Дмитрий Даушев

или как приготовить «Оливье добра»

Дети не рассказывают о том, что стали жертвами домашнего насилия. Но у любого действия всегда есть свидетели. И мы нашли этих свидетелей.

Вчера (вернее уже сегодня, ибо дело было за полночь) один мой знакомый и довольно известный "нетворкер" предлагал свести меня с потенциальными донорами. Мы познакомились совсем недавно, но я вижу, как активно и искренне он хочет нам помочь в привлечении поддержки для нашей работы с детьми-сиротами.

Думал, что мой первый пост в блоге будет про 9-летнюю Варю из Томилино или еще про кого-то из наших детей - замечательных разновозрастных братьев и сестер, которые обрели наконец-то семью после порой нескольких лет мытарств (речь о детях-сиротах, которым мы помогаем). Или о маме Лене из Пскова - одной из наших SOS-мам - героических женщин, отдающих себя целиком этим детям - пяти-шести одновременно и до 20-25 за несколько лет работы. Или о Викторе Степановиче - директоре Детской деревни Лаврово, что на Орловщине. О нем можно много интересного написать.

Примерно 1975 год. Военный городок под Питером. Смутное воспоминание: мы с друзьями играем во дворе "в обезьянок": дурачимся, прыгаем, рвем на клочки и разбрасываем газеты. Счастливый возвращаюсь домой и рассказываю маме, как мы хорошо поиграли. "Я видела, - спокойным голосом отвечает мама, - а теперь спустись во двор и убери все что разбросали". Как же мне было обидно тогда! Но почему-то прилично себя вести и не гадить вокруг себя - для меня сейчас нормально.

"Для многих детей было странным узнать, что если ты украл какую-то вещь, то тебя за это отругают. Были случаи, когда ребенок в магазине конфету стянет – и сразу бежит показывать SOS-маме. За это ругали, объясняли, что неправильно. А для него было нормой – если украл, значит добыл себе пропитание".

Не буду писать про закон Димы Яковлева. Уже много сказано, подписи собраны, раскол идет даже во властных кругах. Спасибо всем, кто включился.

Мою "любимую" девочку в Томилино зовут Варя. Она живет в семье SOS-мамы Марины. Трудно сказать, почему именно она. Наверное потому, что была первой, с кем мы душевно пообщались, когда я только знакомился с "Детскими деревнями". Симпатичная, веселая, остроумная, учится во втором классе. Это ее "Тогда у Вас с ней ничего не получится" так активно "лайкали" на Фэйсбуке мои друзья. Глядя на нее сейчас, и не подумаешь, что всего несколько лет назад она была брошена родителями, смотрела на мир волчонком, не верила взрослым. А теперь нормальная девчонка, каких тысячи. Я для нее значу явно меньше, чем она для меня. Ведь я всего лишь дядя, который как-то заходил в гости. Ну и что, мало ли кто зашел чаю попить? Главное - у нее теперь есть мама...

Согласно исследованиям, людей, готовых делать пожертвования - очень много. Мне попадались и цифры в 15%, и в 30% - зависело от выборки, формулировки вопроса и т.п. Но кое-что объединяло все эти исследования: изучались намерения людей, а не реальные поступки. Т.е. задавались вопросы типа "Готовы ли Вы сделать пожертвование в помощь детям-сиротам (зверушкам, правозащитникам)?" Реальность же выглядит совсем иначе: отклики в доли процентов на рассылки по "холодным контактам" (а именно такие попадали в исследования), проценты - от горячих.

"Ты как относишься к благотворительности в особо крупных размерах?" - спросил я своего приятеля, когда мы в очередной раз встретились, чтобы выяснить, кто же лучше играет на бильярде.