этом без помощи продюсера художник не сможет реализовать собственный потенциал и наполовину.

С другой стороны, полное подчинение, отсутствие собственной воли и инициативности у продюсера по отношению к художнику — еще хуже, чем постоянное стремление лезть на территорию художественного творчества. Граница эта сложноуловимая, но она есть. Если 90 процентов проекта меня устраивает, то я включаю режим полного доверия к художнику. Но всегда оставляю за собой оставшиеся 10 процентов — это мое скромное право вносить коррективы в процессе работы.

Сверхзадача продюсера — максимальные продажи — лишена художественности. Но самый проверенный способ ее достигнуть — обеспечить художнику творческий тонус в процессе его работы; именно в этом заключен главный капитал продюсера. Сложнее говоря, чем более благоприятные условия продюсер создал для художника, тем лучшего качества у него получится продукт и тем больше продюсер продаст билетов.

Понятное дело, не все художники гениальны; всегда возможны провалы, непонимание, утрата доверия. Именно поэтому каждому продюсеру лучше работать только с тем, в ком он уверен на 90%. То есть практически ни с кем.