Что вы чувствуете? Приглашение к дискуссии

— Вы женщина, поэтому я к вам.

Я подавила желание рассмеяться. Юноша был высокий, широкоплечий, атлетически сложенный, но в лице (причем даже не в чертах, а в самом его выражении) имелось нечто, что в русской классической литературе  именовалось «телячьим». На вид ему было лет 16.

— То есть я сначала хотел, наоборот, к мужчине-психологу, — счел необходимым объяснить мой посетитель. — А потом подумал, что вы, как женщина, скорее мне объясните, потому что вам, может быть, самой оно понятнее…

— Пока — ничего не понятно, — честно признала я.

— Да, конечно, я понимаю, — согласился юноша и представился: — Меня Андреем зовут, мне 17 лет.

— Очень приятно, Андрей. Мне кажется, ты пришел ко мне не по наущению родителей, как оно часто с подростками бывает, а по собственной инициативе. Попробуй рассказать, что тебя сюда привело. 

Андрей нахмурил светлые брови, сжал губы,  явно сосредоточиваясь и подбирая слова. 

— Мне иногда кажется, что я такое бревно с глазами и ничего не понимаю, — наконец выпалил он. — И кажется, другим, вокруг меня, тоже так кажется. Я думаю: наверное, они правы? Это неприятно. Но еще, знаете, я, кажется, и не хочу, чтобы по-другому было. Это тогда агрессия? Я, кажется, запутался… 

— Я, кажется, тоже… — вздохнула я и предложила: — Андрюша, давай попробуем по отдельности и по порядку. Вот в каких конкретно жизненных ситуациях ты видишь себя «бревном с глазами»? Опиши хотя бы одну.

— О, их много, — оживился юноша. — Они, можно сказать, всегда. Я прямо вот рос и постоянно… Я помню. Чуть ли вот не с ясельной группы. Меня мама и бабушка все время спрашивали: скажи, ну вот чего ты сейчас хочешь? Или: ты из-за чего-то расстроился? Или: тебя кто-то обидел? Или: ну вот что с тобой сейчас происходит? Почему ты себя так ведешь? Или: ну зачем ты туда полез? Что тобой двигало? Или: как же так получилось? Мы же тебе не раз говорили... Хватит примеров или еще?

— Андрей, все эти примеры хорошие и понятные, но они ведь все из твоего детства. А сейчас ты уже не ребенок…

— Так оно же ничуть и не изменилось! — почти с отчаянием воскликнул Андрей. — В том-то все и дело! «Андрюша, нам же важно знать, что с тобой происходит», «Андрюша, что это за эмоция?», «Объясни нам свою мотивацию»… Только теперь к маме и бабушке еще и моя девушка прибавилась: «Если ты меня любишь, ты должен мне говорить о своих настоящих чувствах. Я же вот все тебе говорю…» — последние слова Андрей произнес тоненьким, писклявым голосочком. Я рассмеялась и спросила:

— А отец или дедушка у тебя есть? 

— Дедушка умер шесть лет назад. Он ко мне никогда не прикапывался, как я помню. А отец есть, только они с мамой в разводе. 

— Отец принимал какое-то участие в твоем воспитании?

— Да, принимал, конечно. Подарки всегда дарит, денег дает. Когда я маленький был, а он еще не женился, забирал меня к себе на выходные…

— И чего вы с ним тогда делали?

— Он мне мультики включал, или мы с ним вместе в компьютерные игры играли. Мама велела, чтобы он со мной уроки делал, но он мне разрешал с ГДЗ списывать, чтобы не возиться и время не терять. Иногда еще на аттракционы водил… 

— А теперь, когда отец женился?.. 

— Да нет, он и сейчас не против, и жена его, да только чего мне уже? Я сам перестал… да и времени нет, у меня же школа и шесть тренировок в неделю…

— Чем ты занимаешься?

— Волейболом. 

— Там, в команде, ты себя «бревном с глазами» не чувствуешь? 

— Очень редко. 

— Так. С этим более-менее разобрались. А теперь агрессия. Это когда? 

— Да меня достает это все. Прямо с детства. И хочется послать. Я иногда и посылаю. С девушкой вот поссорился. Маму до слез довел. Это же нехорошо? Но я же их до того по-человечески сто раз просил: отстаньте вы от меня с этими вашими чувствами и мотивациями! А они: нам важно, без этого нельзя, люди не роботы. Потом я думаю: это я сам такой урод или что? И еще, вы вот про друзей спрашивали, из команды и так. Я нормально дружу. Если кому-то что-то нужно помочь, объяснить по технике, я всегда помогу, объясню. Но я вот не пишу почти в соцсети и фотки не пощу. А девушка мне говорит и друзья: это нужно, чтоб мы знали, что у тебя происходит. Вот ты же можешь про нас посмотреть. И лайки поставить. Это поддержка. Вот мы положили в группе стопицот фоток про сборы. Почему же ты не только ничего не выложил, но и ни одного лайка не поставил? Ты вообще в команде или как? А вот я новую прическу сделала и выложила. Тебе не понравилось, что ли? Понравилось? А почему не лайкнул? Ты вообще мой парень? Да? Тогда я от тебя первого ждала… И опять все обижаются вроде. А я опять злюсь… Может, хоть вы мне объясните: чего это все такое и кто тут получается прав?

— Это эволюция, зайчик Андрей, — вздохнула я и подумала, что вовсе не случайно, видимо, у меня на него с самого начала была ассоциация из литературы позапрошлого века. — А ты за ней слегка не успеваешь. И я, впрочем, тоже.

— Объясните, — выпятил губу Андрей, подумал секунду и добавил: — Пожалуйста.

— Знаешь, когда я и мои сверстники были подростками, никакого интернета не было и в помине, а в своей повседневности мы в основном говорили о том, что делать. Глаголы действия. Прямо так и было: собрались во дворе и — ну, ребята, чего сейчас делать будем? А давайте в прятки? Давайте! А может, в ножички? А давайте в ножички потом. А может, в подвал пойдем? Точно, пошли! 

— Да! Вот! — перебил меня Андрей. — Когда дедушка был жив, у нас дача была. Я туда на лето ездил, и там ребята. Там мы вот точно так. И это я понимаю! 

— А в самые тихие, интимные минуты, какие только можно себе вообразить, мы спрашивали друг друга, обычно почти шепотом: скажи, о чем ты сейчас думаешь? Друг, подруга, возлюбленный мог ответить, а мог и не ответить — оба варианта принимались безоговорочно. Чужая текущая мысль — как предел вторжения в зону приватности. Понимаешь? 

— Да. Кажется, меня никто никогда прямо так не спрашивал. И я никого. Но так бы я, кажется, мог спросить.

— За последние сорок лет границы очень сильно сместились и… перфорировались, что ли? Особенно с появлением интернета и распространением социальных сетей. Можно сказать, что для отдельного человека приватного почти и не осталось. Друзья, случайные посетители интернета, государство, корпорации, рекламодатели, владельцы соцсетей, искусственный интеллект в конце концов — все они по совокупности знают о нем едва ли не больше, чем он сам… Что он делает, что говорит, даже что он думает…

— Да! У меня два года назад братик родился, Артемка. Ну, у отца и его жены, вы понимаете. Мне он очень нравится, и я ему, кажется, тоже. Очень милый, правда, и отец им, кажется, гордится. Так вот мне отец недавно присылает ссылку из соцсети, со страницы его жены — Артемка такой стоит со спущенными штанами и так с любопытством в горшок заглядывает. Забавная фотка, не спорю. Но я его спрашиваю: а может, Артемка бы не хотел или потом не захочет, чтоб его вот так все видели? Отец говорит: да брось ты, ерунда какая… А мне вот почему-то так не кажется… 

— Мне тоже не кажется, но кто нас с тобой спросит, — я пожимаю плечами и гляжу в окно. — Понимаешь, сфера чувств оставалась последним бастионом личного пространства отдельного человека. После падения «что я делаю», «что я говорю», «что я думаю» атака общества на нее была просто неизбежна. И она, конечно, случилась. Как там говорила твоя девушка: «Если я для тебя важна, ты должен рассказывать мне о своих чувствах»? 

— Ну да, приблизительно так. Она еще говорит, что это очень полезно. Вычитала на каком-то сайте, даже ссылку мне прислала. Я прочитал, но так и не понял, для чего полезно. Когда она в прошлом году считала, что у нее депрессия, она много всякого такого прочла и даже говорила, что хочет стать психологом, но теперь вроде решила все-таки на экономиста…

— А ты кем решил? 

— Я в Лесгафта пойду (Институт физкультуры. — Прим. авт.), потом хочу тренером быть… Слушайте, а зачем они все это делают? Вы можете мне сказать?

— Зачем делают — что?

— Ну сами рассказывают о своих чувствах? И заставляют друг друга? Чуть ли не насильно. Это зачем? 

— Официальная точка зрения — для улучшения понимания между людьми. В конечном итоге — для улучшения взаимоотношений.

— И чего, взаимоотношения правда улучшаются? 

— Тебе официально или как я вижу? 

— Ну конечно как вы! 

— Я не знаю. С одной стороны, взаимное понимание «как устроено» вроде бы теоретически действительно должно вести к налаживанию более эффективно и долговременно работающей системы. Но с другой стороны, чисто по факту, я совсем не замечаю, чтобы в последние сорок лет стало больше длительно существующих дружб, семей и любовей «до гроба». Еще мне кажется, что, когда другой человек в значительной степени «черный ящик», ты к нему несколько осторожнее, что ли, относишься, бываешь сдержаннее в словах и поступках…

— А моя девушка говорит, что сдержанным быть, наоборот, плохо! Это, типа, ведет к болезням всяким, и нужно все все время проговаривать! Это она тоже где-то в интернете прочла…

— Ты прав, здесь очень много противоречий… — согласилась я.

— А как мне-то поступать?

— Правильно ли я поняла, что ты принял твердое решение противостоять очевидному общественному тренду,  оставить основную часть сферы своих чувств для себя и не настроен пока туда пускать ни своих родных, ни свою девушку?

— Да! Именно так! Правильно! Я вот такой, я вот так решил, а если я захочу, я сам скажу, и не надо из меня вытягивать!

— Думаю, будет справедливо по отношению к ним, если ты в подходящий момент — не в момент ссоры! —  именно так и изложишь свою позицию, взяв на себя ответственность за нее, и ничего не перекладывая на них, чтобы из твоих слов не получалось, что «я-то хороший и правильный, а это вы, противные, все время ко мне пристаете».

— Да понимаю я, что они ни в чем не виноваты! Но ведь и я не могу по их заказу стать кем-то другим!... Так это эволюция, вы говорите?

— Ага, она… 

— А такие, как я, они еще не…? 

— Они очень нужны. Ну хотя бы как популяционный резерв. Вдруг опять настанет время, когда в первую очередь нужно будет снова «делать». Тогда только на вас вся надежда. 

— Ну тогда ладно. Спасибо. Я пошел.

*** 

Уважаемые читатели, а что вы думаете по поводу тотального исчезновения приватности и вторжения общества практически во все сферы жизни современного человека? Надо ли этому индивидуально (или семейно? или общественно?) сопротивляться или разумнее «плыть по течению»? Как в этой связи поступать с воспитанием детей? Какие в сложившихся обстоятельствах есть плюсы и минусы? И куда, как вам кажется, направлен вектор?

Если у вас есть что сказать по теме этого поста, но вы не являетесь подписчиком и членом клуба, то пишите по этому адресу [email protected]. И, пожалуйста, пишите, откуда вы — пишет Елена из Петербурга, пишет Анна из Германии и т. д.

Спасибо!

Больше текстов о психологии, отношениях, детях и образовании — в нашем телеграм-канале «Проект "Сноб” — Личное». Присоединяйтесь