Лейтмотив приближающейся катастрофы. Что смотреть на 60-й Венецианской биеннале
Входной билет на Венецианскую биеннале стоит 40 евро, примерно столько же, или даже меньше, стоит долететь сюда из любого европейского города. Из любого российского города добраться до Венеции сложнее и дороже, а жить тут в течение ближайших месяцев будет и вовсе недешево.
Но давайте представим, что вы уже оказались в Венеции, официально превращающейся в гигантскую выставочную площадку, рискующую погасить страсть к искусству случайных пассажиров или же окончательно покорить тех, кто восприимчив к идеям современного искусства в сочетании с историческим наследием.
Итак, мы начали с билета на Джардини — он дается на три дня, потому что за меньшее время посмотреть все выставки официальной программы невозможно. Кстати, треть национальных павильонов находится за границей официальных Джардини и Арсенала, на территории одного из множества районов и островов Венеции. И все-таки, невозможно ощутить дух биеннале, не побывав в Джардини, где сосредоточены исторические павильоны и здание для основного выставочного проекта. Обычно опытные пользователи гуляют тут из «Швейцарии» в «Венесуэлу», из «Японии» в «Германию», из «Франции» в «Великобританию» и так далее — не менее целого дня. Получившая в этом году «Золотого льва» за лучший национальный проект Австралия находится именно здесь — не на самом видном месте, но павильон очень большой, достойный страны.
В целом, в этом году в Венеции все снова интересно, актуально, увлекательно. Но даже во время предварительных показов для прессы здесь были вереницы очередей — в разы больше обычного. Искусство становится мультимедийным, то есть вбирающим в себя и видео-арт, и перформанс, и специальные объекты, и интерактивные опции. Это требует от зрителя задержаться, провести перед экспонатом больше времени. Раньше выстраивалась одна большая очередь в самый замысловатый павильон с хитрой системой прохождения. Теперь же приходится стоять всюду. Во всяком случае сейчас, в начале биеннале, которая продлится до ноября — а значит, есть шанс, что ажиотаж спадет.
Самые долгие очереди в немецкий павильон. И снаружи, и внутри — по часу. Но мультимедийный проект под названием Thresholds, созданный группой авторов, во главе с художницей Яэль Бартана, того стоит. Суть павильона — «переход», преддверие исхода, утопия, изображающая исход человечества с Земли на специальном космическом корабле.
Художники создали концептуальный театрализованный проект. В центре павильона возвышается башня из бетона, а внутри на трех этажах башни — инсталляция жилища «после катастрофы» и живые перформансы. На огромных экранах вокруг — видео космических кораблей, уносящих избранных к новой жизни, а также видео ритуальных танцев, отсылающее к античной истории. Страшновато? Да, но есть и доля оптимизма: Бартана убеждена, что когда-нибудь на Землю еще можно будет вернуться, обязательно.
Утопии сменяются антиутопиями, поиск национальных корней — погружением в собственную генеалогию. В этом смысле равных не было проекту Арчи Мура «Кит и родственники». Он трансформировал достаточно большой павильон Австралии в гигантское генеалогическое древо, где вручную, мелком изобразил 2400 поколений своих родственников-аборигенов Австралии за примерно 65 тысяч лет.
Это попытка создать личную мифологию почти библейского свойства выглядит с художественной точки зрения достаточно минималистично. Однако на фоне невероятно яркой, насыщенной, как международный аэропорт, биеннале позволяет сосредоточиться на себе, своей индивидуальности — пусть и состоящей из толпы теней родственников и предков.
Между тем лейтмотив приближающейся катастрофы на этой биеннале стал чем-то вроде новой нормы. Художники предлагают множество вариантов выхода: уйти в другое измерение, найти Pink Planet, как художница Вюсаля Агаразыева из Азербайджана, чей павильон находится перед входом в основной проект на Арсенале. Другой вариант активной позиции в преддверии апокалипсиса — обострять интуицию, слушать голоса и звуки, например сгенерировать мелодию из электроимпульсов гниющих фруктов, как в павильоне Японии. Без всякой иронии, скорее с восхищением отмечу, что это один из самых изящных и технологичных проектов Compose художницы Юко Мори.
Практически все павильоны стараются представить лучших из лучших авторов — это тоже важная традиция биеннале. Но что сегодня является лучшим выбором? Творческие заслуги никто не отменяет, портфолио художника должно быть достойным и в глазах художественной общественности внутри страны, и для руководства биеннале. Между тем национальная политика сегодня играет важную роль — и далеко не только потому, что тема биеннале «Иностранцы повсюду». В павильоне Германии — художница израильского происхождения в компании с архитектором из Турции, а во «Франции» уже во второй раз презентуется искусство художницы из экс-колонии Франции. В прошлый раз это была художница из Алжира Зинеб Седира, в этот раз — франко-карибский художник и поэт Жульен Крезе. Он, кстати, недолго думая, погружает нас на дно морское.
Один из самых поэтичных проектов с длинным названием Attila cataracte ta source aux pieds des pitons verts finira dans la grande mer gouffre bleu nous noyâmes dans les larmes marées de la lune (фр. «Водопад Аттилы, твой источник у подножия зеленых вершин, закончится в великой морской синей бездне, которую мы утопили в слезах приливов луны»). «Синяя морская бездна» состоит из рыболовных сетей, кораллов, объектов, напоминающих что-то, выброшенное на берега океана, все вокруг заполнено видеокомпозициями и обволакивает зрителя ритмами музыки и стихов, зачитываемых самим автором.
В австрийском павильоне тоже «иностранцы». Анна Ермолаева, живущая в Австрии с 1989 года, представляет инсталляцию, в центре которой — видео репетиции балета «Лебединого озера». На открытии настоящая балерина, та самая, что и на видео, разминалась и позже танцевала несколько фрагментов знакового для любого россиянина балета.
Описывать все, даже самые интересные проекты в национальных павильонах — бесконечно долгая затея. Поэтому поговорим про основной проект. Честно говоря, критиков того, что сделал Адриано Педроза, очень много. Одни уверяют, что это мимо горячей темы эмиграции художников Восточной Европы, другие — что «ковриков» ака традиционных ремесел хватило еще на предыдущей биеннале. От себя же могу добавить, что тему аутсайдеров совершенно блестяще поднял в свое время куратор Массимилиано Джони в своем «энциклопедическом» проекте, собравшем невероятно и иногда дико мыслящих авторов и визионеров со всего мира, еще в 2013 году. Но я предлагаю посмотреть на выставку, созданную куратором, более десяти лет возглавляющим Художественный музей Сан-Паулу, как на выставку достижений другого полушария. Да, он явно хочет заставить нас поразиться множеству «других» художников, увидеть то, что не доходит до внимания вездесущей арт-общественности. Впервые куратором биеннале стал историк искусства из Латинской Америки, и, возможно, это и предопределяет некий крен «туда». Меня, например, не оставила равнодушной альтернативная история модернизма, представленная на примере портретной галереи из 100 работ авторов стран Азии, Африки и Латинской Америки.
Арсенал, где представлена современная часть основного проекта, выглядит логическим продолжением того самого микса «ковров», то есть доколониального традиционного, постколониального травматического, активистского политического, модернистского ностальгического искусства из другой вселенной. Здесь много-много борьбы за права разнообразных вариантов нормы, что и в Джардини, но кураторское высказывание всегда практически выигрывает за счет архитектурной убедительности самого пространства.
В основном проекте в Джардини меня больше всего поразила упомянутая выше портретная галерея и раскрашенный фасад старого павильона Биеннале — 750-метровая мураль, интерпретирующая традиционные мифы о «мосте-аллигаторе», то есть о разделении и укреплении связей между людьми во всем мире, созданный MAHKU — мастерами движения Хуни Куин. В Арсенале же меня захватила грандиозная и очень современно выглядящая инсталляция «Такапау», за которую уже получили «Золотого льва» участники коллектива Mataaho Collective: Бриджит Ревети, Эрена Бейкер, Сара Хадсон и Терри Те Тау. Представительницы племени маори из Новой Зеландии более десяти лет занимаются масштабными инсталляциями на основе традиционных плетений и мифологии маори. В «Такапау», сплетенном из крепчайших полиэстеровых ремней, используется плетение одноименного коврика для церемоний, в том числе для родов, перехода «из света в тьму», выхода младенца из священного места, матки, где, по поверью маори, младенцы общаются с богами. Так метафорично начинается наша жизнь в большом проекте, и мы оказываемся на территории если не тьмы, то всего того, что готовит нам жизнь в мире, полном необходимости выходить из зоны комфорта.
В гигантских залах бывших корабельных верфей — череда ярчайших проектов. Гигантскую мураль «Диаспора» Aravani Artproject создал индийский коллектив из Бангалора. Цвет для индийского коллектива имеет особое значение, так как отражает яркость национальной одежды, оттенки специй и окружающей реальности. Разумеется, привыкшим к сдержанности европейцам не всегда просто понять визуальный язык, сотканный из таких прихотливых букв и знаков.
Отличился и павильон США. Художник Джеффри Гибсон создал проект «Пространство, в котором меня можно разместить» по мотивам искусства коренных народов США. Одна из кураторов павильона, Кэтлин Эш-Милби, как раз занимается этим направлением в Портлендском художественном музее, поэтому внутри павильон напоминает виртуальное пространство, сконструированное AI по специальному запросу. Можно сколько угодно иронизировать над столь буквальной интерпретацией темы поиска идентичности и корней, но тотальная инсталляция, где есть место и для отсылок к прошлым версиям американского павильона, а также для бодрых песен и плясок, по крайней мере не расстраивает печальным нарративом.
В современном искусстве всегда важен месседж и отклик на него — тогда возникает диалог. Возможно, поэтому ближе других для меня оказалась видеоинсталляция в одном из залов Арсенала. The Mapping Journey Project захватывает как сериал, но при этом он абсолютно минималистичен по выразительным средствам. Франко-марокканский художник и исследователь Бухра Халиль живет в Вене. С 2008-го по 2011 год он записывал и снимал истории бездомных, переселенцев и людей из Северной и Восточной Африки, Ближнего Востока и Южной Азии, буквально с карандашиком в руках показывающих свой путь по карте мира, повествуя одновременно свои истории многолетних переездов. Слушать эти истории больно, страшно и невероятно интересно. Мы видим восемь историй, а сколько их сегодня в мире — сотни Одиссеев, тысячи Синдбадов, перебирающихся с места на место в поисках лучшей участи. Их лица не видны, слышны только голоса, но это, пожалуй, самый красноречивый и актуальный проект биеннале, созданный более 10 лет назад.
Сделать заметнее то, что молчит или недоступно глазу, услышать голоса и звуки вселенной — одна из ключевых тенденций биеннале. Национальный павильон Италии, завершающий череду открытий в Арсенале, невольно подтверждает тренд на музыкальность проектов. Надо сказать, итальянцы по праву занимают несколько гигантских залов Арсенала. К ним — чем они хуже немцев — тоже выстроились очереди. Внутри — поразительный минимализм и звуки, напоминающие органную музыку. После полифонии основного проекта и последующей череды павильонов это прекрасное послесловие. «Мы слушаем, чтобы интерпретировать наш мир» — гласит текст, начинающий проект художника Массимо Бартолини. Цитата композитора Полины Оливерос и название проекта Duo Qui/ To Hear буквально призывает слышать другого, будь это человек, машина или природная форма.
Музыка на 60-й биеннале «Иностранцы повсюду» в самом деле повсюду. Возможно, потому что речь на других языках воспринимается скорее невербально: мы пытаемся понять, о чем идет речь, а проникаемся другими, внесемантическими смыслами.
Рекомендация напоследок — обязательно следует зайти в павильон Армении в районе Дорсодуро, недалеко от станции Zattero. Нина Хемчян, художница, живущая в Париже, назвала свой проект «Эхо». Длинный зал опоясывает широкая лента, испещренная графическим узором человеческих страстей и подводящая к «алтарю», где звучат древние армянские песнопения. Вот, казалось бы , и все. Искусство делает круг и вновь призывает подумать о душе и о боге. Пока не поздно. Где же еще, как не в Венеции, в окружении великолепных храмов, задуматься об этом.