А что, собственно, произошло? Да лучшее, что вообще может произойти в школе: дети заявили о желании думать, решать задачи, брать на себя ответственность. Ответственность за что, спросите вы? Да за учебу же, за самих себя, за образовательный процесс. Обратите внимание, с каким изумлением мальчик, создавший объединение учеников, констатирует: «Мы назвали организацию “ученик”, а они почему-то говорят о профсоюзе...» Оставляя для размышления читателей пикантнейший вопрос о том, почему директор боится слова «профсоюз», рискну предположить: потому и говорят, что сами видят во взаимодействии с детьми лишь противостояние. А когда мы на войне, приходится самим себя постоянно запугивать, так сказать, держать в тонусе. И любое проявление самостоятельности «противником» воспринимается как вражьи инсинуации.

А когда детская ответственность становится настоящей, учителям уже не до профессиональной своей деятельности, не до разговоров о человеческом устройстве школы, не до восхищения детьми, на практике пробующими осмыслить основы общественного устройства и стать гармоничной частью учебного процесса... Мы чувствуем опасность. А значит, пора командовать «пли!».

Детское объединение — лишь вопрос времени. Они еще не осознали до конца происходящее, взрослый сговор еще не предстал перед ними во всей своей тупой и жестокой красе. Но таких попыток будет с каждым днем все больше. Потому что выхода у них нет. Вернее, все остальные выходы намного хуже и страшнее. Но когда в очередной раз вы помянете детскую жестокость и привычно процитируете «Повелителя мух», не забудьте признать: этому их научили мы. Научили бороться за то, что принадлежит людям по праву, научили лгать, запугивать и манипулировать.

Ну а взрослые ожидаемо продемонстрировали свои худшие стороны: испугались до жути и привычно предали.

Иллюстрация: Wikimedia Commons
Иллюстрация: Wikimedia Commons

Представляю, с каким нечеловеческим надрывом кричит на мальчика директор школы. Как тоскливо и страшно ей. Кричит от ужаса, нутром чуя: может произойти самое опасное. Самоорганизация детей — тот самый конец иглы, на котором Кащеева смерть.

И потому следует раздавить гадину в зародыше. Любым способом.

Что там в загашнике на этот случай? Прокуратура? Психбольница? До боли знакомы и форма, и содержание реакции. Так сказать, этика с эстетикой.

Поэтому для директора наступает время настоящего подвига: остановить ЭТО любой ценой. И, мне кажется, она испытывает древнейший из всех страхов, ощущая на самом примитивном уровне: это чужие.

Но я не буду ругать конкретного директора. И никому не советую. Велик соблазн снова свалить все на одного взрослого. Намного честнее, да и полезнее, постараться понять, перед какой пропастью мы оказались. Понять, почему мы выдаем именно такие реакции, лишь только наши дети заявляют о своих человеческих качествах и правах. Директор ведь только наш с вами представитель, которого мы отрядили для общения с детьми. А сами прикрылись своими взрослыми заботами, пытаясь спрятаться от тоски и страха.

Уверен, в этом конкретном случае история не закончится трагически: отступят на время дяди и тети, найдутся и те, кто, вальяжно развалясь в креслах, даже похвалят детей через губу, а то и вышлют своего лазутчика, чтобы обмануть и возглавить юных дурачков.

Но отчего-то кажется мне, что мироздание в очередной раз подбрасывает нам метафору. Только сколько еще у мироздания метафор в запасе?