Город, который построил Осип. Как 200 лет назад Москва приобрела свой нынешний облик

Ученичество

Осип Бове родился в семье художников — неаполитанца Джованни Бова, которого позвали расписывать Эрмитаж, и Екатерины Кнаппе, происходившей из обрусевших немцев, — и при рождении получил имя Джузеппе. Впрочем, итальянское имя в России не прижилось, и в историю наш герой вошел уже как Осип. Детство он провел в Москве. Выбор профессии мальчику подсказали родители — в 1802 году он поступает в архитектурную школу при Экспедиции кремлевского строения. К слову, его братья, Михаил и Александр, вскоре последуют за ним и тоже выучатся на архитекторов. Впрочем, больших высот в карьере они не достигнут, но станут прилежными помощниками старшего брата.

Под руководством лучших архитекторов того времени Франческо Кампорези, Карла Росси и Матвея Казакова Осип Бове стремительно поднимался по служебной лестнице. Канцелярист, коллежский регистратор, коллежский секретарь, наконец титулярный советник. (Следующий чин, коллежский асессор, до 1845 года давал право на потомственное дворянство.) Бове ремонтировал здания, занимался благоустройством города и даже был допущен до реставрации Кремлевских стен. Под руководством архитектора Ивана Еготова Бове, на должности его помощника, помогал восстанавливать Водовзводную башню Кремля. Для 22-летнего архитектора — почти невозможный успех.

Через Водовзводную башню подавалась вода в Кремль, и к началу XIX века она настолько обветшала, что ее пришлось разобрать до фундамента и построить заново. Любопытно, что создавали башню тоже итальянские архитекторы. В XV веке по приглашению Ивана III в Москву приехала целая толпа итальянских мастеров, которых новая родина окрестила Фрязиными. В то время в княжестве не особенно разбирались в этнических нюансах и всех выходцев из Северной Европы называли немцами, а из Южной, в первую очередь из Италии, — фрягами. Один из них, Антонио Джиларди, или Антон Фрязин, как раз и построил Водовзводную башню.

Но вряд ли Бове думал об этом, любуясь на дело рук своих с Всехсвятского моста, который находился на месте современного Большого Каменного. Чтобы представить, какой вид открывался архитектору, можно открыть паспорт и посмотреть на внутреннюю сторону обложки или кликнуть сюда. Впрочем, уже очень скоро Бове предстояло снова заняться этой башней.

Становление

Меж тем пожар наполеоновских войн подступал вплотную к России. Как только французские войска перешли Неман, Бове записался в Салтыковский гусарский полк. Там он служил вместе с московской знатью — графами Шереметевыми и Голицыными, Николаем Толстым, отцом знаменитого писателя, и молодым студентом Александром Грибоедовым. В 1813 году, вернувшись чуть раньше сослуживцев из заграничного похода к руинам сгоревшей в пожаре Москвы, Бове вышел в отставку и вступил в «Архитектурную комиссию о строении Москвы», где очень быстро стал главной фигурой. Сначала ему поручили отстраивать центр Москвы, а вскоре в дополнение к этому назначили заведующим «фасаднической частью» города, то есть ответственным за разработку решений о том, как будут выглядеть все строящиеся здания в городе.

Работа предстояла огромная. Только лишь по официальным данным из 9158 домов (2567 каменных и 6591 деревянных) сгорело 6532 (2041 каменных и 4491 деревянных). Из 387 казенных и общественных зданий — 192. Китай-город, Пречистенка, Якиманка и Сретенка выгорели целиком. На Тверской четыре из пяти зданий превратились в пепел. В какой-то степени сохранились только окраины и Кремль, где сидели французы, которые вынуждены были бороться с огнем, чтобы не сгореть самим. Впрочем, уходя из Кремля, они подорвали детище Бове — Водовзводную башню.

Работы над восстановлением города — не только тяжелейший труд, но и огромный шанс исправить недостатки: город строится как будто заново, с учетом старых ошибок. До пожара Москва состояла из узких улочек и множества барских усадеб, каждую из которых строили как захочется, не глядя на общий ансамбль. У города не было единого плана. Бове вместе с братьями разработал несколько типовых проектов для частных домов, из которых москвичам предлагалось выбрать что-то по своему вкусу. При желании и наличии денег можно было заказать индивидуальный проект. Комиссия строго следила за строительством новых домов, чтобы никто не нарушил и не испортил единую идею фасадов. Также Бове вовсю проектировал торговые ряды и гостиницы. И это было только начало.

В 1817 году был принят генеральный план переустройства по проекту Бове — не только фасадов, но и вообще всего города. Вместо того чтобы снова застроить центр города частными домами богатых граждан, согласно плану вокруг Кремля должны быть обустроены площади с государственными и муниципальными учреждениями: театрами, пассажами и так далее. Центральные улицы города — спрямлены и расширены. Так возникла соединенная широкими проездами сеть площадей вдоль стен Кремля и Китай-города: Манежная, Театральная, Воскресенская (теперь площадь Революции), Лубянка и другие. Речку Неглинную, которая периодически превращала пространство за кремлевской стеной в болото, спрятали в трубу, а на ее месте запланировали разбить сад.

Эти проекты, по сути, определили тот облик центра, который мы видим сегодня, и обеспечили Бове работой на десятилетия. Первым делом он взялся за Красную площадь. До пожара она вся была забита торговыми лавками и выглядела как огромный рынок. Восстанавливать площадь в прежнем виде Бове не собирался, как ни ратовали за это купцы, не желавшие терять выгодные места для торговых точек. Бове убрал старый ров, вымостил площадь брусчаткой и построил напротив Кремля торговые ряды — прообраз будущего ГУМа. Главная площадь приняла в целом привычный нам вид, за вычетом, собственно, ГУМА, Мавзолея и памятника Минину и Пожарскому, который поначалу был установлен практически в центре площади, так, чтобы Минин указывал на Кремль. В советское время памятник перенесли, чтобы он не мешал демонстрациям. Ну а попутно Бове, теперь уже единолично, снова отстроил Водовзводную башню.

Закончив с площадью, архитектор занялся с другой стороной Кремля — разбил большую часть будущего Александровского сада (остальное доделывали ученики) и устроил в его глубине итальянский грот, который тогда называли руиной. Строительным материалом для сводов послужили обломки зданий сгоревшей Москвы и каменные ядра, хранившиеся в Кремле. Там же неподалеку находится здание Манежа — над его фасадом тоже работал Бове.

Расцвет

Главным произведением жизни Бове стала Театральная площадь. Архитектор задумал ансамбль из четырех однотипных зданий, которые служили бы фоном главному сооружению — величественному Большому театру. Правда, сегодня в первоначальном облике сохранилось лишь здание Малого театра. Остальные вспомогательные здания были перестроены в конце XIX — начале XX века. А вот на Большом стоит остановиться подробнее. К тому моменту, когда за него взялся Бове, театр стоял в руинах — и виноваты в этом, как ни удивительно, были не французы. Здание сгорело за семь лет до их нашествия в Москву — от него осталась лишь обгоревшая стена.

Конкурс на перестройку, с сохранением стены, выиграл архитектор Андрей Михайлов, который построил Мариинскую больницу в Москве и церковь Святой Екатерины на Васильевском острове в Петербурге. Однако задуманное им здание было чересчур масштабным и не вписывалось в ансамбль площади. А главное, постройка была слишком дорогой. Проект предложили доработать Бове. В предложенном им плане сохранились пропорции, но театр стал меньше в размерах и приобрел «воздушность». Бове изменил отделку фасада, добавил портик с восемью колоннами и перенес колесницу с Аполлоном. Открытие театра состоялось 6 января 1825 года. Газета «Московские ведомости» писала об этом: «На торжественном открытии публика вызывала не актеров, а архитектора. Перед увертюрой поднялся ужасный шум. Стали выкликать строителя: “Бове, Бове!” Он явился в ложе директора, и его заглушили рукоплесканиями...» К сожалению, театр сгорел снова в 1853 году, а архитектор Альберт Кавос при восстановлении в очередной раз изменил пропорции строения, сделав здание более кряжистым.

Любовь

Слава главного архитектора Москвы, любовь горожан, многочисленные подарки от императора — казалось, что жизнь Бове превратилась в сплошной праздник, однако это было далеко не так. Высший свет категорически его не принимал, и дело было отнюдь не в низком происхождении или недостаточном звании. К этому времени Бове уже стал надворным советником: седьмой ранг Табеля о рангах, обращение исключительно «Ваше высокоблагородие», по сути — аналог капитана гвардии. В общем, вполне неплохо. Но… дело было в любви.

Еще в 1816 году Осип Бове женился на княгине Авдотье, вдове князя Трубецкого. Ради него княгиня пожертвовала титулом и стала женой простого чиновника седьмого класса, а Бове — совладельцем огромного состояния. Неравный брак наделал много шума. Самая языкастая сплетница того времени княжна Варвара Туркестанова язвительно заметила по этому поводу: «Москва помешалась: художник, архитектор, камердинер — все подходит, лишь бы выйти замуж». Брак оказался счастливым, бывшая княжна родила Бове четырех детей, но в свет они практически не выезжали. Все, что мог дать взамен своей любимой жене архитектор, — свое искусство. Он перестроил несколько ее поместий и возвел в Архангельском имении удивительной красоты церковь Архангела Михаила.

Наследие

Последним творением Бове в Москве стала Триумфальная арка. Николай I, после подавления восстания декабристов и коронации, решил увековечить победу над Наполеоном. Работы по созданию этого архитектурного символа были поручены Бове. В 1829 году на площади Тверской Заставы, напротив Белорусского вокзала началось строительство яркого и выразительного образа славы и силы русского оружия. Из-за хронического недостатка денег работы затянулись на долгие пять лет, и до открытия памятника Бове не дожил всего два месяца. Архитектор, определивший облик центра российской столицы, умер в 49 лет — 28 июня 1834 года, в самом расцвете сил.

В 1930-е годы во время реконструкции площади Тверской Заставы, согласно концепции генплана, архитектор Алексей Щусев тщательно измерит арку и разберет ее. Первоначально венец карьеры Бове планировали пересобрать сразу после реконструкции. Но в итоге часть скульптур и барельефов была передана в Музей архитектуры, а подробные чертежи макета арки надолго легли в стол. Лишь через 30 лет, после выступления на пленуме ЦК КПСС Юрия Гагарина с требованием бережнее относиться к памятникам прошлого, арку восстановят на Кутузовском проспекте, неподалеку от Парка Победы.

Авторы: Семен Аксенов, Никита Дешевых