В ссылку на море. Как политзаключенные в Российской империи отвечали за свои взгляды

В Российской империи статус «политический заключенный», в отличие от современной России, существовал официально. Это понятие было прописано в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных. Так, политическим преступлением считалось «участие в скопище, собравшемся для неуважения к верховной власти, порицания образа правления, сочувствия бунту или бунтовщикам, произнесение речи, составление, хранение, правка сочинений, возбуждающих к неповиновению власти». 

В разное время по политическим статьям в тюрьмах сидели Ленин, Троцкий, Горький, Маяковский и Владимир Набоков — отец писателя и известный политик николаевской эпохи. 

Как правило, политзэки после суда оказывались в Петропавловской или Шлиссельбургской крепости. Причем тюремный режим для «политических» заключенных был мягче, чем для уголовников, поскольку первые были людьми образованными и обеспеченными, а значит, ровней судьям и прокурорам. В то время принадлежность к сословию или классу значила очень много — общественный статус оказывался важнее того, по какую сторону двери камеры ты находишься. 

Ванна в камере и тюремная диета

«Политические» должны были сидеть в одиночных камерах, а если таковых не хватало, то их селили сразу по несколько человек, но всегда отдельно от уголовных. Политзэков даже не привлекали к обязательным работам, чтобы они не пересекались с остальными заключенными и не оказывали на них негативного влияния.

Администрация могла входить в камеру «политического» для проверки в любой момент, книги им разрешали читать только «серьезного научного содержания». Дворяне, осужденные по политическим статьям, могли заказывать себе еду с воли, а вот курить — только по особому разрешению начальника тюрьмы. От этого человека вообще зависело многое: он решал, какими будут условия содержания политзэка, и иногда разрешал им неслыханные по нашим временам вольности. Например, депутат Госдумы Владимир Набоков, попав в знаменитые «Кресты», ходил там в голубой шелковой рубахе, в его камере была ванна, а сам он готовил себе простоквашу из «превосходного» молока.

Нерчинская каторжанка Орестова вспоминала:

«В течение дня у нас камеры в коридор не запирались, в самих камерах был далеко не казенный вид, и кровати покрывались своими одеялами. Наши бессрочницы не носили кандалов, как им полагалось, и кандалы валялись где-то, ожидая экстренного случая… Белье, обувь и платье мы носили, большей частью, свое, и многие из нас ходили обычно в цветных платьях».

Тюремный опыт Владимира Ильича Ленина был более чем скромным — в декабре 1895 года его арестовали за организацию подпольного профсоюза, следующие 14 месяцев предварительного заключения он провел в «Крестах». На тюремной диете будущий вождь мирового пролетариата даже поправился. Его сестра Анна говорила, что желудок брата «был за год сиденья в тюрьме в лучшем состоянии, чем в предыдущий год на воле». 

Полицейский надзор в Империи

В отличие от современных, дореволюционные суды в России отличались либеральностью, особенно если итоговое решение принимала коллегия присяжных. В 1878 году в Санкт-Петербурге судили террористку Веру Засулич, которая на глазах у множества свидетелей дважды выстрелила в живот петербургскому градоначальнику Трепову. Причиной политической мести было то, что чиновник, несмотря на существовавший тогда запрет на телесные наказания, отдал приказ выпороть политического заключенного, члена подпольной партии «Народная воля» Боголюбова. За преступление полагалось от 15 до 20 лет тюрьмы, однако присяжные девушку полностью оправдали. 

Адвокат на суде говорил так:

«В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, — женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею…»

Присяжные согласились, что у убийцы не было личных мотивов: террористка хотела застрелить Трепова потому, что тот сам нарушил закон, и выступила своего рода народным судьей.

Приговор был опротестован, но Засулич успела скрыться за границей. После этого суда правительство схватилось за голову — нельзя же было допустить фактическую легализацию самосуда и политического терроризма. 

Вскоре из гражданского суда были выведены дела о вооруженном сопротивлении властям, нападениях на военных, полицию и чиновников. Теперь такие вопросы рассматривал военно-полевой суд, который, конечно, «промахов», подобных оправданию Засулич, уже не допускал.

Конечно, это решение не позволило власти оперативно расправляться с «мирными» политическими противниками — независимые суды империи по-прежнему отказывались сводить с ними счеты. Кроме того, сами судебные процессы были долгими и публичными, а значит, широко освещались в СМИ. Нужно было создать инструмент, который позволял бы без лишней волокиты избавляться от неугодных.

Нетривиальная задача отделения зерен от плевел была решена силами губернаторов, которые начиная с 1882 года получили право без суда и следствия подвергать жителей губернии полицейскому надзору. Причины могли быть разными. Например, в 1902-м житель Курска Мирленко, «находясь в пьяном виде в помещении народной чайной в с. Глушково, ругал портрет Государя Императора матерными словами», в связи с чем было возбуждено судебное разбирательство, а до вынесения решения курянин попал под надзор полиции. Что значил этот «статус»? К человеку могли применять разнообразные ограничения: например, запретить ему выезжать из губернии или жить в крупном городе. 

Кроме того, у губернаторов было право вводить режим усиленной или чрезвычайной охраны (что-то вроде режима чрезвычайного положения, но легче), который позволял властям высылать со своей территории неугодных лиц — тоже без суда и следствия. Во время революции 1905 года из 101 губернии и области России 87 находились на «особом» положении.

Ссылка в Крым

Конечно, наказания без суда и следствия возмущали общественность. В 1901 году нижегородский губернатор Унтербергер решил выслать из города Максима Горького, известного оппозиционного журналиста и писателя, за то, что тот передал местным подпольщикам копировальный аппарат для печати листовок.  

Вот как об этом событии писала революционерка Булатова, жившая в новгородском пригороде:

«Когда в 1901 году царское правительство постановило выселить из Нижнего Новгорода А. М. Горького, так как он якобы “оказывал дурное влияние”, то рабочий поселок Сормово активно участвовал в демонстрации протеста против высылки А. М. Горького. Я также очень переживала эти события».

У Максима Горького были слабые легкие — возмущенная общественность особенно напирала на слабое здоровье писателя. Не желая эскалации протестов, губернатор изменил свое решение и сменил место административной ссылки с Арзамаса на Крым.

Впрочем, Горькому пришлось получить и настоящий тюремный опыт. Его отправили в одиночную камеру Петропавловской крепости из-за открытого письма с призывом к свержению самодержавия, которое он написал после «Кровавого воскресенья». 

По правилам тюрьмы бумага и чернила выдавались заключенным только для написания заявлений по их делу и писем к родным. Чтобы писателю разрешили продолжить работу, за него хлопотали знакомые. В итоге комендант крепости потребовал от Горького написать прошение с указанием, что ему необходимо писать для содержания своей семьи — и так появилась пьеса «Дети солнца».

Впрочем, заключение продлилось недолго: меньше чем через месяц Горького перевели под домашний арест, а вскоре отпустили под залог, но запретили проживать в столице, из-за чего писатель решил уехать за границу вместе со своей любовницей, актрисой Марией Андреевой.

Царское правительство лояльно относилось к такой эмиграции: возможно даже, что политических отпускали за границу специально. С точки зрения властей, это была выигрышная стратегия: главное, чтобы в России не оставалось активных революционеров, которые могут баламутить народ.

* Организация признана Минюстом иностранным агентом.

Вам может быть интересно:

• «Всем привет, я куколд!» Почему российских мужчин все чаще возбуждают измены жен
• Замужние дети. Как пандемия коронавируса повлияла на насильственные браки в Индии
• Гельмут, где ты был? История эсэсовца, которого до сих пор преследуют в Канаде и России

Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь