Сексуальность и сексапильность. В чем разница?

Тому, что делает людей сексуально привлекательными, посвящено немало исследований. Так, чем более симметрично лицо, тем больше черт «маскулинности» или «феминности» оно в себе несет и тем более привлекательным воспринимается. Также существует межкультурный консенсус об идеальном соотношении объема талии и бедер у женщин, и считается, что мужчина с бородой более привлекателен для долговременных отношений. Женщины, кроме того, находят более привлекательными обладателей низкого голоса, идеально, если он с придыханием — успокаивающий и неагрессивный. Кроме того, женщины предпочитают мужчин с тем или иным типом внешности в зависимости от периода менструального цикла: до овуляции женщины выбирают более маскулинные лица, чем после нее.

Кроме данной природой внешности на сексуальную привлекательность влияют модели поведения и ошибки нашего восприятия. Так, давно известны гендерные когнитивные искажения, которые я уже упоминала в статье о флирте: мужчины склонны интерпретировать дружеский интерес как сигнал сексуальной заинтересованности, а женщины сексуальную заинтересованность — как знак дружеского расположения. Возможно, именно это объясняет, почему мужчины в принципе больше говорят о сексуальном интересе к противоположному полу, чем женщины.

Окружение тоже влияет на нашу привлекательность: женщины с большей вероятностью обратят внимание на мужчину, если он сфотографирован в компании женщин или если они узнают, что другие женщины проявляют к нему интерес; у мужчин эта логика прямо противоположна.

Есть еще более анекдотичные штрихи того, что делает нас привлекательными. Одеваясь в красное, мы чувствуем себя более привлекательными, поэтому большинство на первое свидание надевает красное или черное. Если женщина на свидании ест острую еду, то мужчина покажется ей более интересным, а если сладкую — наоборот. Употребив один (но не более) бокал вина, мы выглядим более желанными для противоположного пола, чем в трезвом состоянии. Ну и стоит упомянуть феромоны, которые влияют на наше ощущение собственной сексапильности и делают нас более или менее привлекательными для партнера.

Значит ли это, что мужчине лучше всего отправляться на свидание с бородой, расстегнув на волосатой груди алую рубаху, предварительно приобняв пару красоток в баре и опрокинув бокал вина, и сразу заказать для своей пассии острый том-ям басовитым шепотом?

Будет ли он сексапилен? Статистически — да. Будет ли он сексуален? А вот это предсказать невозможно.

Отчет Американской психологической ассоциации, специалисты которой рассматривали проблему сексуализации девочек, одним из четырех признаков сексуализации назвал «приравнивание физической привлекательности к сексуальности». И в этом приравнивании плохо не только то, что физическая привлекательность сводится к сексуальной, но и то, что сексуальность сводится к внешней привлекательности. 

Сексуальность — куда более широкая часть нашей идентичности, имеющая весьма опосредованное отношение к внешнему виду и сексуальной привлекательности. Она охватывает нашу биологию, сексуальную ориентацию, социальную гендерную роль, весь огромный пласт эротического сознания, психологию, опыт. Животные привлекают сексуального партнера и занимаются сексом с целью размножения. Люди же трансформируют сексуальные позывы в эрос, реализуя свою сексуальность через воображение, творчество, эмоции, чувства, фантазии. Мы научились отделить удовольствие от потребностей в размножении, создав эротическое измерение нашей жизни, которое становится частью нашей идентичности. 

Пожалуй, нет более противоположных подходов к описанию человеческой сексуальности, чем теория сексуальной экономики и концепция эротического интеллекта. Первая рассматривает секс как рынок, где женщина обменивает доступ к своему телу на несексуальные ресурсы. Согласно этой теории, женщины конкурируют между собой, предлагая сексапильность и обещание эксклюзивности (верности) мужчине, который обеспечит ее материальными ресурсами. Мужчины же конкурируют за материальные ресурсы, чтобы заполучить более ценного сексуального партнера. В частности, одно из исследований в рамках этой теории обнаружило, что чем выше конкуренция между женщинами (обусловленная нехваткой подходящих мужчин), тем выше у них индекс недовольства собственным телом, они чаще увлекаются различными диетами, чтобы приблизиться к идеальному внешнему виду, и ниже взаимоподдержка. Иными словами, если смотреть на секс как на рыночный инструмент, то сексапильность становится товарной характеристикой, а борьба за внешнюю привлекательность — основной формой реализации своей сексуальности. 

В совершенно другой полярности существует концепция эротического интеллекта — а именно рассмотрение сексуальности как части идентичности, эротизма — как части личности, доступной для исследования, познания и развития. Такой же части, какой являются эмоции, чувства или воображение. «Мы рождены чувственными, и мы развиваемся в эрос. Мы растим эрос, находя контакт с собственной сексуальностью как источником жизненной силы и энергии, выходя за границы репертуара сексуальных техник. Мы обучаемся играть, проявлять любопытство, использовать воображение, предсказывать. Эротический интеллект — это наша способность обучаться новому, привносить таинственное в знакомое, элемент сюрприза в известное», — пишет психотерапевт Эстер Перель, одна из первых, кто начал использовать этот термин. Этот философский взгляд на сексуальность человека позволяет рассматривать реализацию сексуальности не в конкуренции и сравнении своих внешних данных с чужими, а в развитии понимания себя, своего тела, воображения, своих эротических желаний. 

Экономическая оптика вынуждает смотреть на все с точки зрения эффективности, продуктивности, конкурентности. Снятие ее позволяет принять для себя идею «удовольствия ради удовольствия» — совершенно непродуктивного, существующего самого по себе, не для того, чтобы «тело было здоровее» или «улучшился цвет лица», а просто так. Принятие этой идеи дает нам возможность диалога с собственным телом, открывает нам воплощенную телесность, познание себя с бережностью и вниманием, а не ради того, «чтобы хорошо выглядеть». А контакт с собственной телесностью делает нас внимательными к собственному влечению, делает именно его, а не внешнюю привлекательность, ведущим в выборе партнера и предъявлении себя. Ведь заставить себя испытывать влечение — невозможно. Можно заставить себя отказаться от сладкого, можно даже заставить себя заниматься сексом, но заставить себя желать — нельзя. И именно с желания, а не с красного платья, начинается сексуальность.

Сложно бывает снять экономическую оптику и перестать низводить всю глубину своей сексуальности до инструментальной сексапильности, но, как показывают дискуссии, поднимаемые в нашей закрытой группе «Фемософия: Бережно о сложном», не невозможно. Сексапильность идеального соотношения талии и бедер может нас покинуть, но свобода удовольствия воплощенной сексуальности — никогда.

Больше текстов о психологии, отношениях, детях и образовании — в нашем телеграм-канале «Проект "Сноб” — Личное». Присоединяйтесь