20 февраля

Сегодня фактически первый рабочий день. Пробежал полтора корпуса — масштаб катастрофы значительно больше, чем можно было ожидать по сообщениям СМИ. Сегодня — минус 25 — у стены стоит тазик, в который капает вода. Воспитатели говорят, что пришлось кровати отодвинуть от стены, чтобы на детей не лилось. В третьем корпусе закончились памперсы. Ситуация тем страшнее, что из-за отсутствия памперсов дети начинают нервничать. А чтобы не нервничали, им делают уколы! Да уж, медики, кажется, способны «лечить» любую проблему.

Надеюсь, мои новости не превратятся в сводки с фронтов боевых действий.

2 марта

Авгиевы конюшни

Закономерно и глубоко символично, что первый вопрос, который на меня «возложили», — вопрос про памперсы. Очень правильное поручение для того, кто хочет понять общее состояние дел в детском доме.

В понедельник (когда «возложили») пошел по корпусам посмотреть, что происходит в натуре. Памперсов мало — на 2-3 дня, гуманитарные все уже выдали, а своих, положенных за государственный счет, в детском доме нет с начала января. В некоторых группах уже стоит характерный запашок.

Разбил вопрос на ближнюю, среднюю и дальнюю перспективы. Средняя выглядит обнадеживающе. В районе 15 марта должны поступить памперсы на 100 тысяч, покупаемые за счет бюджета учреждения, приблизительно в эти же сроки должны появиться памперсы от ФСС. К маю еще закупка на 500 тысяч. Потом поставки по II кварталу от ФСС.

Дальняя перспектива... пока не знаю, но есть такое предчувствие, что, чем больше в детский дом будет вложено, тем больше будет вынесено. Но ни средняя, ни ближняя перспективы не заменяют памперсы, которые надо надевать сегодня и завтра.

А сегодня и завтра — вот тут-то мы и вступаем в настоящее г.

Всем санитаркам уже вторую неделю рекомендуют «экономить памперсы». Я думаю, когда же у меня хватит решимости закрыть туалет в административной части на полдня, чтобы лица, дающие рекомендации, опробовали методы экономии на себе.

Поговорил с женщиной из социального отдела. Считает, что в дерьме лежать плохо, но снимать деньги с детских счетов на памперсы — еще хуже. Тем более что за это можно предстать перед прокурором. Я спокойно (видит бог, я умею быть спокойным) объяснил ей все про среднюю перспективу и про ближнюю... Наступило утро, сидя перед кабинетом директора, я слышу, как директор срывается на крик. Оказывается, та же самая дама отстаивает свою позицию, как будто вчерашнего разговора и не бывало.

Вся эта круговерть происходит на фоне того, что меня так и не приняли на работу. Того нет, этого нет... Вчера вечером начальница отдела кадров звонит и просит принести вкладыш к диплому о высшем образовании. Хорошо, что свидетельство об окончании детского сада не попросили. Геракл, помнится из школьного курса истории, для того чтобы очистить Авгиевы конюшни, перегородил реку, которая все и смыла... Где та река, которую будем перегораживать? (Это просьба о советах, желательно — на ближайшую перспективу.)

5 марта

Общими молитвами и усилиями на неделю проблема с памперсами закрыта. Получили своего рода «товарный кредит на пополнение оборотных средств» от одной из общественных организаций.

Учителя проще удавить, чем заставить перестать всех учить и воспитывать. Но и перед смертью он будет учить палача мылить веревку. Ну не мог я удержаться от того, чтобы немного не расширить общие профессиональные компетенции социальных работников. Из четырех сотрудников за пределами кабинета бывала только одна. По моей просьбе девушки взяли список детей и пошли в корпус, где их поджидал координатор волонтеров. Задача была —  пройти по группам, поговорить с воспитателями, заполнить с ними списки... Как говорит один мой коллега, «занятие прошло успешно: никто не помер». Девушки вернулись... ну, не довольные, но полные новых впечатлений.

6 марта

Разукрупнение: коротко о серьезном.

Пытаясь проанализировать ситуацию с памперсами, прихожу к тривиальному выходу: когда на пути от потребности ребенка до продавца памперса порядка семи инстанций (санитарка—воспитатель—сестра-хозяйка корпуса—сестра-хозяйка детского дома—социальный работник—директор)... и это только в детском доме, и не считая всех, кто «попутно» вмешивается в процесс, как всегда, с самыми лучшими намерениями, получить нужный памперс — это почти чудо. И решение простое и давно известное: минимально, что нужно сделать, — укоротить цепочку. Т. е. разукрупнить.

Детский дом-интернат №4 состоит из четырех корпусов, обладающих относительно полным набором инфраструктуры. Не следует ли в качестве первого шага разделить детский дом на 550 детей на четыре детских дома (получится по 100-150 детей, что, между прочим, уже начинает укладываться хоть в какие-то нормативы). Общую инфраструктуру оставить общей, сформировав постепенно взаимоотношения аутсорсинга (учитывая, как сейчас прачечная стирает одежду, например, скорее всего, от ее услуг откажутся).

Кажется — чисто механическая процедура, но еще раз вернусь к мысли о том, что сама по себе длина цепочки от ребенка до удовлетворения его же потребности — это один из главных факторов качества.

Памперсы — это, конечно, отчасти забавно, но есть ситуации еще более критические. Сегодня подошла бабушка девочки. Девочка больна сахарным диабетом. Естественно, что ей нужна диета. И диета, вероятно, прописана, но... (догадались сами?) до девочки она не доходит. В качестве одного из вариантов бабушка предполагает, что ее может и мальчик съесть, пока везет обед из одного корпуса в другой. Бабушка почти рыдает: «из больницы выписались — хороший ребенок, щечки... а тут за неделю все уже потерялось, а врачи: что вы хотите — ребенок же больной». Бабушка носит сумку продуктов на неделю. Хорошо, что у нее сил хватает и санитарки и воспитатели на группе — с душой. А если бы нет? Был бы у нас еще один Илья, а врачи и прокуратура снова разводили бы руками: «что же вы хотите, ребенок больной».

Конечно, я попытаюсь вмешаться и в эту ситуацию и распутать цепочку безответственностей, но это ведь сплошь и рядом, эти управленческие цепочки, пересекающиеся и переплетающиеся. Может быть, сделать как в войсках стратегического назначения — хочется верить, что там есть порядок. Но тогда надо воинские звания и расстрел за дезертирство в условиях боевых действий...

Я имел первый короткий разговор с директором про идею в субботу. «Ну да, разумная идея. Моей должности, правда, не станет. Ну, ничего... должность найдется». Мы расстались с улыбками. И мысль о том, что детей надо запретить «кидать» из корпуса в корпус, нашла простой путь в его сердце: через пару фраз он вспомнил, как ему в школьные годы светил переход из одной школы в другую и какой стресс он сам испытывал.

9 марта

Прихожу сегодня в третий корпус. Попутно спрашиваю у воспитательницы, как новые памперсы. «Какие памперсы? У нас их как не было, так и нет». Идем вместе к сестре-хозяйке корпуса. Там застолье —  празднуют 8 марта.

— Где памперсы, которые привезли в субботу?

— А, памперсы, они лежат у нас на складе. На них накладную еще не выдали.

Видимо, выражение моего лица было таково, что тут же, без всякой накладной, воспитательнице выдали столько памперсов, сколько она могла унести. А она пыталась взять как можно больше.

Потом попал в кабинет к директору. Тот чувствует, что система не работает. У главной сестры спросил: достаточно ли того, что заместитель директора ходит проверяет раздачу памперсов, или надо, чтобы директор ходил?

С девочкой у которой диабет, вопрос сегодня дошел до главного врача детского дома, которую я застал в кабинете директора. Она объясняла ему, как тяжело реализовать меню для больных диабетом в условиях детского дома. «Очень сложно». Он ей попытался, кажется, объяснить, что ничего в этом нет сложного, но не знаю, преуспел ли.

15 марта

Ну вот, сегодня меня ознакомили с должностными обязанностями. Вероятно, очень скоро мне покажут и приказ о приеме на работу: вся выполненная до этого момента работа — мой спонсорский вклад в развитие учреждения. Вдуматься — даже удивительно, что это происходит раньше, чем я перестал работать. Но главное. Главное — кажется, уже завтра привезут памперсы. От фонда социального страхования! Скрещиваю пальцы и стучу по дереву.