Насколько вы гей? Cпорные вопросы социогеномики

Много лет назад, едва вступив на стезю научного обозревателя «Сноба», автор написал заметку под названием «Тайна генома двоечника», вызвавшую тогда бурное обсуждение. 

Обсуждали следующую научную новость: группа исследователей сравнила геномы (то есть последовательность букв-нуклеотидов в ДНК) 126 тысяч индивидуумов, сопоставив эти данные с их академическими достижениями — числом лет, проведенных в школе, колледже и университете. Было найдено три позиции в геноме, различия в которых коррелировали с успехами в учебе, причем в совокупности они отвечали за 2% разброса по этому параметру.

Всего 2%, но публика возмутилась: это значит, что в генах как-то записано, станет ли ребенок отличником или двоечником! А как же врожденное равенство всех людей?! Даже два процента врожденной дискриминации — это уже врожденная дискриминация: этика требует, чтобы ее было ровно 0. Никакие рациональные аргументы не убеждали самых упорных спорщиков, что беспокоиться пока не о чем. 

В 2013 году, возможно, беспокоиться было и впрямь рано. Но в 2016 году те же авторы сравнили уже 300 000 геномов, и на различия в генах — теперь таких нашли 74 — стало возможно списать 3,2% разброса. Прошло еще два года, выборка перевалила за миллион, и генетическое влияние на образованность составило 13%. Это примерно столько же, сколько, по статистике, можно списать на социальные и экономические факторы. Для сравнения: по современным данным, рост человека определяется генами на 20% (то есть именно такую долю вариабельности можно достоверно приписать различиям в буквах ДНК по тем позициям, где влияние статистически значимо).

И вот тут впору встревожиться. Расшифровка генома, оказывается, позволяет предсказывать судьбу человека. На самом деле это знали и раньше: геном определяет, станет ли ребенок темнокожим или светлокожим, мальчиком или девочкой, и с этим проблем нет. Проблемы начинаются, когда на гены можно списать те качества, за которые принято хвалить или ругать. За двойки — как нам подсказывает картина Федора Решетникова «Опять двойка»* — принято ругать, а пятерками принято гордиться. Если же все записано в генах, это значит, что все дозволено. Вот к какой досадной коллизии мы пришли, и теперь нам придется в ней разбираться.

Почему опасно расшифровывать много геномов

Сейчас кажется странным, что первый черновой набросок человеческого генома был опубликован меньше двух десятилетий назад. С тех пор число расшифрованных геномов разных людей стали считать на миллионы, не говоря уже о геномах неандертальцев, денисовцев и всевозможных ископаемых человеческих останков.

Знание точной последовательности букв в ДНК человека позволяет отвечать на многие вопросы, ответ на которые ученые очень хотели бы знать (в том числе и такие, которые они пока даже не поставили). Но оказывается, что сравнение геномов множества людей содержит ключ к таким вопросам, ответы на которых мы, возможно, знать не очень-то и хотим. Речь идет о «полногеномном поиске ассоциаций» (Genome-Wide Association Studies, или GWAS). Вопросы, например, такого рода: «Уж не склонен ли этот индивидуум от рождения к насильственным преступлениям? Может, имеет смысл отправить его в колонию заблаговременно, пока он никого не убил?»

Исследование выглядит так: компьютер сравнивает последовательности ДНК большого числа людей, сопоставляя их с неким социальным качеством — например, сидит ли носитель этого генома в тюрьме за убийство. Компьютер говорит, что у тех, кто в ней сидит, в такой-то позиции буква А встречается сравнительно чаще, а буква Г — реже, чем у законопослушных граждан.

«Совпадение? Не думаю!» — сказал бы в таком случае уважаемый Дмитрий Киселев (кстати, поздравляем его с избранием главой совета Союза виноградарей и виноделов России — это очень достойная и важная работа на благо страны). Однако статистике в такой ситуации не надо ничего «думать». Совпадение это или нет, она узнает по точной формуле и выдаст ответ: вероятность случайного совпадения не выше, к примеру, 1%. До такой точности современным геномным исследованиям, конечно, далеко, однако установить наличие достоверной ассоциации генотипа с социальным качеством его носителя они могут. Могут и вычислить, какая именно доля естественного разброса по измеряемому параметру определяется данной совокупностью букв — «локусов» — в геноме.

Если уважаемый читатель пока не видит здесь этической проблемы, ему надо просто подумать еще несколько секунд.

«Насколько вы гей?»

Однажды биоинформатик Джозеф Витти открыл ссылку, присланную ему одним знакомым, и внутри у него как будто все перевернулось. Это было приложение для смартфона с манящим названием «Насколько вы гей?» (How Gay Are You?).

С этой коллизии начинается большая популярная статья в Nature, посвященная этическим аспектам геномных исследований, особенно их не слишком грамотному использованию широкой публикой. 

Об истории попыток связать человеческую сексуальность (в особенности так называемую «ориентацию») с генами мы не раз писали, в последний раз в заметке «Содом и генетика». Все шутки пошучены, сарказм иссяк, и возвращаться к теме глупо — так мы решили, когда в конце августа этого года вышло последнее и наиболее масштабное исследование на данную тему — GWAS однополого секса. Тем более что результат его не сенсационен: признак «ориентации» полигенный, однако несколько генетических локусов влияют на него существенно, а всего гены определяют от 8% до 25% вариации по данному признаку. Предсказать сексуальность по генам по-прежнему невозможно, написали авторы в статье.

Итак, мы тогда не увидели в этой статье инфоповода. Однако Джоэл Белленсон, американец, живущий в Уганде, увидел в ней предпринимательскую возможность. Он и выпустил апп с провокационным названием: каждый может загрузить туда данные своего генома (полученные, к примеру, от компании 23andMe), программа проанализирует локусы, отмеченные в полногеномном исследовании, и выдаст ответ: вы, мол, ближе к гетеро-, чем к гомо-, но вопросик к вам остался. Именно это и перевернуло внутренности биоинформатика Джозефа Витти, открытого гея.

Иронии добавлял тот факт, что создатель приложения Белленсон проживает в Уганде, где за однополый секс сажают в тюрьму пожизненно. Напрасно он оправдывался, что, если правительство вздумает выявлять гомосексуалов, это куда проще сделать по активности человека в соцсетях, чем по генам. Возмущенный Витти раздул большую публичную бучу, напирая на то, что приложение просто некорректно: авторы статьи сами сказали, что предсказать сексуальность их данные не позволяют, а апп якобы делал именно это. 

23andMe срочно удалили приложение со своего сайта, оговорившись, что данные генома — собственность их клиента, и он вообще-то волен загружать их куда ему вздумается. Но речь идет о том, что множество коммерческих компаний предлагают пользователям интерпретировать данные их генома, изрядно выходя при этом за рамки точно установленных наукой фактов. Наш российский «Генотек», к примеру, предлагает заказчику теста узнать по генам о своих врожденных талантах, видах спорта, в которых он с большей вероятностью преуспеет, составить идеальную диету и программу тренировок. Можно считать это милой игрой, наподобие гороскопов, призванной привлечь внимание людей к новым возможностям геномики. Но при желании можно считать это и дезинформацией — будем надеяться, что абсолютно безвредной.

До тех пор пока первый угандийский гей не отправился за решетку на основании геномного анализа.

Гены нищеты, безработицы и трампизма

Социогеномика позволяет гораздо лучше понять взаимодействие генов и социума в формировании личности человека и его судьбы. Однако она же создает основу дискриминации людей по признаку, над которым они не властны, — их геному. Это тем более скверно, что по этому же признаку их уже не первый век дискриминирует сама жизнь.

Абдель Абделлауи и его коллеги из Австралии, Нидерландов и Англии изучали геномы людей, проживающих в бывших угледобывающих районах Великобритании. Последняя из шахт закрылась в 2015-м, и многие жители шахтерских городков бежали от безработицы в другие регионы. А кто-то остался. 

Генетики смотрели именно на тех, кто остался, и увидели в их геномах множество особенностей. В том числе и из тех, о которых мы писали в той давней заметке «Тайна генома двоечника» — гены, замеченные в связи с успехами в обучении, были представлены у них куда слабее, чем в среднем. Это и не удивительно: носителей таких генов больше среди людей образованных, а они после закрытия шахт с легкостью нашли себе работу в других местах. У обитателей пустеющих шахтерских поселков реже встречались гены, ассоциированные с высоким социальным статусом и высоким IQ. Любопытно, что среди них чаще встречались аллели, коррелирующие с поддержкой Brexit: да, такие гены социогеномика тоже умеет выделять.

Можно потратить много слов, пытаясь объяснить, почему от этих результатов становится не по себе. Например, можно подумать о генетическом тестировании детей из этих поселков: тех, у кого нет «плохих» аллелей, отправлять на обучение в хорошие интернаты, а носителей «генов двоечника» оставлять — пусть живут на пособие и выходят на обочины в национальных костюмах, чтобы хранить региональную самобытность.

Генетики в ответ предлагают свои аргументы. Да, академический успех ребенка можно отчасти предсказать по его генам, но куда более надежный предсказательный признак — его школьная успеваемость за предыдущий год. Кроме генов, в жизни есть многое, чего мы не можем изменить. Например, прошлое. Или родителей. Или родину. Или политику давно ушедшего в отставку правительства, из-за которой жители английских шахтерских поселков уже несколько десятилетий подвергаются отрицательной селекции. 

О том, какие проблемы сегодня обсуждают философы, социологи и генетики в связи с явлением «социогеномики», можно прочесть по-английски в обзоре Nature. Дискуссия в самом разгаре, но мы позволим себе предугадать некоторые ее итоги. Никакая социогеномика, никакая наука и никакое знание сами по себе не подталкивают человечество ни к евгенике, ни к сегрегации, ни к любой другой фашистской мерзости, к которым люди проявили склонность на протяжении их истории. Знание безвредно, покуда оно не попало в руки мерзавца. Надо просто не давать мерзавцам никак влиять на нашу жизнь, и будущее будет лучезарным.

А как отличить мерзавцев? Совсем не обязательно для этого расшифровывать геном: их неплохо видно и по другим признакам.

________________________

* Примечание. Возможно, кто-то еще не знает, что для этой картины Федору Решетникову позировал сын расстрелянного в 1938 году художника Густава Клуциса, жившего в том же доме на Масловке, что и семья Решетникова. После ареста резко уменьшившаяся семья Клуциса поменялась с Решетниковым квартирами. Картина изображает интерьер квартиры Решетникова, где мальчик-герой картины — вернее, натурщик — действительно мог бы жить, если бы папу не расстреляли. 

Автор — научный редактор Forbes Россия