Женщина с Марса. Интервью с Анастасией Степановой, которая работала журналисткой, а теперь готовится к колонизации Красной планеты
Ɔ. Вы окончили факультет журналистики МГУ, какое-то время работали в медиа, а сейчас вы — инженер и будущая космонавтка. Как это произошло?
Я с самого детства мечтала исследовать космос, с упоением читала научно-фантастические книги и романы. Однако, когда в начале 2000-х пришла пора поступать в университет, работа в сфере космонавтики казалась чем-то нереальным. И я выбрала факультет журналистики — в этой профессии ты постоянно узнаешь что-то новое и часто погружаешься в какие-то интересные истории. Но космос не отпускал. На втором курсе я узнала, что на журфаке открывается Школа научной журналистики под руководством летчика-космонавта Юрия Батурина. Естественно, я туда поступила. В течение четырех лет мы изучали историю космонавтики и все тонкости, связанные с полетом, ездили в Центр подготовки космонавтов и знакомились с ними лично, чтобы в дальнейшем грамотно писать статьи. Темой моей дипломной работы была космическая журналистика. До меня никто на факультете никогда не писал об этом. После выпуска я устроилась на работу PR-менеджером, но меня не покидало чувство, что я занимаюсь не своим делом. Тогда я вернулась к своей мечте детства и начала искать варианты ее реализации.
Я подала заявку на участие в голландском проекте MarsOne. Они планировали отправить людей на Марс в 2024 году, а деньги зарабатывать на трансляциях подготовки и жизни участников на Марсе, такое реалити-шоу. Сто человек дошли до финала, включая меня. Это было интересно, но я понимала, что воплотить проект в жизнь будет сложно, потому что он дорогой. Было печально, когда компанию признали банкротом в 2019 году.
Ɔ. Сейчас проект MarsOne ищет нового инвестора, вы что-то знаете про это?
Они ищут, конечно, но проект все равно в стадии заморозки. Если бы я в свое время рассчитывала только на него, то ничего интересного собой не представляла бы. При подаче заявки в 2014 году я начала изучать, что еще происходит в космической тусовке. Познакомилась с Робертом Зубриным в Музее космонавтики. Он аэрокосмический инженер и писатель из США, а также президент Марсианского общества, которое построило две станции, имитирующие условия жизни на Марсе: в Арктике и в штате Юта. На тот момент они проводили набор в первую экспедицию.
Я подала заявку и попала в проект. Они отобрали 28 человек, распределили их на три команды и отправили на станцию в Юте на две недели. Организаторы наблюдали и оценивали, как каждая команда работала и взаимодействовала. Наша команда хорошо показала себя. Мы работали на общую цель: балдели от миссии и действовали как единый организм, в то время как в других шла борьба за лидерство.
Ɔ. Что было после того, как вы прошли отборочный тур?
После отбора мы все ждали еще два года, пока найдется финансирование. За это время я прошла обучение и стала спасателем. Наконец, в 2016 году мы отправились на выполнение первого этапа программы Mars-160 — 80 дней на исследовательской станции в штате Юта. Это была имитация высадки на Марс. Мы были ограничены в еде, воде, электричестве, интернете, даже в запахах. Из станции можно было выйти только в скафандре, то есть никакого свежего воздуха. Часто возникала иллюзия, что мы действительно на другой планете — настолько ты погружаешься в это.
В состав экипажа входили шесть человек разных национальностей и профессий, и мы учились находить общий язык и сосуществовать дружно. Я собирала данные и проводила психологические тестирования, а также отвечала за здоровье и безопасность экипажа: была помощником микробиолога и своего рода журналистом-историографом. Миссия прошла успешно, через год мы отправились на исследовательскую станцию на необитаемом острове Девон Канадского Арктического архипелага. Между экспедициями я поступила в МГТУ им. Баумана на инженера, без этой специальности космонавтом не стать. Мне приходилось брать академический отпуск, когда я уезжала на миссии — из-за этого учеба затянулась, и я защитила диплом только в феврале 2020 года.
Ɔ. Mars-160 — американский проект. А как обстоят дела с такими программами в России?
После Арктики я начала работать в Институте медико-биологических проблем РАН. Как раз для них я проводила психологические исследования в экспедициях Mars-160. Вскоре они объявили о наборе в новый, совместный с NASA, проект Sirius-19 с имитацией полета на Луну. Станция находится в Москве, там уникальная система жизнеобеспечения, давления и атмосферы, поэтому американцы обратились именно к нам для проведения исследований. Я прошла отбор в основной экипаж.
Проект стартовал в 2019 году и длился четыре месяца. В этот раз мы не покидали станцию даже в скафандре. Не знали, какое время суток, ориентировались только по часам и по связи с Центром управления полетами. Мы проводили исследования по физиологии и психологии человека в замкнутом пространстве и в экстремальных условиях. В свободное время я писала статьи, читала, занималась спортом. По вечерам, после ежедневного отчета о работе, мы вместе смотрели космические сериалы и фильмы, пили чай. Это был успешный опыт. В ноябре 2021 года стартует новый проект Sirius-21. В этот раз новый экипаж проведет восемь месяцев в изоляции, а я уже буду дежурить снаружи как инженер.
Ɔ. Чем эти программы отличаются друг от друга и что дало участие в них лично вам?
Американский Mars-160 имитировал высадку на Марс. Мы тестировали механизм поиска жизни на планете. Акцент был не на человеке, а на микробиологии и биологии. Задача найти жизнь на Марсе будет одной из первой, когда люди туда отправятся. Поэтому мы проводили интересные эксперименты: выходили в скафандрах во внешний мир и искали образцы минералов — имитировали изучение Красной планеты и поиски жизни. Если что-то ломалось, выкручивались сами — чинили, а не ждали запчастей «с Земли».
В проекте Sirius-19, наоборот, не было внешней активности, все внимание было сконцентрировано на человеке, его психологии и физиологии. Мы исследовали то, как экстремальная среда сказывается на организме, иммунитете, когнитивных способностях и операторской деятельности человека. Например, проводили эксперимент «депривации сна» — это проверка работоспособности экипажа, его настроения и самочувствия в условиях отсутствия сна в течение 36 часов. В эти часы мы сдавали анализы на гормон стресса, проходили когнитивные тесты на точность и память. Это важный эксперимент, потому что в космосе экипаж может долгое время не спать. При этом он должен не только быть в бодром состоянии, но и не совершать ошибки при работе.
Благодаря этим экспериментам я осознала, что теперь могу готовиться к полетам на Марс и Луну уже в качестве космонавта. Кроме того, данные, собранные экипажем, — вклад в освоение космоса.
