Кино на «Снобе»: преступление и киномания в трагикомедии «Катарсис»

Татьяне Рахмановой 28 лет. Она окончила филфак СПбГУ, училась театральной драматургии в мастерской Натальи Скороход и в видеомастерской Марии Годованной. Ее дебютную, снятую на коленке короткометражку «Компот из вишни с косточкой» заметил Александр Сокуров. Результатом этого стала замечательная история взросления «Мой брат Бэтмен», снятая при поддержке сокуровского фонда «Пример интонации» и участвовавшая в короткометражном конкурсе «Кинотавра-2015». Для проекта «Кино на “Снобе”» Татьяна предложила более радикальный стилистический и жанровый эксперимент «Катарсис», парадоксальное посвящение Кире Муратовой, у которой вчера, 5 ноября, был день рождения. «Катарсис» — мокьюментари, героиня которого — простодушная и жестокая зрительница — оказывается в заключении из-за чрезмерной любви к кумиру. Мы посвящаем онлайн-премьеру «Катарсиса» Кире Георгиевне Муратовой.

Непонятный театр. Так вышло, что я пришла в кино через театр. Мне казалось почему-то, что писать пьесы легче, чем сценарии. Хотя театр я никогда не любила и не понимала. Но пьесы писать благодаря Наталье Скороход я все-таки начала, и до сих пор работаю в театре как драматург. В декабре на Новой сцене Александринского театра — премьера спектакля Марата Гацалова «Новое время» по моей пьесе.

Сделай сам. До восемнадцати лет я почти не видела кино. Выросла в деревне, у нас с мамой не было телевизора. В Петербурге начала смотреть фильмы. Все подряд, по четыре-пять в день. Режиссером я даже и не мечтала быть. Писала какие-то короткие сценарии, этюды. До производства ничего не доходило. Не находился общий язык с режиссерами, мало кто вообще появлялся, а кто возникал, то со своим замыслом, со своим диктатом. Мне это всё очень не нравилось. И я подумала: ну что же делать, значит, буду сама снимать.

Деревенский детектив. Первый мой фильм — это была чистой воды авантюра. Я написала сценарий. В интернете нашла оператора Мишу Смирнова, мы с ним познакомились, и на следующий день поехали в Волховский район снимать кино. Я придумала историю про мальчика и корову. История в том, что мальчик несчастно влюблен в девочку, и вот он видит ее с другим и уходит в сарай вешаться. Это обычный деревенский сюжет. Он уже и веревку привязал, все приготовил, сидит, ждет, когда девушка придет каяться. Слышит стук и начинает ей выговаривать: ты, мол, такая-сякая, как ты могла. А вместо девочки пришла корова. Стоит и смотрит на него. Снимали мы день, продрогли, заблудились, корова нас чуть не убила. Но фильм все-таки сделали. Я ради смеха отправила его на фестиваль «Метрополис», где президентом был Александр Николаевич Сокуров. И к моему глубочайшему изумлению, Сокуров мой фильм заметил и дал мне приз за лучший сценарий. А потом предложил мне снять короткометражку на базе своего фонда дебютов «Пример интонации». Так возник «Мой брат Бэтмен».

Православный Бэтмен. У фильма «Мой брат Бэтмен» уже было настоящее взрослое производство. С хорошим бюджетом, техникой, огромной киногруппой. Там мы шли от реального персонажа. Парень живет в Петербурге, днем работает в салоне сотовой связи, а вечером одевается Бэтменом. Мы с ним разговаривали и выяснили, что у него в голове каким-то причудливым образом соединяется православная церковь и Бэтмен. Из этого родился фильм. Для меня принципиально важно идти от людей или от фактуры, от какой-то конкретики, не снимать кино про человека «вообще». Это не всегда получается. Тяжело не врать, тяжело выкорчевывать из себя штампы, ну, думать вообще тяжело. Но я уверена, что мы должны пытаться сами себя описывать, объяснять, никто за нас этого не сделает.

Слезы как щекотка. Фильм «Катарсис» придумался быстро. Я прочла интервью Киры Муратовой, одного из моих любимых режиссеров. Кира Георгиевна говорила о том, что слезы у зрителя вызвать очень легко, это как щекотка. И ей как режиссеру это делать неинтересно. Я сразу вспомнила великие «Долгие проводы» — один из немногих примеров настоящего катарсического переживания. Из этого парадокса и возник мой фильм. Что если простодушная зрительница «Долгих проводов», озадаченная поздними картинами Муратовой, придет к режиссеру и скажет: я хочу плакать над фильмами, вы разве не понимаете, что только такое кино и нужно снимать?

Быстро и без денег. Первую версию «Катарсиса» я снимала как курсовое задание в мастерской Марии Годованной, видеохудожника и режиссера. Задание было такое: снять оммаж любимому режиссеру. Времени мало, неохота звать оператора, артистов. Что делать? Я написала сценарий. Поставила камеру на штатив, села у стены, взяла в руки молоток. Смонтировала. Получилось смешно. Потом эту работу увидела Вика Чупахина, она занимается отбором в программу «Поколение “Синефантом”» на Московском кинофестивале. Вике фильм понравился, и она пригласила меня в программу. Но мне надо было переснять его из-за очень плохого качества изображения, его невозможно было вытянуть на большой экран. Я позвала оператора Мишу Смирнова. Принцип был такой же: быстро, весело и без денег. Переснимать то же самое было неинтересно, я дописала сценарий. Снимали у меня дома. Голоса за кадром — мой, Мишин и моей мамы. Полдня снимали, полдня монтировали. Один мой приятель показал этот фильм Кире Георгиевне. Я очень волновалась. Фильм ей понравился!

Голоса большой страны. «Мой брат Бэтмен» вошел в конкурсную программу «Кинотавра» этого года. На «Кинотавре» много говорили о кино молодых, о голосе поколения, вернее, о его отсутствии. Мне, наоборот, понравилось, что все фильмы такие разные. Были попытки жанра, были формальные трюки, были социальные истории. Каждый ищет свой голос. «Говорить от лица поколения» — абсурдная формулировка. Как невозможно, например, ставить себе задачу снимать притчу. Притча должна вырасти из быта, из повседневности.

Найдется все. У меня есть ощущение, что это самый правильный подход. И самый честный. У тебя есть идея, которая радует. У тебя нет денег. Ну и что? Всегда найдутся пути, чтобы снять кино, которое ты действительно хочешь снять. Даже если это костюмная драма. Я в это верю. Найдутся люди, которые пойдут с тобой. Найдутся деньги.

Сокровенное время. Я работаю над сценарием полного метра. Он про 1990-е годы. Там три новеллы, истории трех женщин одной семьи. Сейчас много разговоров про девяностые. «Лихие», такие-сякие. Для меня это самое сокровенное время, время пределов, в нем много воздуха и энергии. И много ответов на вопросы, которые возникают сегодня.

Другие фильмы проекта:

«Одинокие души микробов»