Списки, обыски, аресты. Как активисты мусорного протеста становятся фигурантами уголовных дел

В день рождения губернатора Подмосковья Андрея Воробьева, 14 апреля, по всему региону должны были пройти очередные митинги против свалок. Ожидалось, что на акцию в Волоколамске, где ранее митинги собирали до трети всех горожан, придет еще больше людей. Но вышло не более тысячи человек. Всю прошлую неделю в городе проходили обыски у активистов, а Волоколамск полнился слухами о некоем уголовном деле, в рамках которого проводятся следственные действия. Что хотят найти следователи во время этих обысков, неизвестно.

От тюрьмы до тюрьмы

Мэр Волоколамска Петр Лазарев рассказывает, что впервые закурил в 40 лет, когда работал начальником городского изолятора СИЗО-2. В 1994 году двое конвоиров забили там до смерти криминального авторитета — после этого их пришлось спрятать. Местная ОПГ потребовала выдать конвоиров, угрожая Лазареву убийством. Его пригласили на встречу.

— Ну пригласили, я согласился. Они меня отвезли в одну деревню неподалеку, там речка и уже две проруби было сделано, — рассказывает Лазарев. — Они меня стали убеждать, чтобы я связался с конвоирами и попросил их приехать. Я, конечно, отказался. Тогда они сказали: ну, значит мы тебя убьем.

Лазарев попросил сигарету. После того как он выкурил ее, один из членов ОПГ дал автоматную очередь над его головой. Затем бандиты уехали. С тех пор Лазарева трудно напугать.

Курить он бросил в 2009 году, а пару лет назад назад дал в местном храме обет не пить. Мэр ведет здоровый образ жизни — просыпается около около шести утра, принимает ледяной душ, делает зарядку, затем идет на прогулку по городу, чтобы проконтролировать работу коммунальщиков.

14 апреля у мэра привычный распорядок, несмотря на то что весь день накануне в его доме несколько следователей из Москвы рылись в бумагах, фотоархиве и белье. Они искали бумаги по некоему уголовному делу, подробности которого Лазарева пока просили не разглашать (мэр находится в статусе свидетеля. — Прим. ред.). Сотрудники МВД ничего не нашли, а после их визита перестал включаться компьютер.

Одна рука у мэра в перчатке, вторую перчатку он никак не может надеть: к нему то и дело подходят местные жители и жмут руку

В десять утра Лазарев, бодрый, в синем спортивном костюме и очках, стоит во дворе одного из домов по улице Ново-Солдатская с пакетом для мусора — в городе субботник. Одна рука у мэра в перчатке, вторую перчатку он никак не может надеть: к нему то и дело подходят местные жители и жмут руку.

— Петр Алексеич, ну как вы? Держитесь, мы с вами!

Многие в городе знают Лазарева лично — горожане звонят ему на мобильный, приходят на прием, обращаются на улице. Они рассказывают мэру о своих проблемах: упало дерево, мусорку у подъезда надо поставить, сына задержала полиция за участие в митинге. Лазарев говорит, что старается помочь каждому в рамках своих полномочий. Он согласовывает все митинги активистов против свалки, а в большинстве и сам принимает участие, несмотря на угрозы от региональных властей: по его словам, ему много раз намекали, что симпатии к протестующим могут навредить. Теперь, считает Лазарев, региональные власти решили перейти от угроз к действиям — обыски, по его мнению, лишь очередной инструмент давления властей.

— Ну что, Алексеич, как тебе впечатления от обыска? Ты их до этого только проводил! — смеется один из горожан.

— Знаешь, как говорят, от сумы да тюрьмы не зарекайся, — говорит мэр и складывает пластиковые бутылки в пакет.

Лазарев родился в Волоколамске. Сначала работал крановщиком, затем как лучший сотрудник по распределению был отправлен работать в колонию для несовершеннолетних в качестве воспитателя, получил юридическое образование, устроился в местную систему ФСИН, дослужился до начальника СИЗО, а потом работал в управлении службы судебных приставов. В 2012-м вышел на пенсию, был муниципальным депутатом. Год назад его выбрали мэром.

Коты-мореходы и выставка техники

Субботник закончился, и Лазарев с сыном Степаном и женой Татьяной едут на митинг — мимо домов, которые он построил, мимо городской площади и здания администрации, где он работает теперь. Изначально митинг собирались провести в центре города, на той самой площади, но помешала выставка военной техники, организованная с подачи нового главы района Андрея Вихарева.

— Таким образом они пытаются сократить количество участников, — поясняет Лазарев-младший. — А еще Куклачева к нам сюда пригнали, с выступлением! Сто лет никого не было!

В то время, когда спектакль «Коты-мореходы» начинается в местном ДК, люди собираются за городом у памятника советским саперам — одной из главных точек сопротивления Ядровскому мусорному полигону.

За пару километров до места проведения митинга дорога по обочинам заставлена автомобилями. У памятника припаркована «Газель», в кузове стоят колонки и аппаратура — это сцена. Люди сразу окружают Лазарева, и мы остаемся вдвоем с Татьяной. Она переживает за мужа, но никакого выхода, кроме борьбы, в сложившейся ситуации не видит, хотя обыск дался ей тяжело.

— Часов в пять утра они пришли. Не разувшись ходили по всему дому, копались везде, — говорит Татьяна. — Понятые, две девушки, были такого вида, словно их с трассы взяли.

После митингов Татьяна собирается уехать в Тверь к внуку и дочери: за последние дни она очень вымоталась.

Кто возглавляет протест

Неформального лидера протеста, блогера и юриста Артема Любимова на митинге не было: его арестовали после акции 31 марта за сопротивление сотрудникам полиции и должны выпустить только 15 апреля. Митинг начинается в полдень. Жители города слушают речи активистов, «эшники» в штатском апатично наблюдают за активистами.

На сцену выходит Ксения Собчак.

— Этому городу нужен нормальный глава, — кричит Собчак с кузова «Газели». — И такой человек есть! Неделю назад я встречалась в Москве с Артемом Любимовым. Это главный вдохновитель и организатор протестов! Вы же все знаете Артема Любимова? Давайте поддержим его! Ему дали две недели ареста по сфальсифицированному обвинению!

В толпе несмело аплодируют.

— «Ядрово» — это не единственная проблемная точка Подмосковья, — продолжает  Собчак. — Давайте представим себе на секунду, что из разных частей Подмосковья люди соберутся на один большой митинг! Я вас прошу объединиться! Налаживайте связи друг с другом, созванивайтесь! Давайте устроим большой сход!

— Хотят нас всех собрать и политоту свою на нас делать, — бормочет кто-то из жителей. — Зачем нам объединяться? Мы свое отстоять хотим, а если в Серпухове свалку закроют, то нам только больше мусора привезут, — рассуждают в толпе.

Организаторы выносят на сцену торт из мусора в честь дня рождения губернатора, толпа поет Happy Birthday. Активисты «Левого фронта», не в первый раз посещающие мусорные протесты, раздают листовки со списком требований к правительству Подмосковья; листовки почти не берут, а активисты, словно в отместку, не подпевают. Первая часть митинга заканчивается — вторая должна пройти у полигона.

Бабушки оказались понятыми, они присели на диванчик и стали ждать. А пять следователей рассредоточились по всему кабинету, стали смотреть, у кого какие бумаги лежат на столах

Мы идем туда пешком вместе с местным жителем Андреем Ждановым. Он освободился из Истринского спецприемника накануне вечером. Жданова задержали 1 апреля в Красногорске за организацию автопробега «Волоколамск — Москва», в котором принял участие около 40 машин. Ему дали 14 суток за нарушение ПДД.

У Жданова с женой свой бизнес — магазин одежды и косметики. На следующий день после задержания туда пришли с обысками, изъяли семь флаконов духов. Бизнесмен уверен, что обыск связан с протестами, но официальной причины он не знает.

14 суток в камере для него прошли спокойно. Жданов говорит, что много читал — больше делать было нечего.

— Конвойные не понимали, почему у меня глаза такие красные, — говорит Жданов, — а я читал там по 600 страниц в день, детективы и приключенческие романы.

Жданов говорит, что его арест — это попытка запугать активистов. Сам он, впрочем, не боится репрессий со стороны государства:

— Я закрою этот магазин и все, пойду что-нибудь делать руками, я все умею. Они пытаются сейчас всех пересажать, лидеров устранить. А лидеров-то нет.

В это время на сцену у полигона снова выходят ораторы, большинство из них жителям незнакомы. Последним выступает мэр Волоколамска Петр Лазарев.

— У нас сейчас разные общественные группы растут, как поганки после дождя. А кто их делегировал, никто толком не знает, — сетует мэр. — Нам нужно создать общественный совет из проверенных, активных волоколамцев. Присылайте кандидатуры эсэмэсками, мой телефон вы все знаете.

Молчание

Юридических и физических лиц, которых в связи с протестами в Волоколамске так или иначе проверяли органы МВД, не менее десяти. Большинство из них от комментариев отказались. Те, кто соглашается поговорить, не распространяются о формальной причине проверок, однако считают, что на самом деле обыски связаны с протестами.

В четверг, 12 апреля, обыски прошли в редакции еженедельной газеты «Волоколамская неделя». Последние публикации на ее сайте датируются 6 апреля — почти все они посвящены протесту.

— В редакцию сначала зашли две пожилые женщины, но нас это не насторожило, мы приняли их за подписчиков, — рассказывает корреспондент «Волоколамской недели» Влад Соловьев. — Следом за ними появились молодые люди в штатском, затем вооруженные люди. Они представились и сказали, что сейчас будет обыск, который позволит выяснить связи газеты с оппозицией.

На самом деле, считает Соловьев, обыск связан с деятельностью газеты — и активным освещением протеста.

По словам Соловьева, следователи пришли со списком десятка компаний и трех физических лиц, связь редакции с которыми нужно было установить. Две фамилии из списка были ему знакомы — Терегулов и Любимов.

— Бабушки эти оказались понятыми, они присели на диванчик и стали ждать. А пять следователей рассредоточились по всему кабинету, стали смотреть, у кого какие бумаги лежат на столах, — рассказывает Соловьев. — Но не особо внимательно,  только вот у одного внештатника на столе следователь увидел кучу запросов в разные ведомства по мусорным протестам, он психанул: мол, кто тут сидит — с властью бодается? И швырнул бумаги на пол.

Затем, по словам Соловьева, следователи попросили дать им доступ к редакционной почте и стали вбивать названия компаний в поиск, но ничего не обнаружили. Через два часа, забрав ноутбук главного редактора, ушли.

Главный редактор «Волоколамской недели» Мария Мурашева на просьбу «Сноба» об интервью не ответила.

Побег

К моменту, когда мэр Петр Лазарев завершал субботний митинг у «Ядрово», одна из организаторов акции Юлия Куликова уже покинула огороженную площадку и выключила телефон, чтобы нельзя было отследить ее местоположение: местные полицейские сообщили ей, что сразу по окончании мероприятия ее могут задержать. За несколько дней до этого у нее тоже прошли обыски. Куликова — адвокат Артема Любимова и его коллега. Вместе с волоколамским юристом Денисом Кунаевым она оказывает юридические услуги компании Рустема Терегулова — бизнесмена из списка Forbes и владельца гоночной трассы Moscow Racing под Волоколамском.

В офисе Moscow Racing и дома у бизнесмена 12 апреля тоже прошли обыски. С этого дня телефоны Moscow Racing не отвечают. По данным источников, близких к окружению бизнесмена, он проходит по делу свидетелем. Уголовное дело возбуждено в отношении неустановленных лиц по статье 165 часть 2 УК РФ — причинение имущественного ущерба без признаков хищения — еще в 2016 году. Также, считают в окружении бизнесмена, по этому же делу обыскивают и других активистов.

После ареста Любимова Денис Кунаев — единственный, кто избежал обысков из команды юристов Любимова, — стал кем-то вроде пресс-секретаря активистов. 14 апреля Кунаев тоже собирался на митинг. За несколько километров до Волоколамска его остановил наряд ДПС. После проверки, которая длилась 40 минут, один из полицейских жестом попросил его выключить диктофон, затем сказал: «Я знаю, кто вы и чем занимаетесь, на митинг вам лучше не ехать». Кунаев поехал обратно.

Он рассказывает мне эту историю в городе Шаховской, где живет — там мы встречаемся спустя два часа после окончания митинга. Кунаев боится слежки — с автовокзала, где он встречает меня, мы едем на чужом авто, а в кафе сидим за самым дальним от входа столиком. Детали уголовного дела Кунаев обсуждать не может, так как не занимается уголовной практикой; плюс большая часть его практики связана с компаниями Терегулова. Все, что он может сказать: на Любимова и активистов оказывают давление за их протест против свалки.

* * *

Поздним вечером следующего дня мы встречаемся с Кунаевым у спецприемника в Люберцах, где Любимов провел 15 суток. Блогера приехали встречать активисты штаба Ксении Собчак — отец и сын Селютины, участвующие в мусорных протестах, Юлия Куликова, а также охранник и адвокат. По словам Кунаева, Любимова с большой вероятностью арестуют сразу на выходе из спецприемника, отсюда такие меры предосторожности. Около половины одиннадцатого Любимов проходит «аквариум» КПП, после чего выходит на улицу и, не говоря ни слова, бегом бросается к машине. Машина трогается с места. Мы едем за ним.

Кунаев объясняет:

— Он собирался сказать пару слов, но, возможно, Артема кто-то предупредил о готовящейся провокации или аресте. Поэтому мы сейчас отъедем, он будет пересаживаться в другую машину, чтобы избежать слежки, и там можно будет поговорить.

Все это напоминает плохой шпионский фильм, впрочем, Кунаев убежден, что ситуация серьезная, потому что все это — политика, которой в России заниматься опасно. Как политика появилась в его жизни, Кунаев не успел заметить. Пока мы едем, Кунаев рассуждает:

— Политика — не политика, но как только люди вышли на улицы, поняли, что их много, что они представляют собой какую-то силу, — эту силу кто-то будет пытаться использовать. С той стороны, с другой. И если люди вышли на улицу без политики, то она сама придет к ним.

Через минуту Кунаеву приходит СМС — Любимов пишет, что комментариев не будет, пока он не доберется до безопасного места. На вопрос, собирается ли Любимов покинуть страну, Кунаев промолчал. Сам он в последнее время задумывается об эмиграции. Наша машина поворачивает направо, машина с Любимовым уезжает прямо. Кунаев не считает, что все это паранойя. Спустя более чем сутки никто из  коллег и близких Любимова не знает, где он находится.