«Очнулся в реанимации. Первая мысль: “Какой же я мудак!”»

Алексей, 33 года, Королев:

Мне было 15 лет. 31 декабря меня бросила девушка, моя первая любовь. Было грустно. Погулял в Новый год с друзьями, был немного выпивши, но не вусмерть пьяный, пришел домой и прыгнул с балкона восьмого этажа. Страшно не было. Я просто вышел на балкон и прыгнул. У меня не было ни депрессии, ни какого-то жуткого угнетенного состояния. Вот как-то просто так получилось. Скорую вызвали родители. Они спали в соседней комнате, мама услышала, что дверь на балкон открылась, и вышла посмотреть.

Жив остался, скорее всего, потому, что занимался спортом: сгруппировался, когда прыгал, и упал на корточки, отрубился только в скорой. Очнулся в реанимации. Первая мысль: «Какой-же я мудак!» У меня были сломаны руки и позвоночник. В больнице я провел полгода. Шесть операций, селезенку вырезали, в позвоночник вставили титановую пластину. Заработал посттравматическую эпилепсию, а левая рука сгибается только на 90 градусов. Родители ни на шаг от меня не отходили. И самое главное, что они сразу меня простили. Я буду благодарен им всю жизнь!

О том, что я пытался покончить с собой, знали только врачи и родители. В психиатрическую больницу меня не отправляли — незачем, я же в полном адеквате был, все прекрасно понимал. Меня надо было лечить и восстановить. В больнице я, конечно, общался с психологом, но в основном на общие темы. Никаких тренингов или чего-то подобного.

Когда из больницы выписали, я не знал, как выйти на улицу. 16 лет, а я хромой

Самое сложное — возвращаться в жизнь. В 16 лет я узнал, что на всю жизнь останусь хромым. Как с этим жить? Как на меня все смотреть будут? Можете себе представить, что в голове творилось? Я занимался футболом, но после попытки суицида пришлось завязать с прошлым и начать новую жизнь. Одноклассники очень помогали, много писем от них получал, а как только разрешили — они стали ко мне приезжать. Я же, естественно, им не говорил, что это была попытка суицида. В школе думали, что просто несчастный случай.

Когда из больницы выписали, я не знал, как выйти на улицу. 16 лет, а я хромой. Хотелось сидеть в четырех стенах, чтобы никто никогда меня не видел. Потом посидел, подумал: «А чем я хуже их всех?» — встал и пошел. С огромным опытом, которого я набрался в больницах, быстро нашел силы и стимулы, чтобы перебороть себя. В такой ситуации начинаешь по-другому смотреть на жизнь. Нужно искать в ней только плюсы — их гораздо больше, чем минусов, хотя многие считают по-другому. В сложные моменты нужно не сидеть сложа руки, не плакать, как все плохо, а искать выход из положения. Нужно ставить реальные цели и идти к ним. Жить нужно, потому что это просто-напросто клево! Я вот уже 13 лет работаю сисадмином, у меня семья, ребенок. О своей подростковой ошибке я не очень люблю вспоминать.

Обычно мотивы подростковых суицидов — отсутствие жизненного опыта. Это слабость, которую подросток не хочет побороть. Люди в таком возрасте считают, что легче просто убить себя, а не позориться у психолога.

«Я устала бороться с анорексией»

Тоня, 18 лет, Москва:

До седьмого класса меня травили в школе из-за полноты. В 13 лет я села на диету и в результате заболела анорексией и булимией. Тогда мне казалось, что я просто хочу стать более красивой, худой. На самом деле это был защитный механизм: я уходила от проблем, концентрируя все свое внимание исключительно на болезни. 

Понимания не было абсолютно нигде. Родители меня упрекали, а мой психотерапевт, которому за час работы они платили треть своей зарплаты, прописал в договоре, что, если что-то произойдет, он снимает с себя всю ответственность. Работать над собой было больно и трудно, гораздо труднее, чем взять и убить себя.

Я решила покончить с собой, когда поняла, что больше не могу бороться, не могу жить. Последней каплей стали очередные булимические срывы. Мне было 14 лет. Я сидела на Шелепихинском мосту и собиралась прыгнуть. Я не пыталась таким образом привлечь внимание, нет, я специально оценивала высоту моста, чтобы быть уверенной в том, что погибну. Какие-то люди, проезжающие мимо, увидели меня и сняли с перил. Что было дальше, не помню.

Психиатрия стала хорошей прививкой от суицида и селфхарма. Я клялась, что готова сделать все что угодно, лишь бы уйти из этого места

После этого меня насильно упекли в психиатрическую больницу. Вы знаете, если и есть ад на земле, то он там. Там стены пропитаны болью детей, у которых забирают игрушки и рвут их, которые ходят в туалет только под присмотром врачей и только в определенное время, которые ходят в душ раз в несколько дней группами в одну ванную, которым открывают рот и пальцами проверяют, проглотили ли они транквилизаторы. Я не видела места хуже. Там только боль. Там врачи постоянно унижали детей, иногда поднимали на них руку, а если те им просто не нравились, писали в наблюдательном дневнике вранье про ребенка, чтобы он мучился еще больше. Я провела в больнице всего неделю. Когда увидела маму, просто вцепилась в нее и не отпускала.

Психиатрия стала хорошей прививкой от суицида и селфхарма. Я клялась, что готова сделать все что угодно, лишь бы уйти из этого места. И я сдержала свою клятву — никогда намеренно не причинять вред себе. Неделя в психушке и последующая работа с новым психологом, с которым у меня превосходные отношения, мне очень помогли.

Я восстанавливалась несколько лет. Этим летом произошел рецидив из-за разрыва с молодым человеком. Но я не намерена сдаваться, поэтому работаю над болезнью дальше.

«Если бы бог был, он не создавал бы инвалидов»

Юлия, 33 года, Омск:

У меня с рождения первая группа инвалидности: детский церебральный паралич. Я передвигаюсь на костылях и почти не выхожу из дома. Мама и бабушка меня любят, но что будет со мной, когда они умрут? Я не хочу гнить в доме инвалидов. 

Мне было 15 лет. Я твердо решила умереть, выбрала момент, когда никого не было дома, и спрыгнула с пятого этажа. Страшно не было — я завязала глаза. Перед прыжком внутренний голос сказал мне: «Ты выживешь, и на твоей красивой груди будет уродливый шрам, в спину вставят штырь железный. Хочешь грудь себе испортить? Оно тебе надо?» Но я ответила: «Да пошел ты!» — и спрыгнула.

Очнулась во дворе, под балконом, и почувствовала раздражение и разочарование от того, что жива. Я сломала позвонок. Мне разрезали грудь, отодвинули легкое и действительно вставили штырь.

Сейчас мне чисто физически не хватает сил покончить с собой

Упреков со стороны родных не было. Бабушка привела священника. Он сказал, что я слышала голос ангела-хранителя, который пытался отговорить меня от самоубийства. Я пыталась поверить в бога, думала, что найду в вере хоть какое-то утешение — не вышло. Если бы бог был, он не создавал бы инвалидов.

Через какое-то время я вновь попыталась покончить с собой, наглоталась снотворного. После этого была психиатрическая больница. Мне поставили диагноз «биполярное расстройство», долго не могли подобрать лечение. Я пробыла в больнице с весны по осень. Сначала лежала в подростковом отделении. Палаты для девочек были на втором этаже, санитаров-мужчин не было, и меня в столовую на руках относили мальчики. Из-за этого меня все возненавидели. Потом я простудилась, была температура под сорок, санитарки ничего не делали, не ухаживали за мной. Меня перевели в геронтологическое отделение, где лежали старики, старушки и ветеран ВОВ. Вот там ухаживали. Лекарства прописали.

Сейчас мне чисто физически не хватает сил покончить с собой.

«Я пробовала лечиться от депрессии, но мне ничего не помогало»

Юлия, 29 лет, Санкт-Петербург:

Два года назад я рассталась с очень дорогими для меня друзьями: один из них сильно врал, я указала ему на это, и меня объявили врагом народа. Это повергло меня в длительную и тяжелую депрессию. Далее последовал кризис в отношениях с любимым человеком, мы расстались, что только усугубило депрессию. Я пробовала лечиться, ходила к психоаналитикам, психологам, но все эти фрейдистские бредни типа «ваши проблемы из детства» мне не помогали. Я знала, что причиной моих проблем стало расставание с друзьями, но меня не слушали. В 29 я влюбилась снова, но меня отвергли — и это стало последней каплей.

Депрессия у меня прошла. Возможно, попытка суицида сработала как перезагрузка

Я пыталась покончить с собой пару месяцев назад. В состоянии аффекта запила горсть антидепрессантов водкой. Мне не было страшно, я думала, что «там» — покой и пустота. Но что-то пошло не так: у меня сильный организм, три почки и куча амулетов от случайной смерти — что-то да сработало. Я очнулась от того, что меня будила мать. В голове было пусто.

Депрессия у меня прошла. Возможно, попытка суицида сработала как перезагрузка: сознание восприняло момент отключки как смерть, а приход в себя — как новую жизнь.

«Я спрыгнул на пути и схватился за контактный рельс»

Александр, 24 года, Москва:

Еще со старшей школы я знал, что со мной что-то не так. Длительные периоды глубокой депрессии, не обусловленные внешними факторами, очень мешали жить. В 11-м классе я даже попросил родителей отвести меня к психиатру. Но они все списали на переутомление от подготовки к экзаменам. Одно время я самостоятельно принимал антидепрессанты, они помогли, но ненадолго. После поступления в вуз ситуация стала сильно ухудшаться. Я не мог заниматься: страх, апатия, подавленность просто размазали меня, и я не мог нормально жить. После первой сессии, которую я сдал каким-то чудом, взял академический отпуск и начал лечение у психиатра. Родители долго отказывались верить, что у меня действительно психическое расстройство. Они предпочитали считать, что это лень, дурной характер, нежелание что-либо делать. К счастью, врачу удалось до них достучаться и объяснить, что это на самом деле болезнь, что я в этом не виноват. Из-за побочных эффектов от лекарств я набрал лишний вес, хотя всю жизнь был спортсменом, профессионально занимался плаванием. Через год я вернулся к учебе, но продержался недолго. 

Меня накрыло в апреле 2012 года, в 18 лет. Я был уверен, что никакого будущего у меня нет и быть не может, и решил покончить с собой. Такие мысли бывали и раньше, но попыток я не предпринимал, а в тот момент решил твердо и почувствовал облегчение. Способ выбирал долго: хотел, чтобы это было быстро, максимально эффективно и у меня было бы минимум возможностей выжить и стать инвалидом. Выбор пал на электричество. 9 апреля на станции метро «Выхино» я спрыгнул на пути и схватился за контактный рельс. Но ничего не произошло. На всякий случай я схватился еще раз — результат тот же. Через несколько лет я узнал, что у меня высокая устойчивость к электричеству. Возможно, это сыграло свою роль, а возможно, подачу тока успели отключить — теперь уже это не выяснить.

Было такое чувство, словно небо обрушилось мне на голову. Я в шоке вылез на платформу, сел на пол и, прижавшись к стене, закурил

Было такое чувство, словно небо обрушилось мне на голову. Я в шоке вылез на платформу, сел на пол и, прижавшись к стене, закурил. После этого подбежала дежурная по станции, она что-то кричала, потом полицейские увели меня в свой кабинет на станции. Там я и дождался скорой, которая увезла меня в психбольницу в Лефортово. Тогда мне уже было глубоко плевать на все. Однако в больнице я отказался подписать согласие на лечение. Мне объяснили, что отпустить после такого меня точно не могут, и в случае отказа будут ждать решения суда на принудительное лечение, а я все это время все равно буду в больнице. Тогда я решил, что разумнее согласиться. В этом необычном заведении я пробыл три недели. Это стало интересным опытом, все оказалось намного лучше, чем я ожидал: неплохие условия, множество интересных людей и грамотные, тактичные специалисты, которые смогли, наконец, поставить мне корректный диагноз — биполярное расстройство. После лечения я стал намного лучше себя чувствовать.

После этих событий я не сталкивался с какими-либо упреками или негативным отношением ни от родственников, ни от врачей. Только с недоумением и непониманием, почему успешный в спорте и в учебе студент престижного вуза решил себя убить. После выписки я продолжил лечение, и через несколько лет, совсем недавно, мне удалось выйти в ремиссию благодаря не только медикаментозному лечению, но и психотерапии. Теперь я изо всех сил стараюсь вернуться к нормальной социальной жизни, от которой отвык за это время.

«Маму убили, отец повесился, и я решил уйти из жизни»

Зульфат, 25 лет, Казань:

Мои родители были в разводе. Я жил с мамой. В 2012 году ее убил пьяный родственник. Еще через год папа повесился. Мне был 21 год. Я только закончил вуз, работы не было, чуть с голоду не умер. Было очень тяжело. Я решил покончить с собой, потому что не видел смысла дальше жить. Наглотался таблеток. Меня брат нашел, в скорую позвонил. В больнице меня никто не навещал. Слава богу, в психушку не отправили.

В реанимации я понял, что суицид — не выход, а я — идиот

В реанимации я понял, что суицид — не выход, а я — идиот. Родители дали мне жизнь, и ее нужно прожить и за нее бороться. Ну, умер бы я, а потом бы про меня сказали: «Вот дурак! Чего ему не хватало? Здоровый парень, а не смог справиться!» А если будешь бороться за свою жизнь, окружающие скажут: «Вот молодец! Добился чего-то!» Я сейчас работу нашел, живу нормально, планирую жениться скоро. Живите и радуйтесь жизни, ведь она у нас одна.